Дэвис не стал их дожидаться и через мгновение оказался внизу уткнувшись в еще одну запертую дверь. Позади него послышался глухой удар, это приземлился первый проснувшийся преследовавший его. Стоя на четвереньках изменившийся скалился и готовился к прыжку. Удар клюшкой по клыкастой морде, словно по мячу для гольфа, подбросил бывшего человека примерно на метр над полом. Когда проснувшийся рухнул на спину, то он был уже мертв.

Сохранять тишину смысла больше не было и Грэг ударом ноги, выбил запертую дверь. В холле из будки выскочили два измененных охранника. Пара тихих хлопков, прервали их начавшийся полет, и когда мертвые тела с пробитыми головами шлепнулись на серый кафель, Дэвис уже перепрыгивал турникеты и выбегал на улицу.

Глава-10.

Эрик Гюнтер, двухметровый немец с внушающей уважение мускулатурой, занимался устранением проблем синдиката. Он ни разу еще не прокололся и это дело решили доверить ему. Оно ничем не отличалось от других, за исключением одного момента, ему предстояло отправиться на Марс.

Гюнтер хорошо справлялся с поставленными задачами, но его взрывной характер иногда ему мешал. Правда, в последнее время, он стал лучше справляться с суровым нравом. А вот межпланетный перелет немного его утомил. Целую неделю он находился в замкнутом пространстве, а это кого хочешь, выведет из себя. А уж Гюнтер сдерживался с большим трудом, и у него просто кулаки чесались, чтобы разбить лицо сварливому соседу. Но надо отдать ему должное он сумел сдержать себя и не наделать глупостей.

Прибытие в космопорт он ждал, как манны небесной. Немец хотел, как можно быстрей отделаться от типа, давящего ему на мозг рассказами о чудесной красоте планеты Марс. Удача к Гюнтеру оказалась благосклонна, и ему повезло, что говорливый слишком долго собирал чемоданы, и немец сразу же воспользовался шансом, чтобы покинуть челнок первым.

В порту, проверка документов прошла без задержек. «Внутренний Генератор Кислорода» ему установили еще на земле. Увидев, как на туристов надевают безобразные кислородные маски, Гюнтер облегченно выдохнул.

Немец привык к физическим нагрузкам, они его успокаивали, а во время полета он был лишен такой возможности. Конечно, взрывной характер можно сдерживать, но до определенных границ, и они не резиновые и когда-нибудь закончатся. Последней каплей оказался полицейский, которому не понравилось лицо Гюнтера. Завязалась небольшая потасовка и немца утихомирили при помощи электрошока.

Очнулся он уже в зале суда, прикованный наручниками к креслу. Желающих понаблюдать за процессом немец не заметил. Для него это были весьма необычные ощущения. На Земле всегда находилось достаточное количество зевак, а если таковых не было, то уж парочка корреспондентов из криминальной хроники обязательно будут ошиваться в зале.

Гюнтер огляделся по сторонам, но кроме темноты ничего не увидел. Из освещения в зале был только свет направленного на него прожектора бившего на подозреваемого сверху. У них и суд-то на суд не походил. Единственное по чему он догадался, что он в суде, это была затертая табличка на полу.

Желтые буквы гласили, что он находится именно в зале судебных заседаний. «И судя по всему рассчитывать на присяжных, здесь смысла не было», промелькнула в его голове здравая мысль. Похоже на красной планете так любят театр одного актера, что решили перенести подобную любовь и на судебную систему. Гюнтер не в первый раз находился на скамье подсудимых, и похоже не в последний, но официально он перед законом чист, синдикат хорошо заботится о своих членах.

— Я рада, что вы пришли в себя, не люблю затягивать заседание, — раздался женский голос откуда-то сверху.

Подняв голову, Гюнтер разглядел где-то вверху силуэт, по всей видимости, председателя суда.

— Слушается дело под номером двенадцать сорок четыре, — принялась она зачитывать формальности, которые с точки зрения Гюнтера только затягивали процесс. — Обвиняемый, Эрик Гюнтер, землянин. Судья, Миранда Ларсен. Сторону обвинения представляет полицейский департамент, в лице адвоката Сэма Ларсена. Эрик Гюнтер обвиняется в нападении на полицейского и причинении стражу порядка телесных и моральных травм.

— Я его не бил, — высказался в свою защиту Гюнтер. — Просто легонько оттолкнул, чтобы он мне не загораживал дорогу.

— Значит, вы его не били, а просто легонько оттолкнули, я правильно поняла?

— Да ваша честь, все именно так и было, — подтвердил Гюнтер.

— Понятно, и после легкого толчка полицейский отлетел к стене и оставался впечатанный в нее до тех пор, пока его коллеги не применили лебедку. И только при помощи этого инструмента им удалось отодрать потерпевшего от стены. Он остался жив благодаря отличной экипировке, хотя шлем уже восстановлению не подлежит. Не слишком ли для легкого толчка?

— Я не виноват, здесь гравитация немного ниже земной вот я и не рассчитал.

— Выходит, вину за собой не признаете, — сделала нехитрый вывод судья.

Гюнтер набрал полную грудь воздуха и медленно его, выпустив, произнес фразу, которую его заставили выучить на Земле как раз для таких случаев.

— Поверьте, я очень сожалею, обещаю, подобного с моей стороны не повторится. Я лишь надеюсь на снисходительность справедливого суда.

После произнесенной тирады, Гюнтер еще раз мысленно пробежался по ней и, убедившись, что ничего не напутал, облегченно вздохнул. До этого момента он никогда не признавал своей вины, адвокаты синдиката не зря получали баснословные гонорары. Но здесь, на другой планете, их влияние еще было не такое большое и приходилось идти на уступки.

— Это хорошо, что вы признали вину и раскаиваетесь, — произнесла председатель. — Поэтому я приговариваю вас к двенадцати часам карцера и одной тысячи кредитов штрафа, шлем-то придется новый выдавать. Дело закрыто, — стукнула она молотком. Следующий!

Гюнтер думал, что ему придется ждать полицейских, но этого не произошло. Стул с прикованным к нему немцем начал медленно опускаться в пол. Внизу его уже ожидал конвой и один из полицейских говорил по рации.

— Двенадцать часов карцера, вас понял, конец связи. Так этот отстрелялся, в третий сектор его и давай следующего.

Гюнтера быстро заковали в наручники с цепью и лишь после этого отстегнули от стула. Немец не успел отойти и на пару шагов, как на его место уже усаживали следующего бедолагу. Полицейский опять включил рацию и сообщил, что подсудимый по делу двенадцать сорок пять готов к отправке. Стул пришел в движение и начал подниматься к открывшемуся отверстию в потолке. Конвойный, заметив, что здоровяк замедлился, наблюдая за тем, как работает правосудие, поторопил Гюнтера, толкнув его в спину.

— Шагай и не задерживай движение, — сказал он, приготовившись еще раз пихнуть здоровяка в спину но, нарвавшись на взгляд немца, решил, что и первого тычка будет вполне достаточно.

Поездка в полицейской машине не заняла и десяти минут, видимо сектор три находился где-то совсем рядом. Как оказалось Гюнтера привезли обратно в полицейский участок, откуда его конвоировали в зал суда. Но теперь его не повели в помещение для допросов а, посадив в лифт, отправили на подземный этаж.

Двенадцать часов не такой уж и большой срок, поэтому везти осужденного куда-то далеко не было никакой надобности. Двери открылись, и Гюнтер увидел длинный коридор с тянущимися по обеим сторонам камерами. Коридор от лифта отделяла стальная решетка и перед ней стояли три прозрачные капсулы. С противоположной от них стороны сидел полицейский за пластиковым офисным столом.

— А этого бугая за что? — поинтересовался он у конвоира.

— Хулиганство, двенадцать часов карцера, — получил он ответ.

— Что же это за хулиганство такое, если за него дают двенадцать часов?

— Помял полицейский бронекостюм.

— Ну, если только так, — почесал он затылок и снял с крючка карту от электронного замка.

Гюнтера запихнули в капсулу, активировали магнитные зажимы и лишь после этого сняли наручники. Полицейский набрал на пульте цифру двенадцать и активировал капсулу. Пока крышка медленно наползала на свое место, полицейский принялся излагать короткий инструктаж, чего стоит ожидать Гюнтеру в ближайшие двенадцать часов его жизни.