Его напряженные плечи чуть расслабились.

— Знаешь, я сегодня впервые за долгое время спешил домой, словно меня ждало первое свидание.

— А я ждала, как тогда — десять лет назад. Даже ужин состоит из тех же блюд.

— Ты тогда меня чуть не отравила, — засмеялся Алексей.

Я замерла от этого звука, давно я не слышала его смеха. Жаль только, что улыбался он не мне.

— Я совершенствуюсь, идем, — женщина потянула его за руку на кухню.

Этот ужин прошел без моего участия. Она специально не убрала полотенце с микроволновки, всеми способами пытаясь избавиться от моего присутствия. До меня долетали отдельные слова и тихий смех. А я бесилась как намокшая кошка. Было невыносимо слышать, как это чужое нечто копается в наших воспоминаниях.

Обессилев от бесполезных стенаний, я просто села под зеркалом и прикрыла глаза, стараясь избавиться от мучительных картин, которые вложила в меня моя копия. Она так ловко заразила меня сомнениями, что стало сложно спокойно размышлять о самом важном. Она все правильно рассчитала, а я поддалась. Она постаралась убить очень значимую часть наших с Алексеем отношений — веру друг в друга. Черта с два!

И пусть я определилась с приоритетами, но все равно зорко следила за тем, как они укладываются спать в разное время.

На следующее утро раскрылась тайна вечерних бесед. Алексей не убежал, едва рассвело, а остался помогать с ремонтом. Он с энтузиазмом принялся за дело, словно замена обоев сейчас была его главным приоритетом.

Они переговаривались, шутили и время от времени обнимались, со стороны осматривая результат.

Я не прекращала попыток докричаться до Алексея, но моя копия лишь улыбалась, следя за моими безрезультатными усилиями.

Могло ли мне стать хуже? Могло.

Хуже стало, когда очередная шутка — флирт превратилась в долгий жаркий поцелуй. Я смотрела на то, как мой муж обнимает чужую женщину и упивается поцелуем с ней.

Я понимала, что он не чувствует вины или мук совести, потому как уверен, что с ним его жена, но смотреть на это было невероятно больно. Как странно порой чувства и мысли переплетаются, рождая совершенно нелогичное поведение. Чем мучительней было смотреть на затянувшийся поцелуй, тем пристальней я впивалась взглядом в него. Словно смакуя все оттенки боли, я наблюдала со стороны, как родные руки мужа сжимают мою копию и все с большим напором притягивают к себе. Мука расцветала пышным цветом, заполняя все уголки души и тела. Я на физическом уровне ощутила рвущие когти страдания.

Я не знаю, делала ли она это намеренно или не могла остановиться под натиском страсти, но отвечала не менее жарко. Женщина смаковала вкус моего мужа и с не меньшей страстью отзывалась на его натиск.

Оцепенение не проходило. Я не могла ни отвернуться, ни отвести взгляд. Смотрела и смотрела на то, как Алексей стягивает с нее домашние спортивные брючки и сжимает обнаженные ягодицы. На то, как женские руки обнажают мужские плечи, поглаживая смуглую кожу. Обливалась слезами, когда губы Алексея обхватили розовый сосок.

Я помнила это чувство, когда он слегка прикусывал вершинку и зализывал укус влажным теплым языком. Я точно знала, как поджимаются пальчики на ногах, когда чуть шершавые пальцы прокладывают путь к низу живота, чтобы поманить чувствительный бугорок. Помнила и сгорала в агонии, наблюдая за тем, как другая испытывала те же чувства в его руках.

Губы, закушенные в кровь, безмолвный крик из сдавленного страданием горла. Пытка сродни сожжению на костре — это то, что стало мне знакомо. Именно это испытываешь, наблюдая, как твой мужчина занимается любовью с другой женщиной. И пусть она похожа на меня, пусть он уверен, что это я. Пусть. Боль не становилась меньше, она растекалась по венам расплавленной сталью и сковывала сердце в терновые цепи.

Страстные стоны трансформировались в сиплые всхлипы и яростное рычание. А я тихо умирала за зеркалом.

Обои они доклеили еще не скоро.

Обрывки души и крошки сердца никак не соглашались собраться в кучу. Мне даже хотелось, чтобы зеркало потухло, испарилось, раскололось. Наверное, было бы не так ужасно сгинуть в небытие, чем увидеть то, что мне было суждено лицезреть. Возможно ли потерять сердце, душу и выжить после этого?

— И чего тебе не хватало? — именно эту фразу я услышала поздно вечером, когда Алексей спал, обнимая ее.

Я отвернулась. Ответить хоть что-то я не смогла. Сорванное горло и истерзанные губы не желали слушаться. Чего мне не хватало? Наверное, этого: ощущения бездны под ногами, боли ревности, безнадежности, чувства потери.

Отвратительная привычка людей — не ценить то, что имеют. И страшная кара за это — лишиться всего. Прозреть бы на день, на час раньше.

— Ты не смогла, а я клянусь, сделаю его счастливым.

Конечно, она говорит об Алексее. Он самый важный и ценный в моей жизни. Самый необходимый и родной. В течении десяти лет мы постепенно выпустили из рук ту нить, что когда-то накрепко соединила нас. Она натянулась до предела, но не лопнула до сих пор, значит крепка, значит еще не все потеряно. Есть ради чего бороться. Я не отпущу его, не отдам. И пусть мне не забыть сегодняшнего вечера, не выбросить из головы воспоминания о его близости с другой, но помнить буду и то, что он не предавал меня. Буду больше ценить то, что есть у нас. Любовь — слово из лексикона молодости. У нас есть гораздо большее — родство душ. Мы не просто привязаны друг к другу химией гормонов, мы одно целое в духовном плане. Мы родные телом и душой. Это очень важно, это просто бесценно.

Я на самом деле считала, что больше ничего в моей жизни не сможет вызвать у меня слезы. Опять ошиблась. Только теперь это были слезы не боли, а нежности.

Глупо, наверное, но я плакала, когда Алексей тайком ушел рано утром, чтобы вернуться с букетом цветов. Это было невероятно трогательно. Я не стала накручивать себя и рвать душу, просто постаралась подумать об этом, как о его попытке сделать приятное МНЕ. Она выглядит, как я, говорит, как я, наверняка и пахнет, как я. Для него она — это я.

Осталось лишь придумать, как вычеркнуть из этого уравнения лишнее.

— Леша, — ласково сказала я, обведя его отражение пальцами по контуру, словно погладила. — Любимый.

Он вздрогнул и обернулся к зеркалу. Я застыла, не поверив глазам. Услышал?

— Леша! — более настойчиво позвала я.

На этот раз больше ничего не произошло, но чувство маленькой победы поселилось во мне. Почему так вышло? Почему именно сейчас?

Стала ли я сильней и уверенней? Или это была просто игра воображения, подбросившая то, что я хотела увидеть и услышать?

Но сомнения растворились, когда я встретилась взглядом со своей копией. Злость, бешенство, угроза промелькнули в них. Она испугалась и тоже была не намерена уступать.

— Любимый, — она потянулась как кошка и словно невзначай стянула покрывало с обнаженного тела. — Как думаешь, может нам стоит устроить себе «медовый месяц»? Убежать ото всех на пару недель, чтобы никто нас не нашел и не дозвонился. Только ты и я.

Алексей, едва касаясь и вызывая предвкушающие мурашки, провел губами вдоль оголенной ножки, потом поднялся до самой груди, где задержался для более настойчивой ласки.

— Надюш, я так давно не слышал таких слов, что готов отправиться на край света, лишь бы снова их услышать.

— Прости, дорогой, наверное, нас жизнь слишком замотала.

— Наверное. Я и сам давно не говорил о том, как сильно люблю тебя.

Он произнес это, глядя ей в глаза, но мне было плевать. Он говорил их мне — своей жене, вот что главно. Я услышала эти слова сердцем и душой. Они подарили мне крылья, еще тогда в нашем прошлом, я просто забыла о том, что они у меня есть. Но теперь я вспомнила и никогда не забуду.

— И я люблю тебя, родной, — шепнула я сквозь зеркало. — Очень люблю.

Алексей не открывая глаз, сжал объятия сильнее. Слышит! Он слышит!