— Почему же. Существует возможность перенастроить алгоритмы действия регенерации и прочих механизмов. Этим я сейчас и занята. Дать жизнь реактору, было первым шагом. Но возвращаясь к вопросу о том, куда все и всё подевалось, отвечу: всё было поглощено живым металлом и разобрано на составляющие в надежде извлечь необходимый им кремний для неконтролируемого роста.
— А откуда они тогда черпали энергию? — Эверетт продолжил путь.
— Наночастицы внешней обшивки способны воспринимать энергию звездного ветра. В течении двухсот столетий они питались им. Но теперь с помощью реактора и меня, — Лигейа была сама скромность. — Мы сможем задать иную конфигурацию. Связи на кремнии нашей вселенной будут слабее, и это к сожалению неоспоримый факт. Но для более точных оценок структурной целостности и запаса прочности необходимо будет провести испытания, как только у нас появятся для этого образцы.
— Обнадеживающе… — кивнул Эверетт. — Тебе нужна моя помощь? Или я могу быть свободен до следующего раза?
— Тот хладагент, что я использовала…
— Ой, да ты издеваешься!
— Стоп! Прокрути вниз! — Эверетт отодвинул тарелку с надоевшим до печёночной колики сублиматом и потянулся всем телом вперед, вглядываясь в пробегающие строчки текста — перечисления всех взятых под контроль на корабле пришельцев механизмов. — Камеры длительного хранения? — удивленно прочел он. — Что это значит?
— Я наконец добралась до тех сот, с которыми тебе не посчастливилось встретиться ранее. — Эверетт мельком глянул на новую, по локоть стальную правую руку. — Это оказались камеры хранения для продуктов питания. Скрытые за темпоральным полем, они были полностью отсечены от времени и пространства. Теоретически, кремний в их составе сохранил свою валентность, но на практики это узнать нереально. Как только я деактивирую поле, законы нашей вселенной берут верх.
— Зачем ты это делаешь? — Медленно спросил Эверетт, боясь спугнуть родившуюся где-то глубоко в его сознании идею.
— Поскольку корабль по своей задаче в первую очередь был колониальным, то логично предположить, что в его конструкции есть множество отсеков для хранения пищи. Я использую богатые концентрированным и чистым кремнием объекты для внедрения их в цепь регенерационных процессов корабля.
— Какова площадь хранилища? — С надеждой спросил Эверетт.
— Они разные. Есть не больше метра, а есть и целые несколько сот метровые помещения. Ты хочешь поместить Мию в одну из этих сот? Я правильно догадалась?
— Верно, — кивнул парень и посмотрел на капсулу с еле живой девушкой внутри. — Гибернационная кома не может длиться вечность. Даже одна сотая процента медленно, но забирает её жизнь. Если это дало возможность Горгам прожить две тысячи лет и не заметить этого, то почему это не может спасти Мию? Мы здесь уже три недели. Время тикает.
— Ты прав, я сама предполагала подобный вариант, но не думала, что ты согласишься с ним, учитывая твой прошлый опыт знакомства с подобной технологией. Одевайся. Камера, способная вместить капсулу Мии, уже подготовлена. Тебе нужна четыреста пятая палуба во втором секторе. Я укажу нужные телепортационные панели.
Проверив сперва работу темпоральных полей на себе и убедившись в том, что он полностью жив и здоров, Эверетт с чистым сердцем и облегченной душой, наконец поместил Мию в одну из ячеек. Сказалось это на нем очень разительно. Избавившись от постоянной проблемы, срок решения которой с каждой секундой подходил к концу, он наконец вздохнул полной грудью и теперь мог с головой уйти в вопрос мести. Качественно и обдуманно подготовиться к удару, который он с радостью нанесет в гнилое сердце его чертового брата.
Время в занятии делом ускорило свой шаг и дни полились, словно вода с гор. Быстро и стремительно.
Лигейа представила несколько вариантов кристаллической сетки, состоящей из наночастиц. Внимательно изучив «Живую сталь» Эверетта, она применяла эти знания в интерпретации технологии пришельцев под текущие нужды.
Расстреляв пару сот пластин — будущих элементов, из которых будет состоять внешняя обшивка корабля из небольшого рейлгана патрульного катера, Эверетт с Лигеей выбрали самый подходящий образец. Чудесных показателей он не продемонстрировал. С учетом всех факторов, броня из такого материала могла выдержать лишь малые и средние калибры. Что же касается лазерного и плазменного вооружения… Здесь был большой знак вопроса. Но на первое время достаточно и того, что металл корабля перестанет крошиться под незначительным давлением. В будущем Лигейа обещала решить эти вопросы. Сейчас была куча других проблем.
С таким общим решением она наконец внесла правку в алгоритм регенерации корабля и процесс пошел. Сперва занимаемые Эвереттом помещения, а следом и реакторная вместе с энергетическим хранилищем, превратились наконец в безопасные места, где не приходилось ходить чуть ли ни на цепочках, чтобы не снести случайно попавшуюся под руку или ногу стену.
— Отец! — возбужденно воскликнула Лигейа! — Излучатель активировался!
— Фиксируй! — Бросив все, чем занимался до вызова, Эверетт бросился на мостик катера.
Он вбежал как раз в тот момент, когда огненный шар появился на краю системы и со всей скоростью понесся к полю обломков. В этот раз корабль вырвался из подпространства почти-что уничтоженным. Вряд-ли там остался тот, кто мог еще испугаться неизбежной гибели, врезавшись в остатки прочих неудачников.
— Мир вашему праху… — прошептал парень и опустился в кресло. — Ну что там?
— Сорок секунд с момента появления сигнатуры, — ответила искин. — На три меньше, чем в прошлый раз.
— И о чем это говорит?
— О том, что узконаправленный луч двигается быстрее скорости света…
— Ну, об этом я догадывался и без тебя.
— Извини, отец, — недовольно пробурчала девушка на голопанели, перекинув длинные черные волосы с плеча. — Я только приступила к сбору статистики. Мне потребуется время для более объёмного ответа.
— Да я понимаю…
— И я напомню, что мои вычислительные способности подходят к своему возможному максимуму, — прервала его Лигейа. — На катере нет собранного тобой процессорного массива. Мои возможности и так были ограничены, но сейчас они рискуют упереться в потолок.
— И это я понимаю…
— Ты точно в этом уверен?
— Знаешь, дочь, ты становишься все больше и больше похожей на человека, — задумчиво заметил Эверетт, сидя голый по пояс на столе кают-компании. — Вот уже даже волнуешься за меня. Не стесняешься. Видимо я хорошо на тебя влияю. — Улыбнулся он.
— Или плохо, — пробурчала Лигейа. — Я готова.
— Значит не стоит тянуть, — Эверетт нащупал пальцами на позвоночнике разъем своей «Живой стали» и подключил туда толстый, светящийся белым нейрокабель. — И ты и Юви, и искин в моем теле, это все исходные одной технологии. Что может пойти не так?
— Ты можешь умереть.
— Действительно… Ладно! — Эверетт хлопнул в ладоши. — Пора понять, что такое этот протокол «Посмертие», заботливо спрятанный во мне и что он может мне дать. — Начинай! — Крикнул он и дернулся от судороги, прошедшей по всему телу. Глаза его закатились. Изо рта потекла слюна и он, завалившись спиной назад, принялся дергаться в конвульсиях. А Лигейа, которой было приказано игнорировать любое последствие для Эверетта, рыскала в системах «живой стали», стараясь не попадаться мощному искину, что пытался её вышвырнуть из системы. Игра в кошки-мышки началась.
Газовое облако Каэладанс. Станция картеля Минор.
Нейтральная территория вольных поселенцев.
— Бей, ну! Вот так! — Толпа, обступившая «клетку боли», радостно взревела. Молодой парень с уродливым шрамом, начинающимся от комиссуры правой стороны губы и тянувшегося до самой скулы, довольно осклабился и прыгнул на мужчину, валяющегося на залитой кровью и потом полу. Удар! Удар! И еще один! Костяшки горели огнем, а горло драло от попавшей туда крови противника, но он не останавливался, легко пресекая все попытки того сопротивляться. Когда-то давным-давно, еще кажется в другой жизни, его учили сражаться и учили хорошо. Гонг!