Возможно ли сдать эту квартиру в аренду? Чтобы люди смогли там жить, требовался серьёзный ремонт, а это дополнительные деньги. Действительно ли она вырастет в цене? Андрей так и не объяснил, откуда он знает про тот самый большой проект. А без него квартирка не похожа на хороший вклад. И вдобавок, вся эта махинация с оценщиком выглядит уж очень подозрительно. Стоит ли в неё ввязываться?

Мы договорились, что я дам ответ на следующий день. Но, если честно, я струсил. Чтобы не тянуть и не мучать себя, я позвонил Андрею в тот же вечер, но никто не брал трубку. Только в десять вечера я дозвонился и вежливо отказался от всей затеи. На той стороне провода было слышно искреннее разочарование. Но сильно давить или пытаться меня переубедить Андрей не стал. Сказал только, чтобы я сразу сообщил, если вдруг передумаю.

На следующий день я был так погружён в мысли обо всей этой истории, что вместо того, чтобы выбросить мусор в бак во дворе, припёрся с ним на работу.

После того как мои переживания по поводу квартиры отошли на второй план, я начал анализировать то, что я, собственно, увидел. Десятилетний ребенок, который говорил совсем как взрослый, много чего знал, решал вопросы на равных с отцом, – что бы это могло быть?

Первое, что я предположил, – Женя был просто вундеркиндом, то есть очень одаренным ребенком. Но что-то не сходилось. Такие дети обычно все-таки ведут себя как дети, просто очень быстро осваивают какую-то сферу, типа шахмат или математики. Женя, как я понял, увлекается программированием, но его необычность заключалась совсем не в этом.

Вдруг меня посетила ошеломляющая догадка, от которой аж голова закружилась. Было очевидно, что Женя говорил не как ребёнок, мыслил не как ребёнок и вёл себя совсем по-другому. Значит, он был намного старше, чем выглядел! И такое, в принципе, могло быть. Я не эксперт, но, по-моему, есть такие редкие заболевания и гормональные сбои, при которых ребёнок, достигнув определенного возраста, внешне не развивается или развивается очень медленно. Это теория всё ставила на свои места. Я попробовал расписать свои мысли по пунктам.

(1) Андрей был уже немолод. Я думаю, что ему было за полтинник. Так что вполне возможно, что его сыну около двадцати лет. А то и больше.

(2) Кроме того, я начал вспоминать, как Андрей говорил с сыном. И действительно, это было похоже на то, как говорят со взрослым: на равных.

(3) Видимо, переезд в Израиль помог Жене каким-то образом сфальсифицировать свой возраст и по документам стать опять ребёнком.

Я рассказал обо всей истории и своих догадках моей жене Тане, которая была учительницей. У неё был большой опыт работы с детьми, и мне было интересно послушать её мнение. Она сказала, что о таких случаях не слышала.

– И кроме того, зачем ему притворяться ребёнком? – спросила Таня.

– Пока не знаю. Может, просто чтобы чувствовать себя комфортно. Представь себе: тебе по документам, скажем, двадцать лет, а выглядишь на десять.

Таня пожала плечами, и как мне показалось, не особо заинтересовалась.

Своей гипотезой я поделился также с Русланом. Я не стал ему рассказывать абсолютно всё, что со мной происходило, просто предположил, что у Жени мог быть некий синдром замедленного физического развития. Руслан только удивился и не понял, почему вдруг я так решил. Меня это очень расстроило. Неужели только я это замечаю? Но Руслану я не особо доверял в таком вопросе: у него не было детей, и, возможно, он не чувствовал разницы.

Меня продолжала интриговать вся эта история с Женей и квартирой. Мне было ужасно любопытно, сумели ли они её купить и чем вообще занимаются. Но так получилось, что сначала не мог до них дозвониться, потом навалилась куча всяких дел и проблем, а после этого уже прошло порядочно времени, и было неудобно звонить. Так или иначе, я не видел Досычевых два года.

4. Объявление в «Новостях Недели»

Август 1994 года

В конце лета 1994 года фирма, в которой я работал, стала стремительно сокращать сотрудников. Я был помощником системного администратора, и мне казалось, что скоро сократят и меня, поэтому начал подыскивать другие варианты. В одну из пятниц я купил все газеты с «досками объявлений», которые только мог найти. Сначала открыл русскоязычную газету «Новости Недели». Начал просматривать раздел «Требуются». Первое предложение, которое меня заинтересовало, выглядело так:

В молодую и перспективную фирму

требуются программисты.

Знание иврита не обязательно.

04-512684

По номеру телефона было сразу видно, что это в Хайфе. Я позвонил. Ответил уставший мужской голос. Я сказал, что звоню по объявлению. Меня начали расспрашивать, откуда я и где работал. И вдруг я понял, что говорю с Андреем! Когда я ему сказал, что это Саша Левин, друг Руслана, Андрей заметно обрадовался.

– Приходи, – сказал он, – к нам. Мы пока ещё обитаем в нашей старой квартире на Бат Галиме. Скоро переезжаем.

Мир все-таки тесен. А русскоязычные эмигранты в Израиле – это вообще маленькая деревня.

Я пришёл тем же вечером. Причём пришёл буквально, пешком. Автобусы в пятницу вечером в Израиле не ходят, а на маршрутку было жалко денег. Шагая вдоль шоссе, я вспоминал историю про квартиру на Бен-Гурион, и пытлася выкинуть из головы тот неприятный осадок, который после нее остался. “Какие, однако, энергичные люди” – размышлял я – “то квартиры, сейчас – програмирование”.

Дойдя наконец до нужного дома, я поднялся на четвёртый этаж и оказался в уже знакомой мне двухкомнатной квартире, где царил сплошной хаос. Прихожая была вся заставлена коробками и большими «челночными» сумками. В гостиной, где когда-то стоял диван, теперь было целых три стола с компами. На столах и на полу валялись кучи книг и бумаг. Несмотря на вечернее время, было ужасно душно. Все окна были открыты нараспашку. Дома были три человека: Андрей, который с отвёрткой в руках разбирал письменный стол, Женя и незнакомый мне смуглый мальчик лет пятнадцати. Он представился, но я тогда как-то не уловил его имени. Потом узнал, что его зовут Отабек. Я бы удивился, если бы кто-то мне сказал, что этот щуплый мальчик будет вскоре чуть ли не кормить всю нашу семью.

– Вот так и живём, – Андрей обвел рукой комнату.

– Почему переезжаете?

– Хозяйке квартиры не понравилось, что мы устроили тут офис, и она попросила съехать. Теперь, если не будет каких-то ЧП, переедем в нижний город. Вчера вроде нашли квартирку. Там будем жить и работать.

Буквально через минуту после того, как я зашёл, Отабек взял свой рюкзак и направился к выходу:

– Всё, давай, Дося, я погнал!

Я до этого не знал, что Женю называют Дося – это было очень смешно! Такой маленький и серьёзный – ну вылитый Дося! Мы сели за одним из столов. Женя принёс из кухни колы, и мы выпили по стаканчику.

– Я по объявлению! – улыбнулся я.

Я смотрел на Андрея, поскольку ждал, что в основном буду общаться с ним, но говорить начал Женя. Вначале, он спросил слышал ли я про Интернет, и потом сказал, что они хотят создать несколько сайтов-сервисов в интернете. Он употреблял много технических терминов. Упомянул протоколы, сервисы, серверы и тот факт, что сейчас самое время начинать пахать, чтобы к выходу скриптовых языков быть полностью готовыми.

Пока Женя говорил, я пристально смотрел на него и пытался понять действительно ли он был взрослым, который выглядел как ребёнок? Он явно подрос с тех пор, как я его видел. Но вопрос, насколько?

Андрей тоже подключился к разговору. Он рассказал, что он сам совсем недавно занялся Интернетом, и что это очень увлекательно. Кроме того, он сообщил что с ними уже работает еще какой-то парень, со смешной фамилией Склянка. Вдруг Женя посмотрел на часы и закричал: