На пункте сбора школы сержантов Десанта офицер, принимавший документы Дэйва, выглядел явно озадаченным. Он приказал подождать и вышел, а вокруг Дэйва, облаченного в форму кадета Академии Истории, воцарился вакуум. Проходившие мимо офицеры и курсанты, увидев его, буквально открывали рты от удивления и обходили метра за два. Наверное, будь на месте Дэйва марсианский мутант в полном вооружении, он вызвал бы меньше неприятия и отвращения. Минут через пять офицер вернулся и приказал следовать за собой. Они прошли по коридору и остановились у двери со светящейся надписью: «Начальник школы, полковник Франклин Д. Тарасов».

— Заходи, — сказал офицер, сам остался в коридоре.

Шагнув, Дэйв оказался в просторном светлом кабинете, где единственным предметом являлся стандартный комплект «рабочее место руководителя», а украшением — флаг Десанта и изображение Президента. Полковник Тарасов, в мундире с множеством наград, стоял у стола. В единственной настоящей руке он держал документы Дэйва.

Дэйв доложил:

— Курсант Хитов для дальнейшего прохождения службы прибыл!

И замер по стойке «смирно». Полковник молчал, во все глаза разглядывая необычного курсанта, причем один глаз был явно искусственный, но и он, казалось, излучал недоумение. Наконец полковник заговорил, по-военному кратко и безапелляционно:

— Решил поиграть в солдатиков, сынок?

— Никак нет!

— Ты ведь не дурак, да? По документам, с отличием окончил первый курс. Знаешь, тебе здесь не место.

Полковник выдержал паузу:

— Я напишу, что ты не подходишь по уважительной причине, и отправлю тебя обратно. Все будут довольны, а ты сможешь гордиться своей смелостью. Согласен? — спросил Тарасов в очень утвердительном тоне. Перехватил документы протезной левой и занес правую руку, чтобы поставить резолюцию.

— Никак нет. Прошу разрешить обратиться к вышестоящему начальству.

— Что?! — от неожиданности полковник выронил стикерс.

— Имею право согласно пункта 6 статьи 8 Устава ВС.

Полковник обомлел. Придя в себя через пару минут, он сменил тон:

— Ну, зачем тебе это надо? Окружающие станут тебя чураться, на войне тебя могут убить. Зачем?

Дэйв понял: полковник не отступит, не мытьем, так катаньем не примет его в школу. Тогда он решился на крайнюю меру.

— Мой второй отец, родной дядя, посоветовал так поступить.

— Фамилия дяди? — спросил Тарасов.

Вместо ответа Дэйв сообщил код доступа к секретным сведениям о Дэвиде Хитове. Полковник глянул на экран, и выражение его лица изменилось.

‑Так ты его сын? Хитов — псевдоним?!

— Так точно.

— Как он?

— Нормально, просил передать вам наилучшие пожелания.

Дядя ничего такого не просил. Дэйв предварительно ознакомился с биографией Тарасова и нашел: полковник еще в звании лейтенанта проходил службу под начальством комбрига Хитвола. За несколько секунд полковник стал иным человеком. Он смотрел на Дэйва с таким уважением, что стало даже неловко. На всякий случай Дэйв проявил на костюме значок члена Президентской семьи, но то очевидный перебор. Полковник мгновенно оформил Дэйва в школу, вызвал дежурного офицера, который явно ожидал другого решения начальства, и, пока Дэйв приходил в себя в коридоре, так проинструктировал подчинённого, что он, ведя Дэйва в казарму, разглядывал последнего, как ребенок диковинную игрушку.

Три месяца обучения в школе сержантов Десанта дались Дэйву нелегко. Нельзя сказать, что к нему открыто придирались. Действовали исключительно корректно, по Уставу ВВ. «Случайно» получалось, что самые тяжелые программы по боевой и физической подготовке доставались именно Хитволу. Тесты на оценку результатов у него оказывались самые строгие. За время учебы Дэйв получил полный комплект мыслимых и немыслимых очередных и дополнительных нарядов, которые только мог коллективно выдумать командно-преподавательский состав. Служить оказалось очень, исключительно тяжело. Дэйв ни разу за всё время не спал больше 4–5 часов в сутки. От физической усталости и недосыпания мысли начинали путаться, реальность смешиваться со сном. Однако он вытерпел до конца, как говорится, «на зубах», силой воли заставил себя не подавать ни малейшего повода усомниться в его пригодности к службе в Десанте. И каждый день он благодарно вспоминал дядю. Упражнения и задания, что он получал от него в детстве, оказались из курса обучения десантников. Именно жесткой подготовке он был теперь особенно благодарен, без неё выдержать испытания школы Дэйв явно не смог бы. Зато элитный колледж и курс Академии Истории сразу поставили его выше курсантов в интеллектуальной подготовке. То, что преподавалось в школе на уроках, с трудом укладывалось в головах полудеревенских парней, шедших в Десант от безысходности, в надежде хоть как-то подняться в жизни, для него являлось отдыхом. Теория действий командира отделения, на которого их учили, была ему известна ещё с десятилетнего возраста. Отношения с товарищами по учебе сложились ровными. Дэйв сразу решил не выделяться, раствориться в среде курсантов. Конечно, стать своим с нашивкой кадета Академии на рукаве невозможно. Но постепенно к нему привыкли. К тому же Дэйв проявил себя хорошим товарищем, помогал слабым и отстающим как на учениях, так и на уроках. Настоящее уважение и сочувствие он прибрел, уже заканчивая школу. Получалось, что по результатам Дэйв занимал первое место на курсе. Следовательно, как лучший курсант, должен получить погоны старшего сержанта, а не сержанта и распределиться на должность заместителя командира взвода. Тут взъярилось военное начальство. Как это так — кадет Академии лучше всех? На выпускных экзаменах результаты тестов так откровенно подправили, что стыдно стало всем. Начиная от курсантов и до полковника Тарасова, который поделать ничего не мог. Настоящую фамилию Дэйва по Правилам оглашать не имел права и просто боялся встретиться с курсантом взглядом, когда вручал ему диплом об окончании школы, сержантские погоны и грамоту за второе место в списке выпускников. По окончании церемонии строй рассыпался, и товарищи-курсанты сочувственно похлопывали его по плечу, кое-кто открыто возмущался такой несправедливостью. Кажется, меньше всех расстроился сам Дэйв. За время учебы он ясно понял, что не хочет становиться военным. Муштра, слепое подчинение и жизнь по приказу не для него. Досыта наелся в детстве. Поэтому он просто радовался окончанию тяжелого обучения, совершенно не переживая, какие ему вручили погоны. Больше его волновало, как его встретят в действующей армии на Марсе. Клеймо Историка продолжало красоваться на рукаве.

Вопреки ожиданиям опасения оказались напрасны. На Марсе шла война. За годы Смутного времени, последующий за этим период восстановления космические колонии, базы на планетах Солнечной системы и за её пределами были запущены. Поселения на Марсе страдали от нехватки оборудования, медикаментов, продовольствия. Когда междоусобная война проникла и сюда, ситуация стала катастрофической. А вскоре появились мутанты. И людей на Марсе практически не осталось. Все, кто выжил, сгруппировались на последней базе около космодрома, отбиваясь от возрастающих полчищ и ожидая помощи с Земли. Ждать пришлось долго. Когда прибыл первый после многолетнего перерыва корабль, на базе оставалось полторы тысячи человек. В основном подростки и молодежь, те, кто родился и оказался в состоянии выжить в этом аду. Кто с детства держал в руках оружие и мог есть всё что угодно. С годами Марсу уделяли больше внимания. Неся потери, армия смогла очистить и поставить под свой контроль до 50 процентов планеты. Силы мутантов удалось расчленить, и теперь они представляли 3–4 больших укрепленных района. Причем, учитывая полное превосходство людей в воздухе, основные, тщательно замаскированные опорные пункты мутантов располагались под поверхностью. Противник прекрасно знал планету, подземные пещеры, коридоры, проникал по ним глубоко на освобожденную территорию и наносил тяжелые удары. Отступать мутантам было некуда, пощады они не ждали, оставалось сражаться за своё выживание, и сражаться отчаянно. Поговаривали, что среди них до сих пор попадались люди, особенно среди командиров, в том числе бывшие военные и потомки беженцев периода Великого Равенства Третьего Президента. Малоизученная логика поведения мутантов плюс человеческий разум и знание военной науки часто ставили командование в тупик. Поражения армии не являлись редкостью. Но Марс, его ресурсы представляли огромный интерес для Верховного Совета, и Земля слала и слала солдат, оружие, боеприпасы. Война шла до полного уничтожения противника и превращения планеты в безопасную колонию Земли.