— Что ты получил по математике? Мне не интересны твои игры! — разозлилась она, поставленным воспитательским голосом вернув Мишу к миру реальности.

— Семь…

— Что семь? — воспитанная старой советской пятибальной системой, получившей по ней высшее педагогическое образование, Эльвира Олеговна слабо разбиралась в двенадцатибальной.

— Поставила учительница семь… — надулся обиженный Мишка, натягивая куртку. При этом капюшон у него запал внутрь, и мальчишка теперь ходил с огромным горбом. Стайка девчонок, проходивших мимо, весело рассмеялись.

— Поправь капюшон! — взревела бабушка. Мишка кое-как вытащил капюшон, надел на плечи рюкзак, лямки которого перекрутились, но Эльвира Олеговна решила не сильно придираться. Пускай идет хотя бы так…

— Ну и что ты там не сделал? — они ступили на скользкие ступеньки, покрытые мелким снежно-грязным крошевом, нанесенным с улицы сотнями ребячьих ног.

— Второй пример не решил… Она сказала, что…

— Простите, вы Эльвира Олеговна Шпицельман? — перед ними вырос крепкий молодой человек лет двадцати пяти в легкой кожаной куртке, под которой виднелись крепкие мышцы хорошо натренированного тела. Мишкина бабушка даже немного залюбовалась.

— Да, я Шпицельман, — сухо и настороженно кивнула она, оглядывая парня. Тот был коротко стрижен, руки держал в карманах и был весь какой-то сутулый, сгорбленный, как гриб переросток, — что вы хотели? — она крепче сжала влажную ладонь Мишки. Который с любопытством оглядывал незнакомого человека. Его серьезные большие глаза внимательно осматривали мужчину, будтоища какие-то изъяны.

— Мы из Службы Безопасности Украины, — крепыщ коротко махнул красным удостоверением перед лицом ошеломленной женщины, — у нас есть несколько вопросов к вам. Не могли вы пройти с нами? — он указал рукой на дорогую черную иномарку, припаркованную у самого сфетофора, в нарушении всех правил, на Салтовском шоссе. Внутри виднелись еще пара крепко сбитых бритых затылков, из приоткрытых окон поднимался вверх сигаретный дым и слышался жизнерадостный смех.

— Простите, но я с ребенком…Мне некогда! — коротко отрезала Эльвира Олеговна и поппыталась обойти незнакомца, но тот решительно и настойчиво заступил ей дорогу.

— И все же я бы настаивал. Это дело касается вашей дочери и вашего зятя… — взгляд парня стал строгим и хмурым. Не хватало, чтобы ей при всей школе надели на руки наручники! Эльвира Олеговна хмыкнула, брезгливо поджав губы. Она никогда не боялась никаких гэбистов, ментов и прочих организаций, называемых себя силовиками. Наверное, потому что и муж и тесть у нее были из той же самой породы, и на людей в погонах за годы семейно жизни она насмотрелась предостаточно.

— Почему мы не можем поговорить на улице? — возмутилась в конце-концов она, а Мишка тихим голосом заметил, что мама запрещает разговаривать посреди дороги с незнакомцами.

— Это дело лучше не придавать огласки, — парень подхватил Эльвиру Олеговну под локоть и потащил к машине. Она попробывал вырвать руку обратно, но хватка у мужчины была железная. Она только сама чуть не упала на землю, подскользнувшись. Рядом захныкал Мишка, чувствуя что-то неладное.

— Отпустите бабушку! — до машины оставалось несколько десятков метров. Эльвира Олеговна пыталась сохранить лицо и не заорать во весь голос, мелкими шагами семенила за парнем. Дверь в дорогую иномарку уже открылась. Оттуда выглянула довольная физиономия такого же бандитского облика.

— Куда вы меня ведете?! Да отпустите же! — она снова дернула руку и заорала во весь голос, увидев, как из школы по ступенькам спускается Мишкин завуч. — На помощь! Помогите!

Услышав крик о помощи, Миша стал колотить свободной рукой незнакомого дядю, который тащил их в машину. Эльвира Олеговна громко кричала, но люди, как будто не причастные к происходящему спешили дальше по своим делам, стыдливо пряча глаза под глубокими капюшонами, стремясь самим не попасть в подобную ситуацию.

Завуч сбежала по лестнице. Подскользнулась на скользких ступенях, замахала руками.

— Люди, да посмотрите же! — она указывала рукой на тащившего в машину Эльвиру Олеговну с Мишкой мужика и бежала за ним. Ноги, обутые в теплые сапоги на высоких каблуках, предательски разъезжались в стороны. Юбка задралась чуть выше колен.

— Постойте!

Толкнув Эльвиру Олеговну и Мишку в машину, в руки своих напарников, мужчина резко обернулся навстречу завучу. Та, разогнавшаяся по гололеду, со всего маху чуть не врезалась в него. Парень еле успел ее подхватить.

— Женщина, перестаньте кричать! — встряхнул он ее, доставая красную книжицу. Развернул, дал несколько секунд для того, чтобы учительница смогла все хорошенько рассмотреть.

— Служба Безопасности Украины, лейтенант Яцик! — ловким движением он запрятал ее обратно во внутренний карман.

— Что случилось? Почему вы забираете эту женщину и ребенка? — завуч высвободилась из цепкой хватки парня, потирая раздавленное стальными пальцами плечо.

— Дело государственной важности! — заявил Яцик, а его помощники выскочили из машины и затолкали в черный меседес Мишку с тещей.

— Я не понимаю… — расстерянно проговорила завуч, переводя взгляд с машины на лейтенанта госбезопасности.

— Вам и не надо ничего понимать, — он решительно отодвинул женщину в сторону и прошел к автомобилю. Сел. Движок оглушительно взревел, колеса забуксовали на месте, вырывая рыхлый после сырой и дождливой осени асфальт. Мелкий щебень полетел в разные стороны, а завуч еле успела отпрыгнуть в сторону, чтоб ее не обрызгали и не задели. Задумчивым взглядом она проводила скрывшуюся за поворотом дорогую иномарку. В ней искренне боролись два противоречивых чувства. Одно требовало немедленно сообщить в полицию или на крайний случай маме ученика ее школы, а голос разума твердил, что в истории, где замешаны госбезопасность лучше не вмешиваться. Они только сумели отбиться от постоянных проверок языкофобов, как нападут еще и эти. Завуч школы покачала головой и медленно пошла в школу, замерев на секунду возле двери здания, будто бы раздумывая над правильностью принятого решения, но все же дренула ручку на себя.

В иномарке пахло дорогими сигаретами и ванилью от пахучки в виде стандартной елочки, колыхавшейся в такт ухабам, которыми ихобилуют харьковские дороги. Эльвиру Олеговну с малым запихнули на заднее сиденье. Рядом с ними уселся тот самый мужчина, представившийся им лейтенантом Яциком. Его круглолицый помощник и водитель устроились впереди. Мерседес, оправдывая свое славное название и дорогую марку гнал по переполненным харьковским улицам на грани нарушения правил, то красный проскочит, то двойную сплошную пересечет, а про соблюдение скоростного режима и говорить нечего. Эльвира Олеговна уже даже совсем удостоверилась, что захватило их именно СБУ, потому как так нарушать правила обычный харьковчанин просто не может, но все же, следуя своему вредному характеру решила повозмущаться:

— Собственно, а в чем дело? — начала было она, но что-то твердое уперлось ей в бок. Она ойкнула, попыталась отодвинуться, придавленный Мишка рядом тихо ойкнул. В область ребер ей упирался черный пистолет какого-то иностранного производства. Эльвира Олеговна в них мало что понимала, зато Мишка сразу же оценил оружие.

— Ух ты! Пистолет!

— Ну-ка заткнулись, я сказал! — прорычал им Яцик, чуть надавив на Эльвиру Олеговну.

— Постойте, постойте, — закричала она, пытаясь отпихнуть руку с оружием, — у меня больное сердце и скачет давление, а вы мне совершенно по-хамски тыкаете своей черной пукалкой в бок! А если она случайно выстрелит7 Скажите, кто ваш начальник? Я буду неприменно жаловаться ему! Тут же ребенок, как вам не стыдно! — она решительно дернула руку Яцика с пистолетом на себя, а тот еле успел убрать палец с курка. Со всего маху залепил женщине крепкую оплеуху. От чего из разбитой губы у нее потекла кровь. Мишка рядом захныка испуганно.

— Что вы себе… — потом еще одну. Голова Эльвиры Олеговны дернулась в сторону, отброшенная ударом. Теперь она решила промолчать, видя, что все намного серьезнее, чем она думала. Они двигались куда-то загород. Мимо мелькали этажи новостроек. Мерседес, будто скрываясь от погони, петлял по узким улицам с малознакомыми названиями.