Боюсь, что я не смогу тебя отпустить.

Я не хочу, чтобы ты жила в этом мире без меня,

Но я готов отпустить тебя.

Я пытался жить так, словно тебя никогда и не знал,

Я проснулся, но мир еще спал.

Я молился, чтобы сердце мое никто не разбил,

Но без тебя моя жизнь неполноценна. Тебя я любил.

- Ох, славный трубадур, - всхлипнула Жанна, когда я умолк и, покраснев от смущения, теребил рукав своей сутаны. – Какая грустная песня. Так и рвет душу мою на куски. Дайте вина мне, дабы оно согрело нутро мое.

- Backstreet Boys? – тихо хмыкнула Астра, прижавшись к моему плечу. – А как же твои любимые Каннибалы, Darkthrone и Misfits?

- Иди ты, заинька, - поморщился я. – Я тут, знаете ли, душу оголяю, а ей лишь бы зубоскалить. Да, нравятся мне Backstreet Boys. Охуенная группа и песни у них душевные. Раньше даже попса была люто годной, а сейчас от нее блевать тянет и повесится на собственных трусах.

- Тише, тише, - улыбнулась рыжая. – Нормальная песня. Но я бы Rape me спела бы. Представь, какой успех был бы?

- Ага. Знакомить французов с гранжем – хуевая идея. Потом начнут себе из арбалетов мозги вышибать и толчеными мухоморами закидываться. И вообще, я вина хочу. От этой песни расстроился весь, - буркнул я, все еще злясь на Астру.

- Поляк, блядь. Ты охуел, блядь?

- Иди нахуй, Донни. Я вина хочу. Жанна разрешила, - отмахнулся я от чокнутого француза и жадно сделал большой глоток. Но насладиться винным гением мне не дали. К нам подошел небритый здоровяк, которого мы встретили у входа в шатер. Жанна назвала его Жаном де Мец, а я, насколько помнил, признал в мужчине ближайшего соратника Орлеанской девы. – Привет тебе. Петь я больше не буду.

- И слава, блядь, Богу, - усмехнулся рыцарь, а затем поднял вверх ладони, заметив, как я напрягся. – Не злись, трубадур. Жанна вас к себе зовет. В личные покои. Разговор есть и не для чужих ушей.

- Ладненько. И куда идти? – спросила Астра. Жан неопределенно махнул рукой и по чистой случайности заехал многострадальному Донни по голове.

- Прости, друг. За мной следуйте. Мы стараемся не афишировать, в каком шатре почивает Жанна. Блядские англичане пару раз пытались убийц подослать или отравителей, - тихо сообщил мужчина и направился к выходу из шатра. Мы с рыжей переглянулись и двинулись следом.

Известная всея Франции женщина обитала в очень скромном одноместном шатре, который запросто бы сгодился под туалет или обычный склад, где хранятся доспехи, мечи и прочие смертоубийственные штуки. Жан де Мец изучил все видимое пространство и, не заметив блядских англичан на горизонте, милостиво разрешил нам войти в обитель Орлеанской девы. Но войдя внутрь шатра, я и Астра поневоле удивились тому, что увидели. Нет, это был вполне обычный походный шатер, где на земле валяется матрас, набитый соломой, а на грубом стуле покоится тяжелый крест с ликом Спасителя. Удивление вызвала сама Жанна. Куда только девалась грозная воительница, которая веселилась на пиру вместе со своими рыцарями. Теперь перед нашими глазами сидела усталая женщина, которая на деле была молодой девушкой. Вот что делает с человеком Средневековье.

- Вызывали, госпожа? – тихо спросил я, стараясь не потревожить одиночество Жанны. Та коротко кивнула и подняла на меня взгляд. Ее глаза были красны и выглядели весьма опухшими.

- Сколько раз тебе повторить, трубадур, что я не госпожа? – вымученно улыбнулась она и жестом пригласила сесть рядом. – Видимо, вы никогда этого не запомните.

- Простите. Жан, который бородатый и вонючий кабан, сказал, что вы хотите нас видеть, - ответила за меня Астра, присаживаясь на стул.

- Да. До меня дошли слухи, что вы не те, за кого себя выдаете, - вздохнула Жанна, беря в руки стакан с простой водой. – Как дошли и слухи о некоем человеке, которого сопровождает карлик. Он порывался встретиться со мной, но каждый из моих рыцарей говорил о том, что человек этот очень странный. После беседы с ним у многих рыцарей шла кровь из носа, а кто-то пару дней мучился головой. Что вы знаете об этом? И не отнекивайтесь. Я с превеликой скорбью срублю ваши головы, если уличу во лжи. А я это умею.

- Хорошо. Мы расскажем, - спустя минуту раздумий сказал я, после чего рассказал ей обо всем, что знал, опустив лишь мелкие и незначительные детали в виде вызова Графа Вине или гримуара, спрятанного под моей сутаной. Астра дополняла мои слова, если я что-то упускал из виду. Жанна молча слушала, изредка кивая или улыбаясь, когда мы использовали великий и могучий мат, дабы более красочно описать обмудка Стефана. Наконец, спустя один час и какое-то количество минут, повествование закончилось, а мы замерли в ожидании решения Орлеанской девы. Казнит ли она нас за пиздабольство или поверит? Знала это только она.

- Я верю вам, друзья, - тихо промолвила Жанна, когда я уже весь счесался от нервотрепки и беспокойства за целостность своей головы и жопки. Астра тоже выдохнула и отпустила, наконец-то, мою руку, оставив на коже следы острых ногтей.

- Отрадно слышать, - хмыкнул я, закуривая две сигареты и протягивая одну рыжей.

- Да, Збышек. Я почувствовала в вас силу. Божественную силу, - пояснила легендарная воительница. – Нечто подобное, но в разы сильнее, я почувствовала в Домреми, когда мне явились архангел Михаил и святая Екатерина. Посланцы Света поведали мне о моем предназначении, но видит Бог, я не хотела этого.

- Не хотели?

- Я была тринадцатилетней девочкой, Збышек, - улыбнулась Жанна. – Куда мне Францию спасать? Я не знаю, что понаписали ваши ученые мужи, но я была потрясена тем, что мне предначертано. Я хотела гулять, играть с друзьями, помогать родителям, но голоса были весьма убедительными. Неудивительно, что когда я вернулась домой, на мне лица не было.

- Бля. Не, ну что за пиздос, а? – ругнулся я, в порыве чувств вскочив с пола, на котором до этого момента вполне удобно сидел. – Ебанутая мода детей подбивать на такое, что и взрослым-то не под силу. Блядь, аж злость берет.

- Верно, у меня были схожие мысли. Но с другой стороны я понимала и то, что если я не сделаю этого, то грош цена моей вере в Бога. А я росла очень религиозной девочкой.

- И с этого момента началась ваша освободительная война или, как правильнее сказать, восстание? – спросила Астра, трогательно сжав руку французской воительницы. Та немного порозовела, возвращаясь к воспоминаниям, а затем кивнула.

- Да. Знали бы вы, через что мне пришлось пройти, чтобы доказать народу и всем сомневающимся, что я избрана Богом. Но Небеса были на моей стороне.

- И вы встретили с Карлом? Он тогда еще дофином был.

- Ага. Тот еще пиздюк, прости меня Господи. Какие-то загадки постоянно устраивал, проверки, боялся даже звука собственного пердежа, - рассмеялась Жанна, став на мгновение той, кем и была. Веселой девушкой, не знающей об уготованном ей жребии. – Жан де Мец постоянно подтрунивал над ним, но потом, когда Карла помазали, вынужден был ползти на коленях и извиняться. Впрочем, обоим это на пользу пошло.

- Как же. Пошло, - сварливо ответил я. – Въебать бы вашему Карлу за то, что он сотворит.

- Збышек! – рявкнула Астра, но я махнул рукой.

- Да плевать. Ты смотри, какая Жанна душка, а обязана погибнуть во славу какой-то хуеты, которую помазали и назвали королем.

- Не ругайтесь, друзья. Я знаю о том, что мне уготовано. Как знаю и о пламени, которое обессмертит имя мое, - Жанна, улыбаясь, наблюдала за нашей реакцией на ее слова.

- Вы добровольно на костер пойдете? Готовы будете вытерпеть муки, боль и унижение? – потрясенно прошептал я, отказываясь понимать, что воительница говорит всерьез.

- Да, Збышек. Благодаря моей жертве Франция поднимется с колен и даст под зад блядским англичанам. И даже ваш колдун не сможет мне помешать, ибо это воля Небес.