— Завтра нам скажут точно… Проведут вскрытие, но… — он сделал короткий судорожный вздох, — говорят, что, скорее всего, она упала случайно. Ведь если бы она хотела покончить с собой, то явно выбрала бы место повыше.

Слезы опять покатились у Дианы по щекам, и она ничего не могла с ними поделать, не могла бороться с этой горькой соленой водой, переполнявшей ее. Она смотрела на Камиллу и Кирилла и не могла простить себе того, что продолжает молчать, что не признается в том, что совершила… не говорит, что не заслуживает их участия.

Втроем они поднялись в комнату Камиллы, расправили ее широкую постель и все вместе залезли под одеяло, как в старые добрые времена. Заплаканная девочка лежала между Дианой и Кириллом, чувствуя себя в безопасности рядом с ними. Они еще долго говорили о том, как неожиданно это случилось и что Юли теперь нет и больше никогда не будет.

Под утро, когда уже начало светать, девочки забылись беспокойным сном. Понимая, что это ненадолго и что через час или меньше они проснутся и снова будут задавлены горем, Кирилл так и не смог уснуть. Он осторожно встал с постели и, стараясь не шуметь, тихо подошел к окну. Небо посерело, готовясь к рассвету, и перед его глазами поплыли картины недавнего прошлого.

«Скажи, что не мечтаешь о нем, засыпая по ночам? Скажи, что не хочешь, чтобы он поцеловал тебя?»

Голос Юли до сих пор звенел в его ушах. Он как раз хотел было искупаться в бассейне на заднем дворе и шел по узенькой дорожке между деревьями, усыпанной гравием, как вдруг услышал доносящиеся с веранды голоса девушек… Они разговаривали о нем, о том, что он не ночевал дома, а потом…

Диана с Юлей были так увлечены своей ссорой, что не заметили его, и он воспользовался этим, чтобы понадежней спрятаться за кустами. Их крики были очень хорошо слышны в тишине сада, и Кирилл слышал абсолютно все, что они сказали друг другу. Довольно быстро он осознал, что разговор принимает опасный оборот, но не решился обнаружить себя. И это было ошибкой, потому что потом ему пришлось молча наблюдать, как Диана, не помня себя, толкает Юлю, как та теряет равновесие, свесившись с перил, и падает головой вниз.

Боже, он мог предотвратить это, мог! Но не сделал этого. Диана убежала, а он стоял стобом, не зная, что делать. Наконец, он опомнился и подбежал к сестре, начал звать на помощь, но было уже поздно. На его крики сбежались, начали вызывать скорую. Дианы нигде не было видно, и он очень испугался за нее. Ему в голову пришла мысль, что она может сделать какую-нибудь глупость. Он метнулся к ней в комнату, сначала Диана не открывала, и отчаянье захлестнуло его с головой. Кирилл хотел уже было ломать дверь — перед его мысленным взором предстала Диана, качающаяся в петле — но она открыла ему и сразу упала в обморок.

Он видел все ее отчаянные попытки признаться, но она так и не смогла этого сделать. И он не хотел, чтобы она это сделала. Не хотел, чтобы все ее начали ненавидеть и называть убийцей. Нет, он не хотел, чтобы с ней это случилось.

***

Утро выдалось мерзким и пасмурным, поэтому Тимуру сегодня вдвойне не хотелось вылезать из постели. Эту ночь он провел дома в объятиях у Саши и чувствовал себя как в раю. Он уже не сомневался в том, что любит ее и мечтает видеть своей женой. Действительно, если уж жениться на ком-то, то именно на такой женщине, как она — уверенной, самодостаточной, полностью честной по отношению к нему. Саша уже поделилась с ним своей главной болью: в юности она тяжело перенесла выкидыш и теперь не могла иметь детей. Но его эта новость совершенно не огорчала. О детях он как-то не особо задумывался до этого момента; будут — прекрасно, нет — значит, не судьба. Тимура больше тревожило отношение Саши ко всему этому, казалось, что грусть из-за пережитого прочно осела в ее мыслях. Любой женщине нелегко с этим справиться, но он был уверен, что его любовь излечит ее от всех печалей.

На работе, под стать поганой погодке, все валилось из рук. Куда-то запропастились дурацкие отчеты по отделению за прошлый месяц. В обычном месте лежала документация за этот месяц и за позапрошлый, а за прошедший не было. Как назло, требовали все отчеты для проверки, а Ольга уже убежала решать вопрос о переезде с сестрой-хозяйкой — через несколько дней их отделение должно было перебазироваться на первый этаж. Из-за этого все вокруг носились, как обкуренные, с большими сумасшедшими глазами, не замечая ничего вокруг. Тимур решил порыться на столе у Ольги — вдруг заветная папка окажется там. Естественно, он зря на это надеялся. Поняв, что до него тут уже все перерыли с аналогичной целью, Тимур задумал поискать в тумбочке под столом, хотя чувствовал, что там точно никакого отчета нет и быть не может. Чертыхнувшись, он открыл последний ящик и начал раздраженно перерывать запыленные бумаги, как вдруг… Не веря своим глазам, Тимур взял в руки небольшую фотографию, на которой был запечатлен юноша с лентой выпускника школы. Этот снимок никогда бы не привлек его внимания, если бы на нем был изображен не кто-нибудь, а он сам!..

Тимур прекрасно помнил это фото, потому что точно такое же лежало у него дома в альбоме… Уму непостижимо, как его выпускная фотография могла оказаться здесь?! Он вздрогнул, услышав приближающиеся к кабинету шаги. Это наверняка была Ольга, и перед ним встал вопрос: оставить фото на месте или забрать его с собой? С одной стороны, снимок лежал в столе у Ольги, а с другой… Вообще-то, это его фотография, и с какой стати она хранится у старшей сестры отделения? Где она ее достала, а самое главное — зачем?

Тимур быстро засунул фотку к себе в карман и в последний момент задвинул ящик стола. В следующее мгновение в кабинет влетела запыхавшаяся Ольга.

Ее глаза тут же подозрительно сузились.

— Что это ты делаешь около моего стола? — угрожающе двинулась она на него.

— Да нет, ничего, — растерялся от такого напора Тимур. — Я просто нигде не мог найти отчет за прошлый месяц…

— Этот отчет я только что отнесла Галине Васильевне, — рявкнула Ольга. — Сходи и забери его, и чтобы я больше не видела тебя крутящимся около моего стола! Иди, работай!

— Да-да, конечно, — поспешно ускользнул в коридор Тимур.

«Чертова маньячка! — подумал он, прикрыв за собой дверь. — Мало того, что орет на всех, так еще и мою фотку у себя припрятала, и кто знает, что она задумала!»

Тем временем в доме Астаховых началось движение. Какие-то звонки, горничная спускалась и поднималась по лестнице, и Камилла окончательно очнулась от тяжелого болезненного сна. Глаза непривычно горели и слипались, горло судорожно сжималось и разжималось, отчего воздух из груди вырывался лишь небольшими порциями, постоянно прерываясь. Чтобы не задохнуться, Камилла села на кровати, свесив ноги вниз. Кирилл уже куда-то ушел, а Диана рядом металась и шептала: «Юля». Камилла не стала будить ее — тихо встала с постели и вышла из своей комнаты. Ноги сами будто бы привели ее к комнате Юли. Глубоко вздохнув, девочка толкнула дверь и вошла в опустевшее помещение. Нет, все осталось стоять на своих местах, но на каждом предмете лежала печать брошенности и нестерпимого одиночества. Юля покинула это место и больше никогда сюда не вернется. Камилла и раньше задумывалась о том, что находится за гранью этой жизни, всей этой бесконечной суеты, преходящих дней, мелких никогда не заканчивающихся повседневных дел, и есть ли где-то другая жизнь… И этим утром все ее потаенные страхи закопошились вокруг, безжалостно растягивая нервы до предела.

Юля раньше была такой же, как она: протягивала руку и могла чувствовать, как ее пальцы касаются шелковых простыней на этой самой кровати, точно так же она дышала и видела мир вокруг себя… Теперь же… Ощущает ли она что-то? Куда подевались все ее мысли и мечты? Может быть, и нет никакого загробного мира, как учит церковь, а лишь чернота и пустота; целая вечность небытия и тишины — бесконечный сон без сновидений и малейшей надежды когда-нибудь проснуться… Может, это и есть Ничто?..