Отряд полиции под предводительством тучного сержанта рысцой бежал на грохот перестрелки, доносившейся со стройки. Дело явно пахло каким-то зловещим преступлением — стрельба почти в центре города, в пустынном здании, тут можно заработать либо внеочередное повышение по службе, либо пулю в живот. Главное — схватить преступника.

Он сам вылетел прямо под ноги опешившим полицейским. Виджей выбросил Делиба из подъезда, а вслед за ним кинул его револьвер.

— Арестуйте этого человека, он убийца!

— Прекрасно! — сказал сержант, утираясь платком. — Наденьте на него наручники.

— Стойте! — раздался истошный крик.

Из-за угла здания вышла Анита. Она открыла сумочку и сунула туда руку:

— Этот негодяй убил моего мужа!

Грохнул выстрел. Пуля тонко взвизгнула и с тупым стуком впилась в тело Делиба.

— Остановитесь! — закричал сержант.

Но женщина вновь навела револьвер. Виджей подскочил к ней, ударил по руке. Кольт коротко рявкнул и пуля ушла в небо. Юноша выхватил у нее оружие.

Делибу повезло, он остался жить. Находясь в госпитале под охраной полиции, убийца и мошенник ожидал суда.

Комиссия получила массу доказательств, обвиняющих его в многочисленных преступлениях. Несмотря на то, что он уничтожил часть документов, собранных Аджеем и Санджеем, улик было достаточно, чтобы подвергнуть убийцу строгому наказанию.

Кроме всего прочего, полиция обнаружила тайные банковские счета, договора, свидетельствующие о том, что именно Делиб организовал аферу с «Гопал-Банком». Вкладчики получили реальную возможность получить обратно свои деньги, украденные банкиром и перекаченные бизнесменом в «Стар Лимитед».

В свою очередь Делиб не стал молчать о чемоданчике с десятью миллионами — он пытался хоть как-то отомстить Аните, хотел утащить ее с собой.

Полиции удалось арестовать почти всю банду, работающую на бизнесмена. Это было несложно сделать, часть бандитов вообще не могла передвигаться после встречи с Виджеем и его друзьями. Однако главарь банды исчез. Никто не мог сказать, куда скрылся Гунда и где он может вновь объявиться.

Глава тридцать девятая

— Как твоя рука, сынок?

— Хорошо, мама. Поверь, ничего серьезного, слегка зацепило мякоть.

Виджей пошевелил пальцами левой руки, демонстрируя, что рана действительно пустяковая.

Мать поставила на стол дымящиеся лепешки — чапати, налила ароматный чай, положив Раму лишнюю ложку сахара.

— Асамхан, — крикнула она в окно, — иди завтракать!

Силач возился во дворе со своим скутером, подготавливая его к работе. Вытирая руки замасленной тряпкой, он вошел в дом и сказал таинственным голосом:

— К нам гости.

— Кто же это так рано? — удивилась Лакшми.

Ей не пришлось долго гадать. Дверь открылась, и она увидела Аджея и Санджея. Как не похожи они были на прежних чванливых деляг! С их лиц исчезло прежнее туповатое выражение самодовольства и ощущения собственного превосходства над теми, кто наворовал меньше, чем они, или вообще живет смешной честной жизнью.

— Мама, прости нас!

— Прости!

Лакшми просто подошла к своим сыновьям и обняла их. Конечно, она простила им все, ведь это были ее дети.

— Как я рада! Наконец-то мы вместе!

Наклонившись над спящей Гитой, мать нежным, легким прикосновением отвела прядь с ее лица, прислушалась к беспокойному, неровному дыханию ребенка. Здоровье дочери внушало ей серьезные опасения. Гита по-прежнему ничего не помнила, иногда она не узнавала отца, забывала, как называются самые простые предметы.

— Песок… Песок… — отчетливо проговорила девочка, не открывая глаз.

Вдруг она вскрикнула и заплакала, казалось, еще во сне.

— Что с тобой, доченька? Не надо плакать, моя маленькая, твоя мама здесь, с тобой.

— Мама, мама, мне страшно!

Девочка обхватила мать за шею похудевшими ручками. Сапна гладила ее по голове, пытаясь унять ее рыдания и сама с трудом сдерживая слезы. Она дала Гите воды, та отхлебнула немного, расплескивая дрожащими руками.

— Может быть, ты чего-нибудь хочешь, маленькая?

— Да.

— Что? Скажи, я все сделаю, чтобы ты перестала плакать, моя доченька.

Девочка опять закрыла глаза. Ее губы пытались вымолвить какое-то слово, но было видно, что она опять забыла, как называется вещь, которую она хочет.

— Что, что ты хочешь? — склонилась к ней Сапна.

— Хочу слоника.

— Хорошо, я обещаю, будет у тебя слоник.

— Правда? — по лицу девочки скользнула слабая улыбка, она легко вздохнула и перевернулась на другой бок.

Сапне тяжело было преодолеть себя и пойти к Лакшми и Раму, которых она выгнала из дома, но тяжелое состояние дочери заставило ее пересилить себя.

Подъехав на скутере к «Черному городу», женщина чувствовала себя так, словно попала на другую планету. Никогда раньше она не встречалась с такой бедностью и нуждой. Конечно, на улицах города попадались бродяги и нищие, но они выглядели чужеродно на фоне дорогих магазинов и фешенебельных гостиниц. А здесь сама Сапна, в ее отделанном золотом сари, с украшениями, на которые можно было построить половину этого поселка, резко выделялась, привлекая к себе всеобщее, не слишком доброе внимание.

Все в «Черном городе» было для нее открытием — хижины, построенные из каких-то подручных материалов, босоногие дети, клочки огородов, поливаемые согнутыми женщинами в простых коричневых сари. Как не похожи они были на нее и на ее подружек, разодетых в модные платья, лоснящихся от дорогих кремов! Женщины поселка носили простые стеклянные браслеты, а у некоторых и на них не было денег, поэтому они довольствовались украшениями из склеенных осколков зеркал.

Некоторые из встречных девушек были настоящими красавицами, но их руки уже огрубели и потрескались от тяжелой работы, на лицах лежала печать многолетней усталости, потушившей прекрасные глаза, волосы потускнели от плохой пищи, а одежда была слишком убогой.

Опрашивая прохожих, Сапна вскоре нашла нужный дом. Он был довольно неплохой, сделан на совесть, с любовью. Домик окружали молодые манговые и апельсиновые деревья, уже начавшие плодоносить. У самого входа рос огромный баньян, его воздушные корни, сползая вдоль потрескавшегося ствола, образовывали целую сеть спутанных колец.

Женщина открыла скрипнувшую калитку и пошла по узкой тропинке мимо свежевскопанных грядок. Постучав в незапертую дверь, вошла в комнату.

Рам уже пришел из школы и занимался домашними делами. Увидев неожиданную гостью, он вскочил, испуганно шагнул к занавешенному тканью проему, ведущему в соседнюю комнату.

— Не бойся меня, мальчик. Как тебя зовут?

— Рам.

— А меня тетя Сапна. Вот мы и познакомились.

Возникла неловкая пауза, и гостья решила объяснить причину своего визита:

— Ты ведь дружишь с моей Гитой?

— Да.

— А ты знаешь, что с ней случилось?

— Знаю. Я приходил к ней.

— Вот как? — удивилась женщина. — Но я тебя не видела!

— Я не заходил в дом, ведь вы запретили там появляться. Я видел ее в окно, и, по-моему, она очень сильно болеет.

— Да, ты прав. Все так и есть, — опечалилась Сапна. — Знаешь что, — она сделала над собой заметное усилие, — я хочу попросить у тебя прощение за обиды, которые нанесла тебе, за тот день рождения.

Недоверчиво взглянув на нее, мальчик с достоинством склонил голову и сказал:

— Я не сержусь на вас, тетя Сапна.

— Ну, вот и хорошо, — повеселела женщина. — Я хочу пригласить тебя в гости. Гита наверняка обрадуется, когда тебя увидит, — мать вновь опечалилась. — Моя бедная девочка совсем ничего не помнит. Эта страшная катастрофа унесла ее память. Врачи говорят, что сработал защитный механизм — она так испугалась, что мозг поставил защитный заслон между тем, что с ней произошло, и ее сознанием. Теперь Гита словно заново родилась, она не помнит даже, как называется ложка, мне приходится кормить ее самой. Нет, я не переживу этого! — она разрыдалась.