Напарники рванули в густой смог. Плотность дыма была такой сильной, что не держись Вадим за Кривого, то точно бы потерялся. Сзади активно застучали несколько автоматных очередей, отвлекая внимание фашистов на себя.

Кривой бежал быстро, Вадим еле поспевал за ним. Стоило одному фашисту встать на пути напарникам, как Кривой тут же с бедра расстреливал неприятеля. Они миновали ДОТ и забежали в туннель. Вход был в стене слева. Естественно, без прикрытия фашисты его не оставили, и в еле освещаемом туннеле сидели в боевой готовности пять бойцов. Впереди раздался снайперский выстрел, раскатом пройдя по стенам туннеля. Пуля просвистела рядом с ухом Вадима. Рейнджеры тут же разбежались по укрытиям: Вадим перебежал к бетонному укреплению, а Кривой кувырком ушел от двух автоматных очередей, занял позицию за таким же укреплением, и, встав на одно колено, отстреливался. Впереди раздался ещё один снайперский выстрел. Пуля попала в угол бетонного столба, за которым спрятался Вадим, срикошетив куда-то в сторону платформы. Снайпер взял целью Вадима и выжидал его. Кривой же, иногда вылезая из-за укрытия, огрызался короткими очередями.

— Снайпер снят! — крикнул он, меняя магазин. — Ещё трое осталось!

Вадим выглянул из-за укрытия, и первое, что он увидел — фашист, крадущийся к укрытию Кривого. Миронов поднял ствол винтовки и, не целясь, выпустил несколько патронов по нацисту. Ни одна пуля не попала по цели, а тот лишь перекатом ушел в сторону, но там его поймал Кривой. Остались двое, блин.

Вадим выглянул с другой стороны укрытия. Фашисты расселись по позициям и терпеливо выжидали, когда рейнджеры пойдут на штурм.

— Держи проход! — Крикнул Кривой и рванул вперед. Вадим выглянул из-за угла и навел ствол на вход в ДОТ. Его напарник как знал, что оттуда может пойти подкрепление: в проеме замаячили две фигуры. Вадим моментально нажал на спусковой крючок. Автомат отсчитал десять патронов. Очередь скосила одного фашиста, другой успел уйти с линии огня в туннель. Вадим быстро перевел ствол на него и ещё одной очередью убил второго. Кривой же пошел на штурм вражеских позиций, выходя из-за угла и расстреливая фашистов в упор.

— Чисто! — крикнул рейнджер Вадиму, меняя магазин, — Выходи, нечего там… — его прервала автоматная очередь из дверного проема. Стрелок бил в голову наверняка, не оставляя Кривому никаких шансов на выживание.

— Нет! — с досадой крикнул Вадим и спрятался обратно за столб. Горечь и злость на самого себя за мертвого товарища охватили его, в кровь поступил адреналин.

— Вадим? — окликнул из проема до боли знакомый голос. — Подожди-ка, Вадя, холера, ты что ли? — глаза Вадима налились кровью. Вены на шее нервно пульсировали, в кровь произошел мощный выброс адреналина. Вот он! Тот, кто виновен во всем этом. Волк!

— Сколько лет, сколько зим?! — крикнул в ответ Вадим. — А ты — все такая же собака, какой был!

— Разве так встречают друзей? — источник голоса постепенно приближался. — Может, ну, эти перестрелки? Выйдем, по нормальному поговорим?

Вадим выглянул из укрытия. Волк снял защитный шлем и бросил его наземь, оголив яйцеподобную лысину. Он шел с автоматом наперевес, но ствол его был направлен никак не в сторону Вадима. Затем послышался грохот падения тяжелого металлического агрегата, и Волк шел уже с пустыми руками.

— Переговоры? — предложил он. Вадим ухмыльнулся. «Слишком легко!», но не воспользоваться случаем было бы настоящим кощунством. Вадим вышел из-за укрытия и навел автомат на Волка:

— Прости, у меня плотный график, — подмигнул он Волкову. — В другой раз как-нибудь. Надеюсь, с простреленной головой говорить в состоянии будешь! — Волк остановился, не сводя глаз с дула. Вот и песенке конец. Дело за малым — спустить курок!

Вадим положил палец на спусковой крючок, навелся точно в лицо Волку и спустил курок. Но вместо стрекотания автоматной очереди лишь клацнул металл. «Патроны!» — взбесился Вадим на свою расчетливость. Он начал активно шарить по карманам, но магазинов не нашел. Во время стычки на поверхности и тут, прикрывая товарищей, он выпустил только два магазина, а третьего нигде не было. Лицо Волка приняло издевательскую ухмылку.

— Сколько автомат в руках не держишь, а косячишь постоянно, — улыбнулся он. — Тебе даже пукалка твоя говорит, что не надо в меня стрелять…

— Не подстрелю, значит, зарежу, — огрызнулся Вадим, отбрасывая предательски пустой автомат и выхватывая из чехла штык-нож. Волк тяжело вздохнул, развел руками и сказал:

— Как тебе будет угодно! — Он медленно извлек охотничий нож из чехла на ноге и принял боевую стойку. — Посмотрим, как тебя в Ордене нагоняли. Нападай!

Вадим сглотнул. Нужно действовать быстро и решительно, не оставляя Волку шансов. Он медленно подходил к противнику, по пути аккуратно скинув сумку с взрывчаткой, чтобы не повредить ценную бандероль окончательно. Да и было неизвестно, в рабочем ли она, вообще, состоянии?

Впрочем, шансы, мягко говоря, были не равны. Волк — профессиональный сталкер, мастерски орудующий ножом, и прославлен не понаслышке. Вадим же лишь несколько недель как заступил на службу в Орден, не знает, практически, ни одного рокового ножевого приема. Поэтому придется импровизировать.

Волк медленно выхаживал вправо-влево, размахивая ножом по воздуху, разминал кисть. Вадим поводил плечами и приготовился к контратаке. Это был наиболее оптимальный для него вариант — поймать Волка встречным ударом, если тот допустит хоть малейшую оплошность. Но ярость, вскипевшая в душе Вадима, давала о себе знать и требовала немедленной атаки на противника.

— Ну, чего же стоишь? — спросил Волк, — Вот он я! Перед тобой! Один! Нападай, даю возможность! — Хищник играл с жертвой. Вадим, рассвирепев, кинулся на Волка, метя лезвием в корпус. Волк ловко парировал удар ножом и отошел чуть назад.

— Подумай, холера, может, нам не стоит драться? — говорил Волк. — А мы, ведь, Вадя, чем-то с тобой похожи. Одинаково любим свободу, независимость, а?

— Похожи?! — вскричал Вадим, вновь бросаясь на фашиста. Волк увернулся от удара в сторону, попытался достать Вадима встречным ударом, но не смог зацепить, — Возможно, но я держу свое слово и никого никогда не предавал!

— А, ты поэтому ещё грызешься? — усмехнулся Волк. — Да брось ты, сколько воды утекло… Спокойнее!

— Ты накачал меня вирусом! Ты сдал меня фашистам! Ты избивал меня, пока я был привязан к стулу! Ты убивал моих друзей! И это ты напал на мирную станцию! Ты мне за все ответишь!

— А ты моих парней и пальцем не трогал? — фашист задал встречный вопрос. — Да, в чем-то я виновен, каюсь. Но это все жертвы были во имя благой цели…

— Как же, для чистоты расы? — Вадим ушел в сторону от удара в плечо. — Ради этой цели стоило убивать мирных людей?!

— Ты ведь знаешь о невидимых наблюдателях? — уходя от серии ударов, продолжал Волк. — Так эти наблюдатели нами управляют, слышишь?! Мы — их куклы! Все группировки, все воины, ВСЁ происходит под их контролем! Как тебе это?

— Врешь! — вскричал Вадим.

— Я должен был напасть на станцию, чтобы мне доверили Железный легион! Чтобы под моим началом было несколько сотен бойцов! И вместе, объединившись с остальными группировками, мы бы свергли фюрера и этих наблюдателей! Обрезали бы нити!

— Ты убивал мирных! — не унимался Вадим.

— Ты знаешь, каково там было? Сколько дыма, что солдаты стреляли неразборчиво во всё, что движется! Это случайные жертвы!

От слов Волка Вадим лишь свирепел. Он снова и снова бросался на Волка, забывая об осторожности, а тот уходил от всех ударов, и даже успевал контратаковать. Но контратаки проходили впустую.

— Включи голову хоть раз! Это из-за наблюдателей все жертвы! Вся кровь на их руках! Свергнем их, вернем Москву и заживем, как рань… — Волк не договорил. Во время очередного броска Вадим сделал обманный маневр. Сделал вид, что метит в шею, а сам бил в район печени. Волк успел среагировать и попытался контратаковать, но Вадим ушел под ударную руку противника и вонзил лезвие ножа в живот Волку. Нож прошел ровно между защитными пластинами. Брызнула кровь. Волк закряхтел от неожиданности, начал терять равновесие, схватился левой рукой за плечо Вадима. Охотничий нож выпал из рук.