Сидящий через стол Саб поперхнулся пивом.
— Вроде у нас такого нет, — покачал головой Ит. — Боги с разыми головами есть, но они не из глины, и не собирал их никто. Они с сотворения мира такими были.
— Из глины, из глины, — заверил Эинон. — Ты не видел их рядом просто, вот и думаешь, что они живые.
— Уважаемый, а можно ли у вас спросить кое-что? — осторожно начал Ит.
— Ну, попробуй, — в этот момент на стол поставили мясо, и Ит довольно улыбнулся — от такого мяса даже привередливый Саб не откажется. Здоровенная тарелка из рыжей глины, сочные большие куски — и, что самое интересное, отдельно, в маленькой чашке, две капсулы универсального фермента. По всей видимости, в таверну захаживают когни, и не только когни. Неплохо продумано. Надо полагать, что и с чистотой тут все в порядке.
— А откуда вы про то, что будет, знаете? — спросил Ит. — Во сне увидели, рассказал кто-то, или с богом говорили?
Эинон засмеялся.
— Во сне, эка ты хватил. Нет, я оттуда знаю, — он поднял палец и указал вверх, в потолок. — Свыше знаю.
— Откровение, что ли, было?
— Было. Когда я в Эдеме был, тогда и было. Прямо там.
— Вы были в Эдеме? — играть удивление не пришлось, Ит и впрямь не ожидал такого поворота.
— Был!.. — хохотнул Эинон. — Я сотворен в Эдеме, я вырос в Эдеме, я…
— А почему же вы его покинули? — в лоб спросил Ит.
И угадал.
Эинон, до этого явно собиравшийся разразиться длинной речью, осекся, и снова потянулся за стаканом.
— Повеление мне такое было дано, — глухо ответил он. — Меня… я… ну, меня… оттуда…
— Изгнали? — Ит прищурился. — Ведь так? Но за что?
— Недостойным оказался, — Эинон опустил голову. — Но я отмолю! Вернусь туда, искуплю свой грех, и вернусь! Обращу тысячу, и с тысячей приду. Искуплю…
— А что за грех-то? — поинтересовался Ит, подливая пророку вина. Так, кажется, пора заказывать еще одну бутылку, эта уже на исходе.
— Ростом я слишком большой, — вздохнул Эинон. — И руки, видишь? Тонкие очень руки. Вот он и прогневался…
— Высокий рост и тонкие руки — это грех? — удивился Ит. Такого ответа он не ожидал. — Мне казалось, что грех — это поступок.
— А разве не поступок — таким быть? — возразил Эинон. — Еще какой поступок. Но я исправлюсь! Спину согну, ростом меньше буду. А руки… третий год палку ношу, тяжелая, зато руки укрепляет. Я должен стать лучше, а иначе…
— А иначе что?
— Иначе погибель, — Эинон отвернулся. — Скоро погибель придет.
— Да кто говорил тебе про эту погибель? — в который раз уже спросил Ит.
— Там все про нее знают. Ангелы говорят, керувимы. Столпы о четырех лицах тоже. Только самые лучшие, самые достойные войдут в Новое Царство, и будут править миром! — Эинон оживился, глаза его заблестели — то ли от вина, то ли от сознания собственной исключительности. — И кто очистится от греха, тот обретет в Новом мире блаженство.
— Ты сказал, что там, в Эдеме, родился, — Ит долил остатки вина в стакан Эинона. — Значит, семья твоя там осталась? Мама, папа? Сколько тебе лет вообще?
— Двадцать два, — Эинон икнул. — Вот только я не родился. Это вы, простые смертные, рождаетесь. А я появился на свет Его волей, я его создание. Возлюбленное чадо…
Двадцать два? Ит, нахмурившись, внимательно посмотрел на Эинона. Даже если убрать клочкастую неопрятную бороду и спутанные волосы, ему при всем желании невозможно дать двадцать два. Пятьдесят, а то и больше. Есть вещи, которые показывают возраст — и от них не спасет никакая маскировка. Скелетные изменения, например. Но всё же стоит проверить, хотя это и рискованно.
Воздействие. Незаметно, ненадолго.
— Сейчас ты посидишь тихонечко, — приказал Ит, снимая с Эинона личину, и вытаскивая из пояса аптечку. — И подождешь. А потом мы выпьем еще вина, и я уйду.
Брать анализ крови, пробу тканей, и срезать прядку волос пришлось в ускоренном, чтобы другие посетители таверны ничего не поняли. Они и не поняли. А вот Скрипач понял. И Саб тоже. По крайней мере, Скрипач залпом допил пиво, а Саб отодвинул от себя опустевшую тарелку из-под мяса. Скоро уходим, правильно.
…Из нас могла бы получиться хорошая команда, мелькнуло у Ита в голове. Если бы Саб не был такой сволочью, с ним бы работать было — одно удовольствие. С полувзгляда понял, и понял правильно. Жаль. Чертовски жаль, что встретились они с Сабом при таких обстоятельствах, и что Саб, по всей видимости, настолько испорчен, что работать с ним не представляется возможным. Интересно, побьет он меня за то, что я сделал, или обойдется?..
— Налить тебе еще вина? — спросил Ит, выйдя из режима. — Или сам? Мне идти пора, меня заказчик ждет. Рыба моя испортится.
— Чего? — опомнился Эинон. — А… да сам налью. Иди, раз надо. Жалко мне тебя, добрый ты, но не спасешься. Потому что нет тебе спасения.
— Ну, значит, не спасусь, — легко согласился Ит, вставая. — А может, и не будет никакого конца света, а?
— Будет, — уверенно ответил Эинон. — Еще как будет. Вот увидишь.
— Нет, Ит, в Адму мы сейчас не полетим. Сам. Завтра. Ты соображаешь вообще? Какая Адма?
— Но у тебя ведь нет лаборатории, а образцы…
— В консервант сунь, и доживут твои образцы хоть до послезавтра! — Саб рассердился. — Чего ты спешишь, не понимаю? Это обычный человек!
— Нет, Саб, это не обычный человек, — возразил Ит. — Он даже не рожденный, он сделан — и сделали его в лаборатории Эдема. Неужели тебе не интересно?
Саб раздраженно засопел. Ага, злорадно подумал Ит, значит, все-таки интересно. Но ты вынужден держать лицо и гневаться. Чтобы хоть что-то в этой ситуации, но было по-твоему, а не по-моему. Ну, ладно. Уговорил.
— Ночью полетишь, — Саб, наконец, принял решение. — Один. Отвезем ваши кровати, переоденешься, и полетишь. Так уж и быть.
— Спасибо, — Ит улыбнулся. — Саб, понимаешь, у меня ощущение, что мы наткнулись на что-то важное, и я…
— Он одержимый, — галантно подсказал Скрипач. — Если во что-то вцепится, ни за что не отвяжется. Хоть ты его убей.
— Я понял, — покивал Саб. — Я еще тогда это понял, когда он вознамерился спасать Наэля. Ну и сейчас — вместо того, чтобы испытать новую кровать, он полночи просидит в Адме.
— Просидит, — подтвердил Скрипач. — Ит, просидишь?
— Может, и быстрее получится, — пожал плечами Ит. — И вообще, кто бы говорил про одержимость. Но я, в отличие от тебя, сохраняю разум, поэтому обсуждать твои поступки, рыжий, не буду. Не смотря на то, что они порой далеки от идеала.
— Ой, заладил, — скривился Скрипач. — Тебе кровать-то хоть понравилась?
— Да, кстати, — Саб повернулся к Иту. — Это то, что ты хотел?
— Это даже лучше, чем я хотел, — заверил Ит. — Только слишком дорого.
Кровати они купили шикарные — массивные, из темного дерева, с богато украшенными резьбой спинками, и мягкими матрасами. Основательная, тяжелая мебель, рассчитанная на десятилетия, если не на столетия — по словам мастера выходило, что с этими кроватями им крупно повезло. От этого заказа отказались, причем относительно недавно. Кто отказался? Да один более чем богатый местный, он заказывал кровати для своего дома — не для себя, а для троих детей (кроватей было три, они забрали две, третью, не смотря на уговоры мастера, покупать не стали), но внезапно принял решение уехать, а тащить мебель на новое место не захотел. Куда уехать? Кто ж его знает, нам не докладывают. Вроде бы, решил податься куда-то на юг. Совсем на юг. Почему так внезапно? Неизвестно. Собрал семью, слуг, приближенных, и был таков. Да еще летом уехал, вот с лета эти кровати и стоят тут, место занимают. Для когни они великоваты, а для местных людей слишком дорого стоят. Местные, которые бедные, вообще без кроватей обходятся. Настил сделают, да спят всей семьей, потому что вповалку теплее, и печь топить не надо. А на юге у вас как? Неужели кровати не делают?
— Делают, — сообщил мастеру Саб, сохраняя непроницаемое выражение лица. — Но нам понравились эти. Сюда можно подойти на корабле, или вы можете подвезти кровати к стоянке?