Чарлз Челси еще раз перечитал текст и вставил лист в факсимильный аппарат.

Обращаясь к невидимому врагу, он прорычал:

— Ладно, Джо. Мы еще посмотрим, кто кого.

Неприятное чувство тяжести уступило место приподнятому настроению. Челси чувствовал себя так, словно всю жизнь готовился к этому испытанию. Противник у него был талантливый и серьезный, правда, временами Челси казалось, что он все-таки сошел с ума.

Хотя Челси побаивался Уиндера и не доверял ему, он тем не менее признавал за ним журналистский талант и уважал в нем творческого человека с богатым словарем, отличным чувством стиля и способностью молниеносно составлять самые сложные бумаги.

Теперь они действовали друг против друга. Уиндер, спрятавшийся неизвестно где, забрасывал информационные агентства своими подрывными материалами. Челси должен был умело парировать и смягчать эти удары. Другой возможности, говоря по совести, просто не было. Признать, что талантливый журналист пишет на официальных бланках солидной компании всякую чушь, — это был бы скандал. Вся пресса ополчится против них. Мало того, им перестанут верить, и всякое рекламное объявление, исходящее из парка, будет так тщательно проверяться, что ничего не захочешь. Подозрительность журналистов — что может быть хуже для службы по связям с общественностью, которая призвана манипулировать этими самыми журналистами!

Так что о том, чтобы сказать правду о Джо Уиндере, не могло быть и речи. Что бы ни подсунул им еще Уиндер, надо найти достойный и спокойный ответ. Одна ложь должна быть смягчена другой.

Да, борьба предстоит нелегкая.

В то время как факсимильные аппараты рассылали по агентствам и в прессу противоядие против угрозы гепатита, в офис Чарлза Челси явился Мо Стрикланд. Он пожаловался на то, что его попросили посидеть на больничном, и, соответственно, он потеряет в деньгах. Как отреагирует на это Гильдия киноактеров?

— Профсоюз будет возражать, — заявил Мо закуривая.

— Мы не признаем профсоюзы, — холодно сказал Челси. — Я не понимаю, чем ты недоволен, Мо? Другой бы на твоем месте был вне себя от счастья. Целых две недели не ходить на работу!

Мо Стрикланд закашлялся и запротестовал:

— Вы навязываете нам эти больничные. Мы же на самом деле здоровы.

— С этим разбирайтесь в отделе кадров. Это не мое дело. — Челси замахал руками, разгоняя противный дым.

— Не понимаю, почему просто не отправить нас в двухнедельный оплачиваемый отпуск? — не унимался Стрикланд. — Ведь мы не виноваты, что у вас что-то случилось.

— Конечно, не виноваты, — согласился Челси. — Послушай меня, Мо. Эльфы в отпуске. Они уехали в Ирландию. Верно? Такова официальная версия.

— О, Господи, но почему Ирландия? — удивился Стрикланд.

— Я не буду с тобой спорить, — сказал Челси, — но хочу предостеречь от любых Контактов с прессой. Все интервью должны согласовываться со мной, понятно?

— Вы имеете в виду людей из газет?

— Из газет, с телевидения, всех, кто будет задавать вопросы про этот несчастный круиз. Посылай их ко мне. И передай это другим Эльфам.

— Получается, вы нам не доверяете?

— Никаких интервью, Мо. Это приказ самого мистера Кингсбери.

— Ну и ну, — протянул Стрикланд. — Так как называется эта болезнь? Скажите еще раз.

— Вирусный гепатит.

— Звучит жутко.

— Да, неприятная штука.

— Кто же это выдумал? — размышлял вслух старый актер. — Какой негодяй все это натворил?

Челси ничего не ответил.

— Набить бы морду мерзавцу, — заметил Стрикланд.

— Не принимай это на свой счет, к тебе это не имеет никакого отношения.

— Но у меня никогда не было гепатита. Нет, мы доберемся до этого типа. Да все ребята здоровы как быки.

— Мо, — умоляюще сказал Челси, — успокойся.

— Значит, мы не сможем принять участие в празднике?

— В костюме Эльфов — нет. Но вы можете прийти туда в других костюмах — Гангстеров, например.

— Нет уж, спасибо! — Выходя из кабинета, Стрикланд смачно сплюнул в корзину для мусора.

В тот вечер седьмой телеканал посвятил сорок секунд угрозе гепатита, дав короткое интервью с Чарлзом Челси. Тот был в безукоризненной рубашке и в очках в черепаховой оправе.

Джо Уиндер смотрел выпуск новостей, держа у себя на коленях блокнот. Он крикнул:

— Он уменьшил число жертв с пяти до четырех. Кроме того, запустил идею о том, что болезнь подхвачена во время круиза. Ловко!

— Значит, не так-то просто будет их победить, — крикнула с кухни Кэрри. Она готовила ужин.

— Да, похоже на то.

Кэрри принесла миску с воздушной кукурузой и поставила ее на диван.

— Но, видимо, они забеспокоились.

— Надеюсь. — Уиндер еще раз поблагодарил Кэрри за бланки, похищенные из отдела рекламы. — И спасибо, что ты взяла напрокат факс. Я оплачу все расходы, — добавил он.

— Необязательно, сэр. Слушай, говорят, кто-то обстрелял машины на шоссе Кард Саунд.

— Да, это было в новостях.

— Стрелка поймали?

— Нет, — сказал Уиндер, — и не поймают. — Он прикидывал, не является ли эта атака Ящерицы началом большого наступления.

Кэрри показала пальцем на экран.

— Смотри-ка, это же «Обезьянья гора»!

Из парка развлечений выносили, судя по сюжету, чье-то тело в пластиковом мешке. Репортер брал интервью у учительницы мисс Педроза. Она сказала, что ее ученики сначала подумали, будто лежащий человек просто спит. Репортер поведал, что убитый — латиноамериканец. По словам инспектора полиции, судя по характеру выстрела, речь идет о самоубийстве. Инспектора было почти не слышно из-за криков возбужденных бабуинов, мечущихся на заднем плане.

— Мистер Икс может радоваться. Наконец-то произошло событие, к которому он не имеет никакого отношения, — сказала Кэрри.

— Странное место, однако, он выбрал для самоубийства, — заметил Уиндер.

Кэрри поднесла к его рту горсть воздушной кукурузы.

— Знаешь, — сказала она, — мне сегодня выдали новый костюм. Закачаешься.

— Давай посмотрим.

Кэрри переоделась. Костюм был явно сшит из старой рыбацкой сети. Кэрри приняла в нем позу певицы Мадонны.

— Ужасно, правда? — спросила она.

Джо Уиндер сказал, что наряд вызывающий.

— Индейцы не одобрили бы, — добавил он.

— Есть еще повязка на голову. И черный парик.

— Насколько я знаю, семинолы не одевались в рыбачьи сети. Слушай, а что это там виднеется — твои соски?

— А то чьи же?

— Так предполагается, что под этой сетью ничего больше не будет?

— Предполагается, что под ней будет купальник, — сказала Кэрри, — просто я забыла его сейчас надеть.

Уиндер попросил ее не беспокоиться. Кэрри прыгнула к нему на колени и обхватила его ногами.

— Прежде чем мы займемся любовью, я хочу, чтобы ты послушал одну песню.

Песня, которую дали Кэрри, была испорченным вариантом популярной мелодии. Когда дело дошло до припева, они оба прыснули со смеху.

— Ну и ну, — только и мог сказать Уиндер.

Кэрри продолжала напевать:

— Не плачь по мне, мой Оцеола! — Уиндер, задыхаясь от смеха, спрятал голову на груди у Кэрри. Он начал целовать ее груди сквозь редкие ячейки сети.

— Подожди, — Кэрри тряхнула головой, — забыла, какие там дальше слова.

— Я чувствую себя акулой, — пошутил Уиндер.

— Ты и есть акула, — Кэрри прижалась к нему. — Я знаю одного парня, который забыл сегодня утром побриться.

— Был очень занят, сочинял, — раздался глухой голос.

— Я знаю, что ты сочинял, и очень горжусь этим. А что намечается на завтра в парке развлечений? Тиф? Трихинеллез?

Уиндер поднял голову.

— Больше никаких болезней. Теперь в ход пойдет тяжелая артиллерия.

Кэрри поцеловала его в нос.

— Какой же ты глупый! Ну почему я так люблю тебя?

— Потому что я способен удивлять тебя каждый день.

— Вот этим? — Она взяла его член. — Это для меня?

— Да. Не боишься?

— Нет.

— Ты не собираешься снять этот наряд?