В этот период я особенно остро чувствовала собственное одиночество. Даже болтовня Леры не могла скрасить его. Каждый день я задерживалась по пути с озера на поляне, и всегда ко мне присоединялась Лера, в то время как другие дриады продолжали от меня прятаться.

— И я не должна мелькать перед людьми, — рассмеялась Лера, когда я ей пожаловалась. — Но ты всегда такая грустная. Так мне жалко тебя, что не могу удержаться — являюсь. Кстати, а почему Иван не составит тебе компанию? Все ж веселее…

Вопрос застал меня врасплох. Пока сидела и думала, что же можно ответить, Лера, оказывается, внимательно наблюдала за сменой эмоций на моем лице.

— Э-э-э!.. Да я, кажется, знаю, в чем причина. Кажется, братец влюбился, и работа перестала для него быть только работой, — хихикнула она.

Мне же по-прежнему, было не до смеха. Да и вообще, говорить на эту щекотливую тему желания не было.

— Что, все так плохо? — вновь посерьезнела она. — Не люб он тебе?

Я бросила на нее быстрый взгляд, уж не издевается ли. Но лицо Леры оставалось внимательно-простодушным.

— Наоборот, — скорее буркнула, чем ответила нормально я.

— В смысле? — не унималась она. — Значит, люб?

Смогла заставить себя только кивнуть, чувствуя, как щеки заливает румянец. Оказывается, я еще не разучилась краснеть.

— А ты ему?

Что же она за приставала. Во мне уже вовсю крепла досада. Не видит, что ли, как мне не по себе? Ну, не могу я говорить на эту тему ни с кем, а уж тем более с ней.

— Даш, у вас что-то было? — окончательно добила она меня вопросом.

И опять я смогла только кивнуть.

— Ну и дела… — протянула она. — Чтобы Иван сблизился настолько с человеческой девушкой…

Она замолчала на какое-то время, а я задумалась на тему, на самом ли деле такое случилось с ним впервые, и как я к этому отношусь. Однозначно, это мне льстило, но легче не становилось.

Было такое ощущение, словно я выиграла миллион там, где все бесплатно.

— Но это значит, что он к тебе испытывает очень сильные чувства, — продолжила Лера. — Никогда раньше он себе такого не позволял.

— Может потому, что и человеческих девушек тут до меня не было? — ухватилась я за мысль.

Сама не понимала, почему хочу непременно разубедить ее. Наверное, потому что и сама не верила в такую вероятность. — Сами же говорили, что все больше ворчливые тетеньки…

— Ага, конечно! — прищурила она на меня глаза. — Были, и не одна. Помню, Амалию, кажется, в вашем мире она работает моделью. Я хоть и не знаю, как ими работают, но поняла сразу, что туда берут самых красивых. От нее взгляда невозможно было отвести. Даже мои сестрицы ей уступали.

И Иван ей сразу приглянулся. Но на этом и все. С его стороны не последовало ровным счетом ничего. Мы с девчонками даже поспорили, устоит или нет, когда заметили, как она его обхаживает.

Я выиграла, потому что лучше знаю своего братца. Амалия пробыла тут три месяца и благополучно гораздо поумневшая отправилась восвояси. А тут… Слушай! — схватила она меня за руку. — Так вы поэтому не видитесь?

— Наверное, — вяло пожала я плечами.

Ее откровения не улучшали моего настроения. Какая разница, почему я не могу его видеть?

Посмотреть бы на него хоть одним глазком, чтобы стереть из головы тот идеальный образ, что нарисовала за эти дни моя фантазия, подпитываемая любовью.

— Ты поэтому такая грустная? — участливо спросила Лера.

— Я хочу домой, — устало ответила я. — Не знаешь, сколько мне еще тут быть?

— Это ведомо только духам, — посмотрела она на небо. — Думаю, они скоро тебя отпустят. Я вообще не понимаю, что ты тут делаешь. Ты добрая. Любишь природу и животных… Немного обидчивая, но разве это грех?

Знала бы ты, что я совершила. Рассказывать о том, как выкинула икону, простодушной нимфе было стыдно. Уж лучше пусть заблуждается и думает обо мне хорошо. Хотя, это тоже малодушие, что, наверное, считается тут у них грехом. Но я такая, как есть. Другим человеком им меня все равно не сделать. Да и я лучше остальных понимала, насколько изменилась за эти два месяца, что провела в лесу. Чтобы думать и анализировать свои поступки времени тут было предостаточно.

Особенно по вечерам, когда заканчивались дневные дела, я сидела возле костра на своей кухне и прислушивалась к готовящемуся ко сну лесу. Тогда я отчетливо понимала, насколько тут все естественно, а в настоящей жизни все усложняется нами же. Я вспоминала бабушку и осознавала, что не ее всепоглощающая любовь избаловала меня, а я сама ни к чему не стремилась в жизни. И за работу, которая даже не нравилась мне, держалась только потому, что лень было искать что-то еще, совершать лишние телодвижения. Только вот вряд ли я вернусь отсюда счастливее и гораздо умнее.

Разве что более приспособленная к жизни, потому что школу выживания прошла неплохую. А расплатой стало мое сердце, значительную часть которого я оставляю тут.

— Давай не будем больше об этом, — попросила я Леру, чувствуя, как тоска и безысходность затапливают меня. — Иван не хочет меня, и этим все сказано.

— Все, да не все, — как-то слишком таинственно произнесла она, но тут же встрепенулась: — Вот кого он действительно не хочет, так это Софию!

— А кто это?

Час от часу не легче. Что еще за София, и почему я слышу о ней впервые?

— Это ведьма. Злющая, как сам сатана, — понизила Лера голос до шепота и воровато оглянулась, словно эта ведьма могла нас слышать, — и красивая, глаз не отвести. Она давно уже Ивану прохода не дает, все сватает за себя. Обещает ему невиданное могущество над лесом, если объединится с ней. Да только, зря старается, не бывать этому. Добру и злу разные дороги. Иван бы с радостью попросил духов избавить нас от нее, да только нужна она тут, не бывает леса без ведьмы.

— Вам нужна злая ведьма? — удивилась я.

— Как бы тебе объяснить… Не бывает волшебного леса, где живут только добрые существа. Зло всегда существует рядом с добром, и мы в праве выбирать, что нам больше по душе. Магия — она разнообразна…

Все, как в жизни. Добро и зло прекрасно существуют в одном мире. Они находятся в постоянной борьбе. Наверное, не будь зла, общество бы стало идеальным, в котором людям было бы скучно.

Как все предсказуемо. Даже тут, в волшебном лесу.

— Ой, что-то я сегодня разболталась, — спохватилась Лера. — Как бы не получить нагоняй. Пойду я, а ты постарайся не грустить, — одарила она меня напоследок лучезарной улыбкой.

Лера сделала несколько шагов в сторону и, как обычно, растворилась в воздухе. По началу я еще удивлялась ее манере уходить, а сейчас, казалось, привыкла ко всему, что меня здесь окружает, словно всю жизнь прожила среди магии и чародейства.

Была у меня одна тайна, про которую я никому не рассказывала, даже Любаве во время наших частых доверительных бесед. С того самого дня, когда пряталась в дупле дуба от дождя, я каждый день обходила дерево, в надежде снова обнаружить это уютное убежище. Сколько-то дней ничего не происходило. Я уже всерьез начала думать, что выпала на время из реальности, и дупло то мне только привиделось. Как не так давно оно снова появилось. С тех пор, как только остаюсь одна на поляне, я захожу за дерево и забираюсь в дупло, которое теперь считаю только своим. И такое странное чувство испытываю каждый раз, будто дуб мне чем-то помогает. Даже мысли принимают более плавное течение, пока нахожусь внутри дерева. Грусть на время испаряется. Я задремываю и вижу красивые сны. Правда, почти во всех них присутствует Иван, и порой я снова ощущаю страсть, что единожды испытала в его объятьях, но неизменно это заряжает меня энергией, помогает встретить новый день.

Вот и сейчас я тайком забралась в свое убежище, улеглась поудобнее и задремала. Вернее, меня сморил крепкий и длинный сон. Насколько он был длинный, я поняла, только когда выбралась наружу и заметила, что в лесу наступил вечер. Пришлось мне наспех попрощаться с дубом и в темноте пробираться к шалашу, чего раньше я успешно избегала. Бродить по темному, да еще и волшебному лесу, мне было страшно.