— Мы с вами работаем уже больше года, — начала Людмила Ивановна. — Я к девочке привязалась как к родной. И я согласна на переезд...

 — Спасибо, но мы больше в ваших услугах не нуждаемся, — резко оборвал её Шурик. Людмила Ивановна тяжело вздохнула и пошла собирать вещи, бормоча что-то вроде «вы потом мне всё равно позвоните».

 — Я готова, — ответила Марфа, протягивая отцу рюкзак.

 — Не маловато ли у тебя вещей? — спросил он.

 — Вещи? — брови Марфы взлетели вверх. — Это только техника. А вещи в чемодане.

 Липа смотрела на всё с отсутствующим взглядом, словно её здесь не было. Страшно. Она боялась, что они вышли на улицу. Боялась, что её куда-то везут. Сейчас же Шурик куда-то ушёл. Из-за этого страх её просто парализовал.

 — Марфа, — девочка протянула руку Липе. Та посмотрела на неё непонимающе. Шурик рассказывал, что у него есть дочь. Это было естественно. Он был уже «взрослым» мужчиной. Для него естественным была бы семья. Жена. — Тебя как зовут?

 — Липа.

 — Что-то Липа ты тормозишь, — хмыкнула Марфа.

 — С ней такое случается, — ответил Шурик. — Так, девочки, на выход. Здесь нам делать больше нечего.

 Опять такси. Липа ехала на заднем сидение вместе с Марфой. Страшно. Руки машинально теребили край кофты. Закрыть глаза. Ведь всё равно куда ехать. Ей должно быть всё равно, только почему-то страшно. А ехали они долго. Темно. Ночь. Ничего не видно. Девочка сидит в Зазеркалье. Чему-то улыбается. Шурик не сводит глаз с дороги. Они вышли. Пересели в другое такси. Марфа вопросов не задавала. Запутывают следы? Возможно. Да. За ними могут наблюдать. Их могут найти. И тогда...

 — Успокойся. Я не дам тебя в обиду. Ты знаешь, — он просто коснулся её пальцев, слегка пожимая. Сказал, даже не смотря в её сторону, но Липа его услышала. Она взрогнула. Попыталась улыбнуться, но вместо этого чуть не расплакалась.

 И опять мелькают огни, увозя её в неизвестном направление. Хотя, Липа всё равно боялась бы, если даже знала, куда ехать.

 Они остановились около многоэтажки. Шурик вынул вещи из машины, расплатился с таксистом и помог Марфе сесть в инвалидное кресло. Девочка была маленькой. Хрупкой, но бойкой. Стоило им зайти в квартиру, как она сразу укатила вместе с рюкзаком в комнату, чтоб разложить «игрушки». Шурик пошёл следом, чтоб отвезти чемодан. Закинуть свои вещи в соседнюю комнату.

 — Пап, твоя подруга, в угол забилась кухни. С ножом сидит. Нервная она у тебя какая-то.

 — Только этого не хватало, — Шурик бросил всё и поторопился на кухню. Липа сидела между раковиной и холодильником, держа в руках здоровый тесак для резки мяса. Нож дрожал в её руках. Глаза безумные. — Липа, положи ножик. Что ты головой трясёшь? Порежешься ещё. Зачем он тебе нужен? Здесь нет врагов. Только я и Марфа. Помнишь я тебе про неё говорил?

 — Помню, — прошептала Липа.

 — А что я тебе ещё говорил? — спросил её Шурик.

 — Что в обиду не дашь, — прошептала Липа.

 — Вот и молодец, — забирая у неё нож, сказал Шурик. — Иди ко мне. Тут тебе нечего бояться.

 Липа обняла его. Расплакалась. Страх дал о себе знать. Шурик вздохнул. Рассеянно погладил её по спине.

 — Я продукты заказывать буду. А то мой молодой и растущий организм хочет жрать. Есть какие-нибудь пожелания? — спросила Марфа.

 — Да скажи каких-нибудь полуфабрикатов, — ответил Шурик.

 — Сам такое говно жри. Мне мой желудок дороже.

 — Ты хоть за языком следила бы, — посоветовал Шурик.

 — Слежу, поэтому речь выдаю после двух видов фильтров, — набирая номер магазина, ответила Марфа.

 — Боюсь представить, какими словами ты думаешь.

 — Теми, какими ты разговаривал с ребятами из отряда ноль один.

 — Лучше бы ты это забыла.

— Я была под таким впечатлением, что выучила, как иностранный язык, — хмыкнула Марфа. Ей наконец ответили, и она стала делать заказ.

 — Пойдём я тебя спать положу. Ты устала, — предложил Шурик Липе. Она кивнула.

 — Все верно. Устала. Страшно и устала, — согласно повторила она.

 — А вот бояться не надо. Давай умоемся и пойдём спать. Завтра будет новый день. Завтра всё будет хорошо, — спокойно сказал он. Липа только кивнула опять. Теперь она будет соглашаться с ним. Он это уже проходил. После её нервных срывов и истерик Липу кидало в другую сторону. Борьба и согласие со своей участью. Он вздохнул. — А вот кофту и брюки сними. Это не наша берлога, а квартира. Липа, это даже обидно. Сколько времени прошло, а ты мне всё не доверяешь.

 — Извини, — она попыталась снять кофту, но запуталась. Шурику пришлось ей помочь. После этого он укутал её одеялом. Сел рядом. — А теперь давай спать.

 — Почему ты со мной возишься? Я ведь понимаю, что я опасна.

 — Почему ты опасна? — ласково спросил Шурик, проводя ладонью по её волосам, отводя их от влажных слёз.

 — Потому что я не отвечаю за свои поступки. Ты ведь сам это знаешь. Я боюсь. И страх... Он никогда не пройдёт.

 — Станет тише. Может до конца не исчезнет, но станет тише.

 — Если я раньше не сломаюсь, — она отвернулась.

 — Липа, мы с тобой это уже проходили. Ты не сможешь сломаться. Ты боец, каких ещё поискать надо. Когда-нибудь ты поймёшь, что всё осталось в прошлом.

 — И что тогда? — она посмотрела на него. Стоящие в глазах слёзы напоминали глубокие озёра.

 — А что ты хочешь? — в свою очередь, спросил Шурик.

 — Не знаю.

 — Подумай. Что ты хочешь делать, когда уйдёт страх?

 — Жить нормальной жизнью.

 — Вот видишь. Уже начинает вырисовываться план, к которому мы пойдём. Хорошо? — спросил её Шурик. Липа согласно кивнула. Неожиданно улыбнулась. Она любила заменять слова на жесты. Разговоры ей давались тяжело. — А теперь закрывай глаза и спи. Будешь хорошо себя вести, завтра тебе шоколадку подарю.

 Липа повернулась на бок. Положила ладони под щёки и закрыла глаза. Через пять минут она уже спокойно спала, причмокивая во сне. Шурик вышел из комнаты, оставив дверь открытой и зашёл к Марфе. Она лежала на кровати. Кресло стояло рядом. Одной ноги у неё не было до колена, другой по ступню. Марфа посмотрела на него, но ничего не сказала.

 — Как у тебя дела? — спросил он, садясь на стул, что стоял рядом с письменным столом.

 — Это такой приём подходить к делу издалека?

 — Думаешь я не могу поинтересоваться как у тебя дела?

 — А они тебя волнуют? Давай ты не будешь превращаться в заботливого отца, который будет мониторить мою жизнь двадцать четыре часа в сутки, включая мои контакты. Я понимаю, что у тебя сейчас появилось время, но играйся с подругой. Меня не трогай, — попросила его Марфа.

 — Хорошо, хочешь о делах, так давай говорить по-деловому. Пока в сеть выходи с осторожностью. Есть опасность, что за нами слежка. Кому-то на хвост наступили.

 — Это я уже поняла. Не дура.

 — Липа мне не подруга. Девочка пострадала от одного урода. Мне её просто жалко.

 — Ты это для меня говоришь или для себя? В любом случае мне плевать. Хоть женись на ней. Это твоя жизнь и меня она не касается.

 — Да ну, не касается! А вот возьму и последую твоему совету. Женюсь на Липе, и будем мы жить одной семьёй.

 — Вместе? — Марфа недоверчиво посмотрела на отца.

 — А что такого? Или ты думаешь, что отойдя от дел, женившись, я тебя отселю в другую квартиру и буду отделываться лишь звонками?

 — Да.

 — Обойдёшься, — хмыкнул Шурик.

 — Скажи, что ты пошутил.

 — Нет. Не пошутил. Тогда я возьмусь за твоё воспитание. И...

 — Не надо меня так пугать! — Марфа села на кровати. Шурик рассмеялся, видя искренний испуг на лице дочери.

 — Я даже не начинал, — ответил он, вставая. — Похоже твой заказ принесли.

 — Сейчас подъеду. Закинь пока сумки на кухню, — попросила Марфа.

 Шурик пошёл открывать дверь. Иногда ему казалось что он совершил ошибку, дав дочери столько свободы. Но время уже было упущено. После смерти жены он не мог заниматься воспитанием Марфы. Нужно было зарабатывать деньги, которые были почти все потрачены на реабилитацию Марфы. Девочка тогда была ещё совсем малышкой. Когда ему предложили «непыльную» работёнку, пусть и не совсем законную, то он согласился. Пенсии не хватало. Жилья своего у него не было. А то, что ему полагалось как офицеру запаса, воспитывающего ребенка-инвалида, находилось в такой глуши, что он даже рассматривать его не стал. Добираться на вездеходе до ближайшей больницы он не мог себе позволить.