- Я считаю до трех. Раз.

- Эля... Ну все... Успокаивайся... Не надо плакать.

- Два, - отчеканил мужчина.

- Болит... - сглатывая, прошептала Элив

- Эли...Зайчик... Все хорошо. Сейчас пройдет... Вот я тут поглажу и все пройдет... - Джус оттирала слезы с лица Элив.

- Три...

- Пошли, оставь их в покое, - сказал тот, что с фонарем. Мужчина злобно зыркнул на Джус и Элив, сидящих на полу, и вышел. Вслед за ним вышли и остальные.

Элив уже не хотела рисовать. Джус приложила мокрую тряпочку, и боль почти прошла, но настроение было испорчено.

- Кто это?

- Проверка. Пропал модификат. Его до сих пор не нашли.

- Он, наверное, хотел убежать отсюда...

- Не знаю. Ложись спать. Положи руку поудобнее, и утром боль совсем пройдет. Спи... Завтра я все сама уберу.

Модификата искали еще долго. А потом успокоились. Через неделю нашли. Случайно. Воспитательница обратила внимание на то, что у вентиляционной шахты стал толпиться весь первый этаж. Шахта словно манила их. Они жадно принюхивались и опасливо отшатывались. А потом снова приходили нюхать. Решили разобраться, в чем дело. Когда маленький трупик заворачивали в пакет, модификаты собрались в кучу и мешали пройти. Они вдыхали сладковатый запах смерти. Он просто не давал им покоя. Пришлось применить силу.

- Он умер? - спросила, принюхиваясь, Элив, проходя мимо трубы.

- Да, - ответил Джус.

- Значит, смерть пахнет так странно... А что потом?

- Потом... - Джус задумалась, - Потом его привезут к большой печи и сожгут. Модификатов всегда сжигают. Останется лишь горстка пепла. Ну... такой серой пыли....

Вечером Элив появилась на пороге счастливая. Она что-то прятала в руках. Она долго сидела и что-то шептала на ухо Фанни, а потом подошла к Джус.

- Дарю, - протянула руку Элив. В руке у нее была зажат цветной кусочек материи. Она прямо светилась от счастья.

Джус взяла ленточку. Она долго смотрела на нее, а потом положила ее себе в карман. Но лицо у нее было почему-то не радостным.

- Ну как? Красивая? - прыгала Элив.

- Да. Спасибо.

- У меня и для Даника есть такая же. - ребенок светился от счастья.

- Где ты ее нашла? - тихо спросила Джус. Голос ее дрожал. На глазах появились слезы.

- У автобуса. Они лежала на земле. Такие красивые. Я их первой подобрала, - гордо ответила Элив, но заметив, что Джус плачет, Элив поджала хвост и уши.

- Что за шум? Простите, что не постучался, - дверь открылась и на пороге появился Даник. Элив бросилась к нему и стала причитать:

- Я подарила ленточку Джулии, а она плачет, - добавила Элив, спрятавшись за спиной Даника.

- Дань, ты узнаешь ее сразу, - грустно улыбнулась Джус доставая ленточку из кармана. Тебе предназначается такая же.

Даник посмотрел на ленточку, и лицо его тоже стало грустным-грустным.

- Ты знаешь, что тут написано? - Даник взял у Джус ленточку и развернул.

- Я не смогла прочитать. Тут непонятное слово. Я таких не знаю, - смутилась Элив.

- Здесь написано «Номо». Нет модификатам. Это означает, что люди, которые сделали эти ленточки, не хотят, чтобы ты, я и Джу... Ну и такие же как мы... жили.... среди них. Им не нравится, что у тебя и у меня есть ушки. У Джу есть перышки. Ну не любят они нас.

- А что? Мы сделали им что-то плохое? - спросила Элив, задумавшись.

- Ну...они... - начал Даник.

- ...просто хотят, чтобы нас не было, - закончила Джус. - Просто так. Они считают нас ненормальным зверьем, готовым в любой момент укусить и поцарапать. Они хотят, чтобы мы все умерли. Чтобы от нас осталась серая пыль. И чтобы все люди так считали, они дарят им такие ленточки

- Я...я не знала. - на глазах у Элив появились слезы. - Я не хотела...

- Ты не виновата. А ленточка и вправду очень красивая. Не расстраивайся. Я на работе возьму ножницы и разрежу ее на другие ленточки и одну из них мы привяжем к Фанни, - сказала Джус, пряча ленточку в карман. - Не пропадать же такой красоте.

На следующий день Элив задумчиво ехала на работу. Одинаковые картинки за окном. Все тот же автобус. Каждый день. Она привыкла к сигналам подъема и выключению света. Наверное, ей было бы совсем плохо, если бы не Джус и Даник. Если бы маленький телевизор не показывал разные смешные передачи и удивительные фильмы. Наверное, если бы Джус или Даник умер, она бы плакала. Сильно-сильно. Кто еще научит играть «в ладошки»? Кто еще подарит мелки и игрушку? Кто еще так смешно ругается друг с другом? Кто еще погладит по голове и почешет за ухом? Элив нравилось, как Даник корчит рожицы, а Джус обижается и отворачивается, а потом все вместе смеются над рисунком на обоях.

Приехали.

Сегодня на работе все было скучно. Элив дали убирать балкон над большим залом. Она сидела с тряпкой и «пшикалкой», как она ее называла, и оттирала грязь с ножек стульев и пола. Сюда обычно запускали журналистов и прочих гостей, поэтому здесь всегда было очень грязно. Бумажки, обертки, грязь с улицы - это все нужно было убрать. Сначала «пшшшшшшш», а потом тряпочкой. Опять «шшшшшшш», а потом опять тряпочкой, а крупный мусор нужно собрать в пакетик. Зачем люди сорят? Зачем бросать бумажки на пол? А еще эти жвачки..... «Пшшшшшш» и тряпочкой.... А грязь отмываться не хотела. Сегодня у них «закрытое заседание», то есть журналистов не будет, поэтому Элив может не торопиться. Она выглянула вниз. В зал внизу входили странные люди в костюмах. Все одинаковые. Черные, серые. Скучно и уныло. Только галстуки у некоторых были цветные. Они переговаривались и двигали стулья. Кто-то раскладывал какие-то бумажки. Один из дяденек налили воды в стаканчик, стоящий на столе. Он отпил и поставил на место.

- Можно начинать? - спросил кто-то хрипло.

- Да. Уже девять, -дяденька с усами посмотрел на руку. - Рассаживайтесь господа. Нил Говард сейчас придет.

Все стали двигать стулья, шуршать бумагами, покашливать, наливать воду. Элив снова спряталась.

Раздались шаги и шум.

- Можно начинать, - сказал кто-то знакомым голосом.

Элив осторожно выглянула сверху и увидела мужчину с разноцветными глазами. Один глаз был карим, а второй серым, как стены общежития. Это было видно даже с балкона. Мужчина был гораздо приятнее, чем на картинках и в телевизоре. Он говорил твердо и уверенно, а все слушали. Он чем-то напомнил Элив того непослушного малыша, который так же уверенно бежал под колеса.

Этого мужчину показывали по телевизору часто-часто. Но его имя она не помнила. Мужчина был очень важным, потому, что сидел во главе стола. Человек, сидевший рядом с ним, чуть ближе к Элив, достал бумажку и произнес:

- На повестке дня у нас три вопроса. Первый вопрос. Введение девятнадцатичасового рабочего дня для модификатов. Но... - прошуршала бумажка - Мы пока его отложим. После рассмотрения других вопросов мы к нему вернемся. Второй вопрос. Об увеличении пенсионного возраста людей... Мы и так его вчера почти утвердили. Перейдем сразу к третьему вопросу.

Элив, молча, терла жвачку, которая не хотела отлипать от ручки стула. «Пшшшшшшш» и тряпочкой. «Пшшшшшшшш»....

Но тереть жвачку было скучно, поэтому она снова стала прислушиваться к происходящему в зале.

- Вы хотите радикально решить вопрос модификаций? Я вас правильно понимаю, - сказал скрипучий голос. Зашуршала бумага. - Вот. Передайте Сенатору.

- Это универсальный препарат. Он вызывает летальные последствия у любого модификта. Одна таблетка - и проблема решена.

- Он опасен для человека?

- Да. Но если правильно его применить, жертв среди людей не будет.

- Это не гуманно. Вы не имеете права. Пусть «Фармоколоджи плюс» говорит о своих чудо-таблетках, нам стоит подумать о реальном решении проблемы. Улучшение условий существова....

- Опять вы за свое, мистер Кэролли. Модификаты - это не люди. Я хочу обратиться к Сенатору. Мистер Говард, вы, надеюсь, как и я понимаете, что модификаты - это проблема для многих людей. И именно люди, а не модификаты, будут переизбирать вас на второй срок.