22 августа у Нелли был день рождения. Я позвонил ей, чтобы поздравить, и услышал неожиданную новость.

– Мне 20 минут назад звонил Андрей, – сказала Нелли. – И оставил свой телефон. Так что записывай!

Я начиркал этот, судя по коду, питерский номер на газете, и как только мы попрощались с Нелли, набрал его. На пятом звонке ответил женский голос. Я попросил к телефону Женю.

Женя меня узнал не сразу, но когда узнал – обрадовался.

– О! Давно не слышно тебя!

– Да, как-то пропал, – согласился я.– Сейчас я у сестры в Москве. Думал встретиться с тобой.

Если честно, я намеривался напросится к ним в гости в Питер, но Женя предложил что-то другое:

– Я во вторник с родителями в Москву еду на два дня. По папиным делам. Можно встретиться.

– Ого! Давай. Может, у нас останетесь ночевать? – предложил я.

– Спасибо, но не будем тебя напрягать, – ответил Женя. – Нам есть где остановиться.

Я продиктовал свой адрес и телефон и передал привет Андрею и Вере.

В понедельник вечером позвонил Женя и сказал, что может встретиться завтра в 10:00. Ранее я планировал предложить ему погулять по Москве, но погода была не очень, и, кроме того, хотелось записать наш разговор в тишине. Я пригласил Женю к себе, точнее к сестре, и он согласился.

Встал утром во вторник. Почему-то очень волновался.

Кое-как побрился.

Съел бутерброд с колбасой.

И сел ждать.

7. Второе интервью

27 августа 1996 года

Женя пришел ровно в десять утра. Он заметно вытянулся и повзрослел. Он был одет в красивый черный костюм с галстуком-бабочкой. С собой он принес букет из нескольких роз.

– Мы днем в ресторан идем – объяснил он, заметив мой вопросительный взгляд. – А цветы мама приказала взять.

Женя огляделся, и не найдя никого кому этот букетик можно было вручить, положил его на комод. Я воспользовался тем, что у сестры валялся дома фотоаппарат, и сфоткал Женю пару раз в прихожей. Он, может в шутку, а может и всерьез, закрывал лицо одним из цветков. Я быстро приготовил кофе, и мы сели в гостиной.

(Интервью с Женей Досычевым. Вопросы задаёт Александр Левин – выделены жирным шрифтом)

– Я включил диктофон. У меня скопился миллион вопросов, но я потерял бумажку, на которой они были записаны. (смеется) Расскажи, может, как тебе в Питере? Чем занимаешься?

– Как в Питере? Ну, сейчас время непростое, но как-то живём. Работаем. То есть дела более или менее. Я на нервах, конечно… но…

– А почему на нервах?

– Ой… ну слушай… моя главная проблема в том, что не могу выбрать, чем заниматься! Понимаешь? Я знаю, что будет в будущем! Я способен накидать штук 100 потенциальных бизнес-планов, которые выстрелили «в той жизни»… и поэтому глаза разбегаются.

– Ты же с Интернетом хотел работать, нет?

– Да, до сих пор хочу! Но что значит «с Интернетом»? Интернет – это просто бескрайнее море. Надо намного более узкий профиль выбрать. Если ты помнишь, я хотел создать интернетовскую доску объявлений. И мы, можно сказать, ее сделали. Довольно криво, но сделали. Если будет выход в Интернет, посмотри: www.prodam.su. Но трафика на сайт нет. То есть юзеры не заходят. Сайт полумёртвый. Понимаешь?

Мы думали на этой же базе сделать ещё проекты: анекдоты, знакомства… Но сейчас нет на это ресурсов. Такое ощущение, что мы слишком рано начали. Интернет пока не настолько популярен в России.

– Что же делать?

– Нужны инвестиции! Срочно! Для prodam.su и для любого другого проекта в Интернете. Деньги сейчас – наша главная проблема. Я уверен: то, что я делаю, может быть очень прибыльным. Сто процентов. Но нужно как-то дотянуть до этого момента. Интернет-рекламы в России пока нет, и я не знаю, когда появится. Юзеров, готовых платить за что-либо в Интернете, тоже пока нет. То есть дохода от таких сайтов сейчас ноль. А расходов немало. Остается только искать инвесторов, которые поверят в то, что у нас получится, и в России это очень тяжело. (пьёт) Можно ещё кофе? (наливаю кофе)

– Понятно. А кроме Интернета, какие у тебя ещё направления?

– К сожалению, не остаётся времени ни на что другое. Мама квартирами занимается. Я же рассказывал про квартиры, да? Ну вот. У нас две сейчас. Мы их собираемся на короткие сроки сдавать. Сейчас копим деньги, может, получится третью купить.

Ты, кстати, слышал, что случилось, когда мы полетели в Питер два года назад?

– Нет. Расскажи.

– Мы прилетели в Пулково. Папа не просил никого нас встретить. Не хотел напрягать. У нас в сумке 18 тысяч долларов, которые мы привезли, чтобы купить квартиру. Кэшем. Долетели, приземлились, и тут нам выдают декларацию и там просят отметить, сколько валюты мы везем. Тут мне стало волнительно. Мы с папой посмотрели друг на друга и не могли решить, задекларировать эти 18 тысяч или нет. Мы не знали правил ввоза денег в Россию, и я опасался, что от нас потребуют заплатить налог или предъявить документы, откуда деньги, или попросту отберут под каким-то предлогом. Достаточно было посмотреть на лица таможенников и других работников аэропорта, чтобы понять, что здесь может произойти всё что угодно.

Я сказал папе, мол, давай заполним. Найдут – хуже будет. Отдали бланк. Мужик посмотрел на него и говорит, что надо пройти «к окошечку». «Началось», – подумал я. «Окошечко» было типа какой-то кассы, в боковом зале. Мы там ждали пару минут, потом папа поговорил с «окошечком». Попросили валюту. Папа просунул её туда. Они что-то там заполняли, считали и, наконец, вернули нам. Это, конечно, было облегчение, но я всё равно чувствовал себя неуютно. Слишком много людей видели, что у нас на руках большая сумма. Вскоре мы прошли таможню и вышли наконец-то на воздух. Папа хотел взять бомбилу, но я настоял на официальном такси, причём с самым безобидным на вид водителем.

Мы направлялись к маме, на улицу Решетникова. Выехали на Пулковское шоссе. Я чуть успокоился. Но тут – бац! Буквально перед Площадью Победы наш автомобиль заглох, и мы остановились сбоку трассы. Я, сам не знаю почему, сразу посмотрел назад и увидел, что прямо за нами притормозила чёрная «Волга». В ней сидели как минимум два мужика. Они просто сидели и смотрели на нас. Наш водитель завёл двигатель, и мы опять поехали. Чёрная «Волга» стартанула за нами. Ехали по Московскому проспекту. Папа сидел спереди. Я не знал, говорить ему или нет. На Московском было много машин, и в том числе «Волг», поэтому я никак не мог понять, едут ли за нами или нет. Я всё ждал, когда мы свернём на Решетникова.

Свернули. Я впился глазами в дорогу, но чёрной «Волги» не увидел. Сердце по-прежнему билось как бешеное. Мы повернули направо, во двор, и остановились у подъезда. Папа полез в бумажник, чтобы расплатиться с водителем, и тут я увидел, КАК ВО ДВОР ВЪЕХАЛА ЧЁРНАЯ «ВОЛГА» И ОСТАНОВИЛАСЬ НЕПОДАЛЕКУ. Я схватил папу за плечо и закричал: «Папа, за нами с аэропорта «Волга» ехала! Не выходи из машины!»

Он всё понял. Пояснять было не нужно. От адреналина кружилась голова. ЗА НАМИ ПРИЕХАЛИ ЛЮДИ, ЧТОБЫ ЗАБРАТЬ У НАС ДЕНЬГИ. Пару секунд мы в некоем оцепенении сидели и, обернувшись, смотрели на «Волгу». Из неё никто не выходил. Пассажиров было плохо видно, потому что стекла отсвечивали.

Папа сказал водителю: «Поехали отсюда! В сторону центра!» Водитель весь перепуганный отказывался: «Я не поеду. Вот ваш адрес. Пожалуйста, выходите из машины.»

В этот момент из «Волги» вылезли два мужика. Они очень медленно двинулись в нашу сторону. Если до этого можно было предположить, что я просто нафантазировал, теперь стало ясно, что что-то случится! Отец каким-то чудом нашёл нужные слова: «ЕДЕМ! Тебя сейчас тут тоже расстреляют!»

Таксист дал газу, и мы поехали по двору. Ребята из «Волги» остановились и проводили нас взглядом. Мы понеслись по дворам, чуть не сбив бабушку, и через Благодатную улицу выехали опять на проспект. Мы совершенно не знали, куда ехать, а поскольку у нас было три чемодана, то мы не могли просто выйти из такси и куда-то пойти. Папа дал адрес одного из своих друзей – Вовы. Когда мы добрались и отпустили бедного таксиста, оказалось, что Вовы нет дома. Мы до 10 вечера сидели во дворе.