Однако это не отменяло того, что Кэт и Дэвида мерзкие существа тоже не упускали из внимания. Кристаленс, казавшуюся им беззащитной, особенно. Они неестественно быстро подползали к волшебнице и с тихим стрекотом стремились вонзить в неё свои губительные жала.
Несколько раз у них даже почти получилось. Дэвид пытался остановить их магией, но выходило у него не слишком успешно, поэтому они подобрались слишком близко.
Кристаленс раньше никогда не питала особого страха к насекомым, но от вида этих, находившихся так близко, всю ее охватил цепкий внутренний морозец. На некоторое время она даже растерянно замерла на месте, не зная, что делать дальше, и с надеждой глядя на Дэвида.
На ее счастье, уже далеко не первое и даже не десятое по счёту заклинание подействовало, сломив омерзительную тварь.
И Кристаленс бы с удовольствием забросала Дэвида громкими словами благодарности, но по-прежнему опасалась случайно выдать себя. Поэтому ограничилась кратким и холодным «спасибо».
Спустя некоторое время, хоть и с трудом, но команда все-таки расправилась с ядовитыми насекомыми. И двинулась дальше, вглубь таинственного коридора.
Но проход быстро оборвался, а если точнее, его загородил огромный булыжник со зловещей витой надписью. Причём на этот раз не на тавелийском языке, а на всеобщем, понятном каждому из путников.
Задание, требовавшее написать кровью несколько тавелийскмх слов, выделенных особо ярко среди всего текста.
— Что означают эти слова? — поинтересовалась Кэт у Дэвида, с лёгкой опаской глядя на неизвестную надпись.
— Страдание. Здесь написано что-то о страдании, которое приходится пережить, чтобы достичь исполнения желаний, — мрачно отозвался Сэварт. Кристаленс невольно отметила, что взгляд его снова немного помутнел, наполнившись былой печалью. Кажется, эта надпись вызвала какой-то отклик в его сердце…
Больше не было разговоров — Дэвид молча вызволил из кармана мантии небольшой посеребрённый кинжал, похоже, очередную подделку на какое-то сильное оружие, резко провёл по собственной руке и протянул его искателям.
Сделав небольшие порезы на пальцах и вернув оружие Сэварту, странники осторожно принялись выводить зловещую алую надпись на сером камне. Такое смешение цветов смотрелось пугающе и немного удручающе, навевало невольные мысли о разрушительных сражениях и нескончаемой боли. Однако друзей в тот напряжённый момент больше волновало другое — чётко скопировать вычурную надпись оказалось слишком сложно.
Разумеется, они очень старались, с особой тщательностью выводили каждый элемент, но… результат их откровенно не радовал.
Получалось, мягко говоря, не очень. Критически осмотрев кровавые письмена, они с досадой решили, что их стоит переделать.
И они бы уже начали, если бы не Дэвид. У него надпись вышла почти идеальной, но он явно сразу понял недовольство и недоумение искателей.
— Не стоит переписывать. Основной смысл задания не в чёткости текста, а в том, что вы вообще его поняли, пропустили через себя и вывели на камне собственной кровью, причинив себе этими словами ещё и физическую боль. Я думаю, мы справились. — Сэварт плавно положил ладонь на окровавленный булыжник и принялся шептать какое-то сложное заклинание.
Немного расслабившиеся после его слов, искатели отступили и наблюдали за спутником в стороне, фиксируя взглядом каждое его движение. Вряд ли в столь внимательном слежении был смысл, но для лишней бдительности оно бы не помешало — хотя бы потому, что друзья ещё прекрасно помнили приключение в «неправильном» лесу Инвеллиты.
Как только Дэвид закончил, дверь засияла обнадёживающим белым светом, озарившим весь тёмный проход, и с протяжным скрипом отворилась, пропуская искателей дальше.
На этот раз на них никто не напал, и они даже вполне спокойно преодолели коридор, но в конце его путников снова поджидал огромный камень. И чтобы пройти через проход, следовало снова разгадать загадку, теперь на тавелийском языке, нацарапанную на стене.
Хотя здесь читать сам текст, кажется, было не обязательно. Даже без Дэвида путники поняли бы, в чем смысл: около массивного булыжника кто-то хаотично рассыпал разноцветные драгоценные камни, а в самом препятствии виднелись неоднозначные ямки. Определённо следовало составить слово. Вот только какое, никто не имел понятия, в том числе и Сэварт.
— Правильной последовательности здесь, кажется, будет недостаточно, — озадаченно подметил Дэвид, изучая текст задания. — Не менее важно ещё и сопоставление цветов. — Он что-то прошептал, камни чуть взлетели, даже сложились на стене в какое-то слово, но быстро рассыпались. Маг издал приглушённый разочарованный вздох.
После этого несколько раз попробовали и искатели, но и у них ничего не получилось. Кэт снова начало одолевать давящее чувство обиды и беспомощности перед лицом заключительной опасности после длинного и сложного пути. Однако сдаваться, поворачивая назад, разумеется, никто не собирался, даже несмотря на почти буквально вскипающий от абстрактных мыслей мозг.
Но вот во время одной из своих попыток Эдмунд случайно коснулся непоколебимой каменистой поверхности сияющим лезвием меча Равенсов. И неожиданно в изумлении попятился, потому что камень вспыхнул неведомым белым магическим заревом, стремительно отодвигаясь, открывая заветный путь.
Сразу же рванув вперёд, Саннорт поспешно вбежал в образовавшийся проход. Но стоило ему оказаться в комнате, как он резко остановился, решительно не понимая, что происходит.
Потому что гигантский булыжник внезапно снова наглухо закрыл дорогу. А Кэт и Дэвид остались в коридоре. Кажется, здесь просто требовалось сокровище древних семейств, именно оно было решением сложной загадки. И Эдмунд им успешно обладал, а вот Кэт и Дэвид — нет. Неужели ему придётся преодолевать оставшийся путь одному?
Возможно. Но Эдмунд решил об этом не думать: теперь он был готов к любым опасностям, даже самым трудным, жестоким и утомительным. Поэтому резонно решил, что для начала следует изучить таинственный зал, в котором он оказался.
На удивление светлый зал — даже светлее, чем помещение с ожившими огнями. Только посмотрев в середину, откуда брезжилось основное освещение, Саннорт невольно сощурился: у него немного заболели глаза. На всякий случай он приготовил меч к бою: он ещё совсем не знал, какие испытания могли поджидать его в этих неизведанных стенах и что могло наброситься на него в любой момент. Поэтому предпочитал сохранять бдительность.
Чуть привыкнув к сиянию, Саннорт сделал несколько шагов в сторону сердцевины зала. И неожиданно что-то внутри него сжалось, словно упругая лапа неизвестного существа принялась щипать его изнутри. Картина, что предстала его глазам, оказалась пугающей и удручающей.
В дальнем углу зала, заваленная каменистой пылью, в неестественной позе лежала девушка. Глубокие раны покрывали ее обмякшее тело, потускневшие глаза бессмысленно буравили потолок, а на губах словно замерла тень последнего заклинания, которое она пыталась осуществить. Судя по всему, тщетно… теперь лишь бесформенная алая кровавая лужица расплывалась по магически освещённому залу. Эдмунд сразу с грустью подумал, что вряд ли имел смысл ее спасать: она явно уже погибла. А ещё она определенно была одной из Сэвартов, старшей сестрой Дэвида. И обладала гораздо более сильными и изощрёнными навыками, чем Эдмунд, Кэт и даже ее младший брат.
Это заставляло Саннорта невольно ощущать себя беспомощным перед неизвестной опасностью. Раз даже столь сильная и умелая волшебница и законная наследница древнего рода с ними не справилась, совсем не факт, что сможет он.
Однако о размышлениях пришлось забыть, потому что его взгляд невольно выхватил в заваленном камнями помещении ещё одну картину, пожалуй, даже более угнетающую.
Он увидел врага, который так жестоко расправился с одной из Сэвартов. Крупное мохнатое серое чудовище, стоящее на двух ногах, с закрученными рогами, острыми бивнями на уродливой голове и длинными когтями на могучих лапах. Оно как-то сливалось с камнем и выглядело даже неприметно. Хотя правильно будет «выглядело бы» — если бы просто стояло на месте, смирно ожидая беззащитную жертву. Но ему уже не приходилось никого ожидать, потому что оно нашло целых двух и в тот момент успешно расправлялось со второй. Тихо, не особо примечательно, с приглушённым рыком то ли от напряжения, то ли от ярости, то ли от удовольствия — скорее все вместе.