— Кто?
Бандит молчал. То ли сил не было говорить, то ли просто не сдавал заказчика.
— Кто? — уже почти заорал Харламов, сильно пнув ногой в живот бандита. — Кто, сука такая, меня заказал?
— Это был… это… — еле шевеля разбитыми губами пробормотал, прошептал киллер, но сил не было. Не было ничего… Только в сердце вдруг неожиданно закололо. Сергей захрипел, стараясь выдавить из себя какие-нибудь слова. но четно. Он уже закатывал глаза, и вдруг замолчал. Руки и ноги несколько раз судорожно дернулись и он затих навсегда, прямо на руках у ребят из зондер-команды. Поняв, что от него уже ничего не добиться, Харламов несколько раз с остервенением сильно пнул тело умершего и злобно прошел к столу. Налил себе сто грамм водки и залпом выпил. Сел на какой-то свободный стул, обводя пьяным от спиртного и крови взглядом затихший зал. И настолько ему стало плохо, противно смотреть на эти перепуганные рожи, холеные, отъетые, денежные, что он резко отвернулся и громко сказал, стараясь утихомирить свою злобу.
— Поминки окончены, все свободны!
Приглашенные быстро начали вскакивать со своих мест, гремя стульями. Никто так не произнес ни слова. Даже одноклассники, друзья быстро поднялись и потянулись вслед за небольшой колонной. На своем месте осталась лишь Аленка, она строго смотрела куда-то в окно, поджав тонкую полоску ненакрашенных губ. Черный траурный платок сбился в сторону, и она была вся какая-то растрепанная, чужая, не только внешне, но с позиции чувств. К Харламову нагнулся почтительно Лемзяков, ожидая указаний.
— Артем, — еле шевеля губами пробормотал сквозь хмель Саша, — ты там поговори на входе с каждым, чтобы не ботали ничего. Кого можешь припугнуть, а кто приличный и опасный, того попроси. Объясни все это… — он обвел рукой опустевший зал. — Бредом убитого горем человека, ну и все в этом духе…
— Хорошо, сделаем. Может еще что-то?
— Машину через десять минут к подъезду… — Саша покачнулся на стуле и налил себе ещ одну полную рюмку. Выпил… Подождал пока Артем уйдет, а потом повернулся к Аленке.
— Ну что… Осуждаешь меня? Считаешь меня монстром?
— Саша… — начала Аленка, стараясь скрыть скатившуюся по щеке слезу. — Мы все стали другими, не похожими на тех кто пошел когда-то первого сентября в первый класс. Мы стали другими… И как я могу тебя осуждать… Того бы осудила, которого когда-то знала, теперь… Теперь нет. Теперь мы другие.
— Теперь жизнь другая, — мягко поправил ее Харламов.
— Не надо все валить на жизнь! Жизнь все та же, только мы стали злее. Ты сейчас убил человека, а я стобой мирно беседую и мне… мне реально страшно…
— Почему? — вскинулся Саша. — Неужели ты думаешь…
— Нет, Саш, ты меня не понял… Мне страшно от того что нет ничего в груди у нас у всех… Ни любви, ни тоски, ни жалости… НИЧЕГО!
Она рывком стянула почти упавший платок и кинул на стол, не оглядываясь пошла к выходу. Ее качало от нервного напряжения, но она гордо несла свою умную голову прочь от всх этих больших денег, от машин, квартир и договоров. Она шла навстречу своему семейному счастью — Максиму Савельеву, а в нем для одноклассников места не было…
ГЛАВА 4
— Как провел день, любимый? — Марина вошла в квартиру, громко хлопнув входной дверью. Быстро сбросила на вешалку плащ и сумочку. Прошла на кухню, где с бутылкой пива сидел Горбенко Андрей.
— Было и лучше… — глухо буркнул он, стараясь быть как можно неприветливее.
— А у меня хорошие новости! — Мельник села рядом и попыталась обнять Андрея, но тот ловко увернулся из ее объятий и отодвинул стул. Марина хмыкнула и села рядом. — Новости хорошие, говорю я тебе.
— Да… — протянул Андрей. — какие же?
— Во-первых я сегодня сделала тест на беременность. Конечно рано еще о чем-то говорить. Тем более времени прошло слишком мало, но он дал положительный результат! Ты рад? — она снова попыталась его поцеловать, но Горбенко все так же решительно ее отстранил.
— А хорошие новости?
— Андрюша, а разве для тебя это не хорошая новость? Ну да ладно, если хочешь быть гадом, то будь им… А хорошая новость, это то, что твой бывший дружок все-таки капитально свихнулся. Похоже крышу у него снесло окончательно и бесповоротно.
— В смысле?
— Да все уже об этом судачат! На поминках Леши Кравченко, он устроил резню, опять кого-то вроде бы убил… Кошмар, в общем… И как я жила с этим человеком почти семь лет.
— Что за резня? Откуда ты знаешь? — оживился Андрей. Сработал давно выработанный инстинкт. Если слухи ходят, то это кому-нибудь нужно.
— Об этом повсюду говорят. Не в открытую конечно, но тем не менее шепоток идет. И шепоток этот попахивает явственным запашком. Не удивлюсь, если все это правда.
— Кого зарезал Саня там или убил? Что там вообще произошло?
— Говорят это был один из исполнителей Леши. Некто Китаец…
Андрей согласно кивнул, зная прекрасно этого человека, киллера самого высокого калибра, который никогда не промахивался и не попадался, по сравнению с ним Саша Македонский — легенда наемного рынка убийц детский сад и манная каша. Китаец был отморозок еще тот. Обладал взрывным характером и настойчивостью профессионала. Холодный расчет, точность, хорошее дорогое оружие… Кто заказывал Сашу знал к кому обращаться.
— И что с ним стало?
— Сашка убил его прямо на банкете, — Марина закинула ногу за ногу и закурила, медленно выдыхая едкий ароматизированный табак, — так сказать, в назидание остальным. Мол, кто к нам с мечом… тот по шеям и получит. Однако, Андрюша, его идея отклика в широких массах не получила. Большинство его осуждают в непомерной жестокости. В том числе и друзья…
Горбенко поднял удивленно глаза на Марину, пытаясь поймать ее глаза и определить насколько правдива та информация, которую она ему преподносит. Глаза, ярко коричневые не говрили ничего… Кроме темной водицы ненависти ко всему окружаещему миру, там была абсолютная пустота. И это то и пугало больше всего.
— Что ты имеешь ввиду? Какие друзья?
— Ну не думаешь же ты, мой милый Андрюшечка, что ты такой единственный и неповторимый для Харламова? Насколько мне известно из достоверного источника, Сашка разорвал все отношения с Аленкой. Старшенькая заявила после расправы, что в бойне учавствовать не намерена, развернулась и громко хлопнув дверью ушла. Теперь Харламов отчаянно пытается найти человека на ее пост. На Севостьяновой многое держалось в штабе Саши… Теперь ему будет трудно не только завоевать пост президента, но и вообще продержаться в предвыборной гонке. Думаю, он сдасться через недельку, другую…
— Харламов никогда не сдается, — глухо, задумавшись буркнул Горбенко.
— Ну это мы еще посмотрим… — улыбнулась Марина. — а пока… Что мой милый будущий муж? Ужинать мы собираемся или как?
— Или как… — ответил грубо Андрей и пошел в прихожую, быстро, на ходу натягивая на себя кожаное пальто.
— Ты куда это?
— Мне надо увидеть Аленку… И как можно скорее!
Стукнув входной дверью, Горбенко сбежал по лестнице, не став дожидаться даже лифта. Марина долго слушала мерно удаляющийся стук его шагов. Улыбалась чему-то своему. Чему? Что она хотела сделать, привязав к себе Горбенко это несуществующей беременностью? Она сама не знала, по наитию действовал, шестым чувством понимая, что так будет правильно… Да, так будет правильно.
Харламов задумчиво пил кофе, посматривая в окно на проезжающие мимо автомобили. Времени до выборов оставалось совсем немного. Шансов выйграть и того меньше. Нужно было выбирать… Только из чего? Где правда, а где ложь. Где, то как надо делать, а как нет… Бред… Саша медленно встал и налил себе на два пальца коньяка. Залпом выпил. Он теряет друзей. Медленнно, но очень уверенно он их теряет. Одного, за другим… Сначала Миша, потом Карагодин, Леша, Андрюха, теперь вот Аленка… От кого кого, а от нее такого шага он не ожидал, и не был к нему готов.
В дверь постучали. Стучали несильно, больше для проформы, потому Саша и не стал отвечать. Вошел Роберт. Адамович был как всегда гладко выбрит, причесан, дорогой пиджак. Рубашка и бриллиантовые запонки из идеально белой рубашки. Кивнув Харламову, он прошел к столу и нацедил себе остатки выпивки. Ослабил галстук и уселся в кресло.