Возможно, если бы я не следила столь пристально, то пропустила бы момент, когда световое пятно потеряло яркость. Совсем чуть — чуть. Такого не случалось до этого. В независимости от времени суток мой светоч был одинаково ярок. Но стоило моему отражению покинуть квартиру, как зеркало начало тускнеть. Гладкая поверхность подернулась легкой дымкой. Стекло, которое не раз пыталась разбить, теперь я бережно протирала ладонью, стараясь изо всех сил сохранить его яркость и четкость. Что же это? А если ее не будет целый день или дольше? Мой единственный свет погаснет навсегда? И что тогда будет со мной?

С фанатичной одержимостью я грела зеркало дыханием, словно отогревала поддернутую льдом воду, но гладкая поверхность продолжала тускнеть. Начиная всхлипывать от страха, я гладила его, терла и даже пыталась скоблить ногтями. Все было бесполезно.

Прошли часы, а может быть вечность, прежде чем раздался звук хлопнувшей двери. Он раздался как благословение. Вот уж не думала, что буду рада видеть эту женщину.

— Скучала? — спросила она, не глядя на меня.

Я промолчала, потому что из-за переживаний в горле встал гигантский ком. Дымка, застилавшая зеркало, остановила свое движение, но не исчезла совсем. Как будто увядание остановилось с возвращением моей копии. Мое молчание насторожило женщину. Внимательный взгляд отметил мое бледное лицо и паническую испарину.

— Что? — подозрительно спросила она.

Я судорожно попыталась взять себя в руки. Нельзя чтобы она догадалась. Уверена, что она обязательно воспользуется шансом избавиться от меня раз и навсегда.

Женщина подошла ближе и задумчиво осмотрела зеркало, после чего потерла его край пальцем. Значит она тоже видит изменения. Плохо. Очень плохо.

— Надо же?! — обрадовалась она. — Я над этим подумаю.

— Пожалуйста, — шепнула я.

Такое существование ужасно, но лишиться последней надежды было еще хуже. Что ждет меня здесь, если я потеряю единственный источник жизни? Шанса вернуть все на свои места?

— А что бы сделала ты? — спросила она.

Она, конечно, была права и знала об этом, но я откушу себе язык раньше, чем признаюсь.

— Ненавижу, — прошипела я, стукнув кулаками по стеклу.

— Взаимно, — ответила она. — Было просто тошнотворно наблюдать за такой размазней, как ты. Все чего-то хотела, но ничего для этого не делала. А все что было, сама уничтожала.

Она перешла на крик и тоже была не прочь ударить зеркало, но сдержалась.

— Я лучше тебя, — повторила она, то, что уже однажды было сказано. — Лучше!

Она ушла из комнаты на несколько минут и вернулась с рулонами обоев.

— Вот видишь? — размотала она один из них. — Прекрасный цвет.

Виниловые обои мягкого желтого цвета были действительно замечательными. Я бы выбрала такие же.

— Я не дам твоей жизни пойти под откос, я исправлю твои ошибки, я создам новое будущее и буду счастлива в нем, — заявила моя копия и отвернулась.

Больше в этот день она со мной не заговаривала.

Алексея вновь накормили отменным ужином, за которым мне не удалось понаблюдать. Знаю лишь, что вечером он все же ушел на свой диван и там провел остаток дня. Женщина не расстроилась по этому поводу и продолжила с энтузиазмом заниматься моей спальней.

На следующее утро я с энтузиазмом фанатика следила за сборами Алексея на работу. Как же я соскучилась по нему?! И это случилось не тогда, когда я попала в это жуткое зазеркалье. Нет. Я, кажется, не видела его уже несколько лет. Такой родной, такой мой. Как же вышло, что время заглушило нашу с ним потребность друг в друге? Ведь было время, когда мы не могли дышать вдали друг от друга. Где же мы ошиблись? Где тот перекресток, на котором мы свернули в разные стороны?

Как и каждое утро до этого мужчина сделал несколько приседаний и жимов от пола. Привычно помахал руками в разные стороны и размял шею. Далее отправился одеваться к высокому платяному шкафу, где сбросил с бедер полотенце и потянулся к полкам с бельем. Мое отражение непрерывно наблюдало за его действиями и, казалось даже, склонилось в сторону, чтобы было лучше видно.

— Сука! — возмутилась я.

Она не отреагировала и продолжила наблюдать за моим мужем.

Алексей завязал галстук и отправился к зеркалу, чтобы оценить результат. Он наклонился ближе к зеркальной поверхности, чтобы проверить, как смотрится узел, а я забыла, как дышать. Какой же он все-таки красивый. Он, конечно, не секс-символ с обложки, но для меня нет никого желаннее. Мужественный, обаятельный. Мой муж.

Я помнила нашу первую встречу до мелочей, как будто это было только вчера. Помнила, как он подошел к нам с подругой и, улыбаясь, представился. Помнила, как смутившись опустила глаза и заявила, что не знакомлюсь на улице. Помнила, что он тогда заявил: «Правильно, нечего всяким приблудным к моей будущей жене липнуть». В этом весь он. Пришел, увидел, победил.

А теперь я стояла за гранью реальности и обводила пальцами на зеркальной поверхности контур его лица, желая прикоснуться к теплой коже. Мне хотелось прижаться поцелуем к его губам. Обнять его широкие плечи. Зарыться руками в густые прохладные волосы.

— А что с зеркалом? — вдруг задал он вопрос.

Женщина пожала плечами.

— Испортилось. Надо будет выбросить, — ответила она, зло сверкнув на меня глазами.

— Оно же тебе нравилось?

— Это всего лишь зеркало и если оно испортилось, то от него следует избавиться.

Она плавной походкой приблизилась к Алексею и, глядя прямо на меня, запустила свои пальцы в его волосы.

— Все это такие мелочи…

Заставив его наклониться, женщина практически впилась в него поцелуем.

— Не смей! — заорала я.

Но никто не отреагировал на мои слова. Как в немом кино я отчаянно колотила по зеркалу, но ни единого звука не долетело до целующейся пары.

Эта пиявка еще нескоро выпустила его из своих цепких рук.

— Опоздаешь, иди.

Алексей кивнул и явно с неохотой разжал руки. Помедлив еще мгновение, он все же вышел.

— Не трогай его, гадина, — зашипела я на нее.

— Предлагаешь уступить другим?

— Что ты несешь? — возмутилась я.

— Он что евнух? Или, по-твоему, мужчина с его темпераментом способен довольствоваться поцелуем в щеку перед уходом на работу?

— У него никого нет.

Я не хотела ее слушать и позволить заронить зерна сомнения в душу.

— А когда в последний раз вы занимались сексом? Я имею в виду не под одеялом перед сном по привычке, словно зубы почистили? А так чтобы летели искры и воспламенялся воздух в спальне. Так чтобы одежда рвалась и случайные вещи летели в разные стороны. Так чтобы соседи с утра возмущенно косились.

— Я не собираюсь с тобой обсуждать свою личную жизнь.

— Потому что обсуждать нечего. Твоя личная жизнь — это работа, кухня и телевизор по выходным. А теперь и этого нет.

— Дрянь! Дрянь! Дрянь!

Я лупила зеркало изо всех сил. Отчаянно, зло, свирепо.

— Не могла жить, уступи другому.

Женщина отвернулась от зеркала и ушла, оставив меня с грузом на сердце. Нет ничего ужаснее недоверия. Оно закрадывается в душу как вирус и разъедает ее изнутри. Что если она права?

Эти гнилые мысли были со мной весь день. Я была так глубоко погружена в них, что не обращала внимания на периодически заглядывающую в комнату женщину. Она словно понимая это, злорадно усмехалась:

— Святая наивность. Неужели глаза открыла?

Отвечать я ей не собиралась.

К моменту, когда вернулся Алексей, я была накручена настолько, что со злостью рассматривала его через зеркало. Изучала глазами его фигуру, одежду, внешность, словно искала следы другой женщины. Наверное, именно с таким же червем сомнения в душе, женщины проверяют карманы и обнюхивают рубашки мужей.

Алексей заметно устал. Темные разводы под глазами, чуть впалые щеки, заметно отросшая щетина. Он не был похож на удовлетворенного мужчину.

— Привет, милый, — мое отражение обняло его со спины и прижалось всем телом.