— А как ещё-то это понимать…

Чёрт.

Она словно роза, шипы у которой даже на лепестках.

— Думаю, та девушка из класса, что добра ко всем, кроме себя самой, тоже помогает тебе с проблемами.

— Ну что за слова!

Пока я наконец не скажу что-нибудь, эта канитель будет продолжаться вечно.

Эх…

Пора это остановить.

— Ладно… Проблема, значит. Ну, может, это и вовсе никакая не проблема.

— О. Уже что-то.

— Одна небольшая трудность.

— Что же это? Я слушаю.

— А ты решительна.

— А то. Сейчас решится, смогу ли я отдать тебе долг. Это трудно рассказать другим?

— Нет, это не совсем такое.

— Тогда расскажи. Выговоришься, и полегчает, так, вроде, говорят.

…

Сказал самый скрытный человек, которого я знаю.

— Ну… я поссорился с сестрой.

— Не думаю, что буду здесь чем-то полезна.

Быстро же сдалась.

Даже до конца не дослушала…

— Ты, хотя бы, дослушай.

— Хотя бы?..

— Тогда: ты сначала дослушай.

— Это ведь то же самое.

— «Сначала» значит, сперва послушай, а потом уже говори.

— А, ну, ладно.

И хоть я и недавно решил для себя сделать эти слова табу.

Но процесс уже пошёл.

— Знаешь, сегодня же День матери.

— М? А, ну да, вроде бы, — как ни в чём не бывало подтвердила Сендзёгахара.

Похоже, я зря волновался.

Вот мы и подошли к моей проблеме.

— Так с которой из сестёр ты поссорился? У тебя их ведь две.

— А, ты же знаешь. Ну, скорее со старшей, хотя на самом деле с обоими. Что бы они ни делали они всегда и везде и при любых обстоятельствах вместе, абсолютное единение.

— Они ведь огненные сестры из Цуганоки.

— Ты и их прозвище знаешь…

Ну и дела.

Хотя мне не очень-то и нравится это прозвище моих сестёр.

— Они обе очень привязаны к матери, и она сама носится с ними как заботливая кошка, и…

— Ясно, — оборвала меня Сендзёгахара с видом, словно сказано уже достаточно. Так и не дождалась, пока я закончу. — И сегодня, в День матери, непутёвому старшему сыну не нашлось места в родном доме.

— Как-то так, да.

И пусть про непутёвого старшего сына было очередным оскорблением, сказанным как бы между прочим, однако это никакое не преувеличение, так что я молча проглотил её слова.

Не сказал бы, что мне не нашлось места.

Просто чувствую себя там неуютно.

— И ты уехал кататься по округе. Хм-м. Но я всё равно не понимаю. Почему это привело к ссоре с сёстрами?

— Рано утром, когда я уже собирался по-тихому улизнуть на велосипеде, меня поймала сестра. Мы поругались.

— Поругались?

— Сёстры, наверное, хотели отпраздновать вместе со мной, но я-то не могу.

— Не можешь, значит. Поэтому? — многозначительно повторила Сендзёгахара.

Наверное, хотела что-то этим сказать.

«Роскошная проблема».

Для Сендзёгахары, живущей без матери, это будет так.

— В средней школе девочки часто ненавидят своих отцов, так может, у парней так же с матерями?

— Эх… Нет, мне не трудно с ней, и я не ненавижу её, просто мне как-то неловко рядом с ней, да и с сёстрами, если честно, тоже…

«Братик, вечно ты такой».

«Всегда ты так…»

— Но, Сендзёгахара. Проблема не в этом. Ссора с сестрой, День матери, это неважно. Это не только сегодня, такое случается каждый праздник. Просто, знаешь…

— Что просто?

— Короче, сколько тут ни говори, но я сам не могу отпраздновать День матери, сам разозлился на слова сестры, которая младше меня на четыре года, это показывает насколько я ничтожен, но как бы это не раздражало, уже ничего не поделать.

— Хм-м… Запутанная проблема, — проговорила Сендзёгахара. — Настолько закручена, что преобразовалась в метапроблему, что-то вроде, что было раньше: курица или яйцо.

— Яйцо было первей.

— Спорно.

— Она не запутанная, а просто жалкая. Такая же ничтожная, как и я. Только подумаю, что мне придётся извиняться перед сестрой, то уже совсем не хочется возвращаться домой. Хоть всю жизнь в этом парке проведи.

— Не хочется возвращаться домой?..

Сендзёгахара вздохнула.

— Боюсь, мне не по силам справиться с твоей ничтожностью…

— Хоть бы попыталась…

— Конечно же, мне не по силам справиться с твоей ничтожностью…

— …

Предсказуемо, но она сказала это таким жалостливым тоном, что я ещё больше погрузился в пучины отчаяния. Ну, я бы не назвал это таким уж отчаянием, но достаточно, чтобы усилить моё отвращение к себе.

— Вообще никудышный человек. Если уж беспокоиться, то я хотел бы волноваться о счастье человечества, о мире во всём мире. Но меня заботят только свои мелкие проблемки. Ненавижу.

— Мелкие…

— Можно сказать даже убогие. Это как раз за разом вытягивать омикудзи27 «малая удача», такая вот убогость.

— Тебе не стоит отрицать своё обаяние, Арараги-кун.

— Обаяние… Всё моё обаяние в вытягивании «малой удачи»?..

— Шутка. К тому же твоя ничтожность это не как вечно вытягивать «малую удачу».

— Хочешь сказать, в вытягивании «огромного несчастья»?

— Совсем нет. Это не так уж сильно… или скорее, некрасиво. Твоя ничтожность, Арараги-кун, это… — Сендзёгахара сделала паузу, дабы добавить веса своим словам, а затем высказала: — Это как вытянуть «огромную удачу», но вчитаться и понять, что ничего в целом хорошего там не написано, вот какая ничтожность.

Я осторожно обдумал и пронёс через себя смысл этих слов.

— Проклятая ничтожность! — крикнул я.

О таких ничтожностях я ни разу и слыхом не слыхивал… Придумала такое… Опять – или скорее, снова – понимаешь, насколько она зловещая.

— Но, если оставить в стороне твою маму, ссора с сестрой может оказаться довольно незначительной. Арараги-кун, ты ведь наверняка любишь своих сестёр.

— Мы только и делаем, что дерёмся.

Просто сегодня по-другому.

Но сегодня и день особый.

— Значит, они не милы твоему глазу, бедные младшие сестрёнки.

— Никакие они не бедные!

— А ещё это может быть обратным выражением любви. Ты сисконщик оказывается, Арараги-кун.

— Совсем нет. Любовь к своей младшей сестре – иллюзия парней, никогда не имевших сестры. В реальности такое невозможно.

— Ох. И ты, имея, так надменно высказываешься по отношению к лишённым, совсем не впечатляет, Арараги-кун.

…

Пойди разбери, что она хотела сказать…

— Те, кто говорят: «Деньги не проблема», «тян не нужны», «никому не нужно твоё образование», отвратно высокомерны.

— Младшие сёстры – совсем другое…

— Да. Так ты не сисконщик? И никогда бы не влюбился в свою младшую сестру?

— А как же.

— Вот оно как. Ты, Арараги-кун, скорее, сороконщик.

Сороконщик?

Это что за штука?

— Сокращение от брака по сорорату. Это как левират только с сёстрами, то есть, после смерти жены, ты женишься на её младшей и старшей сестре.

— Как всегда, блещешь впечатляющей эрудицией, но с чего бы мне вступать в этот самый сорорат?

— В твоём случае, у тебя появится сестрёнка, которая как бы не сестра. В общем, сначала девушка, не связанная с тобой по крови, будет звать тебя «братиком», затем ты женишься на ней, и она даже в браке будет продолжать так тебя называть, и вот мы и достигли действительно первоначального значения в реальной…

— Я будто специально свою первую жену убил! — отреагировал я прежде, чем Сендзёгахара успела полностью закончить, хоть до этого и не позволял себе так перебивать.

— Так вот, сороконщик…

— Пожалуйста, называй меня сисконщиком!

— Но ты ведь говорил, что не полюбишь свою кровную сестру.

— Сестру по долгу тем более не полюблю!

— Тогда можно влюбиться в возлюбленную по долгу.

— Я же… Э? Какие это долги между возлюбленными?

Что за?

Но если подумать, «долг» очень даже подходит к отношениям влюблённых, так что особой ошибки нет, но кто же такой тогда кровный возлюбленный?.. Стоп, мы снова ушли не туда…