Бандитизм и мародерство всегда возникают в местах, где царит безвластие. Теперь я мог видеть лица тех, кто пришел разобраться с семьёй Дайков. Напыщенно красочная экипировка, золотые украшения поверх эко-костюмов, символы власти и насилия в виде ожерелий из отрезанных ушей. Сколько бы ни вооружались фермеры, со сплоченными шкурным интересом бандами им было смысла не тягаться. Это знали и те, и эти. Поэтому рейдеры вели себя расслабленно, показывая свою силу и неотвратимость расправы. Нет, с такими нельзя было говорить. Первым в проходе появился тяжелый солдат. На нем был прочный армейский бронекостюм со встроенными щитами по всей поверхности, кроме стоп. Мой лучевой выстрел снес входящему правый голеностопный сустав, от чего тот повалился на пол гостеприимного дома. Динамики его истошно вопили что-то нечленораздельное.

«Пошла война», — подумал я.

Из дверного проема пространство начало наполняться лазерными лучами, как если бы кто-то решил засунуть в жилище фермеров сразу все краски радуги. Я знал, что так выйдет и кувыркнулся к стене с дверью — тут будет безопасно еще секунд двадцать. Бандит в тяжелой броне не прекращал орать. Это хорошо. Веселее будет.

— Прекратить стрельбу! — раздалась команда из — за двери.

В доме все пылало. Черный дым струился по потолку, затрудняя видимость и мне, и им.

— Хак, Дупл, вперед!

Свет от фар шлюпок давал тени — тени рейдеров, которые двигались в дом. Двое показались в проеме, почти одновременно войдя в жилище. У одного из них была встроенная функция тепловизора, но в доме все и так пылало. Перед его глазами все мельтешило красными пятнами, особенно горящий потолок. Рейдеры дружно перешагнули через лежащего крикуна. Теперь они попали в саму зону задымления и пытались разглядеть хоть что-то. В моем убежище среди дыма и перевернутого атмосферой хлама я ждал другого — ждал, когда кто-нибудь начнет тянуть раненного к себе. Такой момент настал. Я выстрелил в руку бандита и пространство тут же наполнилось новым воплем. Вошедшие двое мгновенно обернулись, но только для того чтобы лечь от точечных попаданий моего лазера, в плечо одному и в бедро другому. Захлебывающиеся от нехватки в скафандрах воздуха бандиты, горелый пепел поднимаемый в вверх очагами пламени, черный дым дающий минимальную видимость это был мой привычный мир. Я действовал по наитию. Тот, кому я попал в руку попытался выбраться из моего личного карманного ада, но скошенный повторным лучом упал, схватившись за самое ценное в эту секунду — его пятую конечность.

— Тебе хана, Герман! Я найду и выпотрошу твою жирную тушу! Херачь по дому!

Это была команда кому-то, кто заведовал тяжелым оружием. Подниматься было нельзя, и я полз, меняя позицию. Тяжелый рокочущий грохот порохового крупнокалиберного оружия пронизывал стены убежища насквозь вместе со стальными, тяжелыми пулями. Стрельба, казалось, шла из всего имеющегося оружия. Стреляли поверх, чтобы не задеть своих, кричащих от боли, к которым в дыму уже полз я. Первым меня интересовал парень в штурмовом костюме. Замах и мелькнувший через дым стилет двойным ударом пробил бандитскому штурмовику горловую пластину. Первый укол был остановлен щитом, а вот второй дошел до цели. Теперь штурмовик захлебывался своей кровью. Дождь из свинца и лучей продолжался. Я полз там, куда не должны были ударить пули, где не было рикошета; и все бы ничего, но становилось жарко — горело все. За семейство Дайков я не боялся — у этой парочки подпол был плотно изолирован от внешнего мира. Да, дома у них больше не было, но и в рабство никто никого не угонял. Схватив трехлучевую тяжелую винтовку штурмовика, я пальнул сквозь стену туда, откуда стреляли из тяжелого пулемета. Судя по пулеметной очереди, резко ушедшей вверх, — я попал. Еще выстрел, еще и еще. Крики и стоны на улице были мне сигналом для атаки. Я кувырком прыгнул в дверной проем, инерция позволила скользнуть в подкате по прихожей к прикованному раптору. Удар кулаком в педаль дал цепному животному свободу и возможность атаковать. Голодная рептилия рвала когтями ближайшего к ней рейдера. Кувырок и еще кувырок… лучевое оружие жгло пространство, где я только что был. Я бежал к шлюпке с крупнокалиберным пулеметом на крыше. В какой-то момент внезапный луч обжег мой живот. Дикая боль скрутила пополам. Я осел на землю, так и не добежав до пулемета, когда темнота поглотила меня.

Навигатор шлюпки показывал постройки, если свернуть с тракта направо, что я и сделал. В конце пшеничного коридора меня ждала неизвестность, от которой веяло нарастающей со временем опасностью, особенно если задержаться там до утра. Я припарковал шлюпку в злаковых посадках и, взяв свое лучевое ружье, отправился к постройкам пешком.

Я мог бы уничтожить нападавших через стены фермерского укрепления, стреляя из трехлучевого оружия их штурмовика. Я мог бы устроить засаду и кружить вокруг колонны рейдеров, пока не перебил бы их всех. Мог бы предупредить фермеров, и бандиты не нашли бы в доме никого. Но я стоял посреди дороги, ведущей от тракта к ферме, с лучевым ружьем за спиной, теребя свой стилет в руках. Меня не отпускало навязчивое ощущение, что лучшее решение — это наладить диалог, хоть это было и нерационально.

Колонна рейдеров состояла из трех грузовых шлюпок. На крыше одной из них был намертво прикреплен крупнокалиберный пулемет. Машины хорошо освещались — яркие прожекторы, направленные во все стороны, служили профилактикой от ночных хищников. Меня нельзя было не заметить. Одинокая фигура по центру коридора, разделяющего ржаные поля, выглядела, по меньшей мере, странно. И меня заметили. Бронированные машины сбавили ход и остановились в десяти или двенадцати шагах от меня. Зазвучали щелчки затворов порохового оружия и нарастающее пищание лазерных винтовок — колонна готовилась к круговому бою.

— Группа периметр! — донеслось до меня голосом.

Командир был не дурак. Он готовился отражать нападение со всех сторон. Скорее всего, бывший военный В класса теперь руководил отрядом бандитов. Он был крепкий на вид, одет в офицерский эко-костюм с облегченными бронепластинами, на его плече удобно устроилась мини турель. Эта турель — опасная штука. Такая может вести бой, даже если пилот костюма без сознания, а также реагирует на едва заметное скоростное перемещение в условиях полного задымления. В животе неприятно защемило.

— Ты что, оборванец, от стада кормовых козлов отбился?

Вопрос адресован был мне. Командир бандитов спрыгнул с самодельной наваренной на шлюпке брони и сделал несколько шагов ко мне. Его правая рука притаилась в кобуре офицерского бластера. Еще двое боевиков в броне явно не с их плеча последовали за ним, недоверчиво озираясь по сторонам. Я поднял голову на главаря, до бывшего офицера оставалось где-то пять метров.

— У меня для тебя задание! — произнес я, указав на бандита кончиком ножа.

— Вот как? — протянул он.

Он смотрел прямо на меня, но его шлемофон принимал нейросигнал. Ему только что сообщили, что вокруг колонны никого нет, или, по крайней мере, боевые сканеры его штурмовика никого не отслеживали.

— Сенсоры твоего штурмовика не могут видеть мой взвод. У вас старые приложения довоенного обновления, — соврал я.

— Что-то у тебя не армейский прикид?

— В армейском слишком заметно, — улыбнулся я голосом. — Ну так что? Есть желание послужить Ра как прежде?

— Какому Ра!? — офицер повысил голос. — Напомни-ка, где был твой Ра, когда рептилии и титаны зачищали любимый им А и В класс?! Ты, наверное, не местный и не видел, кто прибит вверх ногами к столбам? На каждом перекрестке! На многие стони километров вокруг столицы!!! Если бы твой Ра был с нами, то он бы помог тем, кого казнили Землей!

— Землей это как?! — поддержал я неприятный диалог, но это было лучше, чем воевать в одиночку с бывшими военными.

— Это когда А и В классу снимают в атмосфере шлем! Органы испытывают всю прелесть уплотненной атмосферы!