— Точно, — кивнул Скрипач. — Снаружи все хорошо, но вот внутри…

— Правильно, — похвалил Саб. — Так вот, от последователей вполне можно получить нож, причем иногда даже из лучших побуждений. Якобы он хотел тебе помочь, освободить душу, и отправить к Яхве. На покаяние.

— Вот уж спасибо, — скривился рыжий. — Мы как-нибудь своими силами обойдемся.

— Просто имейте это в виду, — попросил Саб. — Не расслабляйтесь.

— Там преимущественно когни? — уточнил Ит.

— Ну да, их больше всего. Нэгаши меньше, людей тоже. Они там есть, конечно, но не в таком количестве. И, повторю, среди них очень много последователей Яхве. Там раньше были друиды, но, по слухам, друидов почти не осталось. Их вырезали.

— За что? — Ит напрягся. Какое-то очень нехорошее предчувствие.

— За ересь, — невозмутимо ответил Саб. — Ит, я тебе еще раз говорю, мы стараемся не вмешиваться в дела местных. По возможности.

— Саб, но это… — Ит задумался. — Это ведь экспансия, верно? Причем Яхве не брезгует никакими методами. Вообще никакими.

Саб кивнул.

— То ли вы действуете неправильно, то ли я ничего не понимаю, — Ит пожал плечами. — Но почему пантеон, и не только пантеон, это всё терпит? Ведь можно было бы заключить пакт, и каким-то образом призвать его к порядку. Или…

— Или нет, — вздохнул Саб. — Нет, Ит, ничего не получится. Заключение подобных пактов может привести к тому, что Яхве тоже найдет себе союзников, и чем это нам грозит? Большой войной.

— Но он уже сейчас ведет большую войну, — возразил Ит. — Он давит всех, причем со всех сторон. Достается и пантеону, и другим группам. Он с нами уже воюет, а мы ничего не делаем.

— Скажи это Ра, — мрачно усмехнулся Саб.

— А если попробовать? — предложил Скрипач.

— Жить надоело? — с издевкой спросил Саб в ответ. — Или ты думаешь, что Ра не просчитывал эти варианты? Просчитывал. И не по одному разу. Тактика каждого игрока подчинена многим факторам. И имеет множество параметров. И эта тактика лояльна к другим игрокам, иначе вместо добычи шли бы одни войны.

— Кроме тактики Яхве, — тихо добавил Ит. — Он не лоялен ни к кому. Он ни с кем не считается. Он просто делает всё, что хочет, что сочтет нужным. А все остальные смотрят, и не знают, как ему про это сказать.

— Говорили, — возразил Саб. — Результат чуть меньше, чем ноль. Легко угадать, почему.

— Скорее всего, парламентеры были убиты, а устройства для связи уничтожены, — подсказал Ит. Саб кивнул. — Я так и думал. Мне кажется, он не будет с вами разговаривать. Потому что себя он уже успел объявить истинным богом. А всех остальных… что ты там про нож говорил, Саб? Вот и я про то.

Сам по себе полет получился интересным. Они два раза проходил над зонами работы службы биоконтроля, и наблюдали, как роится и делится черная туча, и как расходится на гурты, команды, гигантских размеров стая ундин. Саб объяснил, что биоморфами управляют, и они подчиняются сейчас приказам из центра — такая работа с биологическими объектами доступна только при использовании технологии зивов, которые, оказывается, тут тоже имеются. Зивы живут и работают на плато, соседствующем с платом Каль, оно называется Чуфут. Там у зивов несколько тысяч биорепликторов, и огромные лаборатории, в которых выводятся новые подвиды биоморфов, и осуществляется управление ими.

— А на кого работают зивы? — спросил Скрипач. — За кого они играют?

— За того, кто больше заплатит, — невозмутимо сообщил Саб. — А так — ни за кого. Они сами по себе.

— Помнишь, рыжий, как мы шарл ловили? — усмехнулся Ит. — Саб, видел шарл когда-нибудь? Это не биоморфы, это уже биотехи. Считай, биороботы. Корабль зивовский навернулся, и одна цепочка пошла погулять.

— Ого, — Саб с уважением покосился на Ита. — И что? Выловили?

— Выловили, — подтвердил Ит. — За несколько часов. Они разделились, и расползлись по городу, под которым стоял наш госпиталь. С этих пор я всё живое, кто конструировали зивы, воспринимаю как-то не очень хорошо. Не вызывает оно у меня доверия, понимаешь ли.

— А ундин кормил, — поддел Саб.

— Одно дело — на расстоянии кормить, другое дело — по голове гладить. Хлеба я им дам без проблем, но все остальное — увольте. К тому же ты сказал, что они ядовитые.

— Да пошутил я, — признался вдруг Саб. — Если честно, я понятия не имею, ядовитые, или нет. Я их тоже по голове не гладил.

Скрипач засмеялся.

— Чего ты ржешь? — удивился Ит.

— Ой… да так… просто представил тебя, Саб, гладящего по голове ундину. Прости, я что-то совсем не в тему. Долго нам еще?

— Через пятнадцать минут прилетим, — опомнился Саб. — Так. Давайте одеваться. Свитера, куртки, и всё такое. И обогрев в куртках включите, чтобы не заболеть с непривычки. Ит, поведи, дай я оденусь, а ты потом…

Рюкзак с рыбой нес Саб, Иту достался мешок с лхусом, а Скрипач и вовсе шел налегке, с любопытством оглядываясь по сторонам. Посмотреть было на что, в столь оживленных местах они давно уже не были. Корабль оставили на стоянке, расположенной на лесной опушке, дальше была пешая зона, летать в которой воспрещалось. Деревянная широкая дорога петляла между огромными, старыми деревьями, покрытыми буреющей мелкой листвой. Чуть поодаль от дороги виднелись многочисленные строения, явно принадлежащие когни: преимущественно одноэтажные дома с большими, ничем не занавешенными окнами, с узкими и низкими дверьми, рядом с которыми висело обязательное украшение: оранжевый, желтый, или зеленый тряпичный фонарь. Еще когни очень любили флаги, тоже яркие, поэтому флагов тут тоже имелось в избытке — между стволами деревьев тут и там виднелись гирлянды, сделанные из треугольных или квадратных флажков. Самих когни тоже было не счесть — небольшого роста, мелкие, юркие, они сновали тут и там, на улицах, как показалось Иту, бегало просто не меряно детей, впрочем, для когни это было как раз нормой.

Среди низкорослых конги Саб выделялся, как колокольня среди лачуг. Он неторопливо шел вперед, и толпа перед ним почтительно расступалась — видимо, резонно предполагая, что такой придавит ненароком, и даже не заметит. Ит и Скрипач тащились в кильваторе, на всякий случай поглядывая по сторонам: после предупреждения Саба они, не сговариваясь, перешли если не в рабочий режим, то в тренировочный уж точно.

Наконец, добрались до площади, народу на которой находилось, разумеется, еще больше. Саб остановился и принялся оглядываться.

— Чего ищешь? — поинтересовался Скрипач, подходя к нему поближе.

— Думаю, куда рыбу продать лучше, — сообщил Саб. — Местные цену не потянут, поэтому надо посмотреть ресторан для высших. Когни рыбу очень уважают. Так… Давайте, держитесь правее, и за мной. Вон туда. Где на вывеске птица с фонарем в клюве.

…Рыбу продали без проблем, причем за большие деньги, чем рассчитывали. Хозяин, тоже когни, как и большинство местных, сетовал, что, мол, поставки нерегулярны, цены высоки, а посетители привередливы. Впрочем, между жалобами он успел рассказать самое главное: где и что именно можно купить, сколько запросят за хорошую деревянную мебель, и что для «больших» рауф тут мебель, увы, не делают, она подойдет только для «обычных», потому что изначально мебель эта предназначена для людей. Под «обычными», видимо, он имел в виду женщин и гермо.

— Сойдет, — отмахнулся Саб. — Рассказывай, куда идти.

Чтобы вернуться за кораблем, в который нужно было погрузить покупки (кровати купили очень удачно, пусть и по высокой цене), следовало перейти площадь наискось, а затем, миновать человеческую часть поселения. Мастера-мебельщики, ювелиры, и портные, обслуживавшие местную элиту, жили на отшибе, поэтому дорога заняла больше времени, чем они изначально планировали.

Через площадь шли медленно: на ней сейчас шла оживленная торговля, тут и там стояли низкие столики, заваленные товаром, между которыми бродила изрядная толпа, состоявшая из людей и когни. Откуда-то слышалась музыка, явно живая, не запись — простенькая, незамысловатая мелодия, и вторящий ей девичий голос, поющий о том, что любимый ушел за леса и уплыл за моря, а ей приходится тосковать и ждать. Короткие куплеты перемежались длинным припевом, который начинался со слов «ах, верное сердце, помоги мне разлуку стерпеть». Скрипач предложил посмотреть на певицу поближе, но желанию его не суждено было исполниться: песенка внезапно прервалась, и вместо молодого, высокого женского голоса зазвучал хриплый и старый мужской. Сперва они не разобрали, что именно выкрикивает мужчина, но Саб, кажется, сообразил, что к чему, первым.