Кто-то наткнулся на меня, сбивая плечом. Я подняла глаза на мужчину.

– Простите, – пробубнил он и двинулся дальше, скрываясь в толпе.

А я пыталась унять ошалевшее сердце. На место, мать твою!

И тут слева я увидела его снова. Он шел ко мне, улыбаясь невинно и дружелюбно. Но, как и тогда, где-то в прошлой жизни, когда карточный домик, что я называла своей жизнью, сложился, разлетаясь на составляющие, на его лице застыла жуткая смесь – губы улыбаются, завораживая своей красотой и плавностью форм, а глаза смотрят на тебя с неистовой злобой, от которой все нутро покрывается льдом.

Херувимчик. Но Максим зовет его Белкой.

Он быстро покрывал расстояние между нами и это, в буквальном смысле слова, столкнуло меня с места. Понимая всю тщетность и бессмысленность своих поступков, я все же ускорилась. Стараясь не сорваться на бег, я протискивалась сквозь людей. Я оглядываюсь – лицо парня неправдоподобной, совершенно неземной красоты, приближается ко мне гораздо быстрее, чем я рассчитывала. Я повернулась и, плюнув на все меры предосторожности, побежала, уже не видя, как красивое лицо вспыхивает азартом, как губы обнажают хищный оскал, и откуда – то из глубины молодой груди вырывается тихий смех.

Толпа играет не мне на руку – как оказалось, я не так проворна, как девятнадцатилетний парень, а потому очень скоро я услышала его голос за своей спиной. Или мне показалось? Люди оглядываются на нас, и я понимаю, что несколькими минутами позже к нам присоединится полиция. И я не уверена, что она будет на моей стороне.

Слева показалась огромная лестница, ведущая на подземную парковку, и я побежала туда, открывая второе дыхание. Но прежде, чем ступить на первую ступеньку, ведущую вниз, мой взгляд ловит в толпе еще одно знакомое лицо. Я услышала свой собственный стон, приглушенный гулом людских голосов и моим тяжелым дыханием – наперерез общему потоку, с другой стороны от Белки, ко мне бежит Низкий. На его лице застыла та же улыбка, что и на губах Белки. Когда убегаешь от собаки, она непременно бросается на тебя. Это инстинкт.

Я бросилась по ступеням, летя вниз дурной пулей. Здесь поток людей был гораздо реже, а когда очередной лестничный пролет закончился, открывая взору бетонную коробку размером с футбольное поле, я поняла, что совершила непростительную глупость – в десять утра субботы парковка была совершенна пуста. Некому кричать, некого позвать на помощь. И только теперь, выбежав в широкий проход между рядами припаркованных машин, я поняла, что передо мной длинная прямая, где решающими будут два фактора – скорость и вес. И оба эти фактора лишают меня самых последних шансов на успех.

Позади послышались быстрый топот и смех.

Ну ты и дура, Марина! Но теперь это не важно. Дура или нет – рви когти!

И я помчалась со всех ног. Я летела так, что ветер свистел в ушах. Ноги стали не моими, я их просто не чувствовала, но слышала, как к моему топоту прибавились еще две пары ног. Я слышала их смех сквозь собственное дыхание. Резко, в одно мгновение, мне стало страшно, как никогда, и я побежала быстрее, чем была способна. Сердце сотрясало мое тело изнутри, адреналин взрывал нервную систему, голова отключилась. Только тело, только ощущения. И – сработало. Где-то сзади послышалось удивленные голоса. Не сомневаюсь – эти ублюдки знают, где моя машина припаркована, и все, на что мне остается надеяться – что они не спустили мне колеса, прежде чем начать увлекательную гонку. Я достала ключи из кармана и услышала, как телефон, мой телефон, выпал и разлетелся вдребезги о бетонный пол, но я даже не думала сбавлять ход. Только бы успеть добежать до машины, а там, я уверена, я снесу любого, кто встанет на моем пути. Только бы добежать! Я нажала кнопку сигнализации, и моя машина послушно отозвалась в самом дальнем конце стоянки. Это плохо. Это очень плохо. Слишком далеко. Такой темп я просто не выдержу. Послышался восторженный вопль – мои преследователи завелись. За год беспечной жизни я и забыла, каких уродов носит на себе Земля. Их движения были быстрыми, тела гибкими и легкими, и они стремительно сокращали расстояние между нами. И вот я уже надсадно дышу, забирая из тела последние силы. Все, на что мне приходится надеяться – это моя хитрость.

Я резко свернула в очередной проход между машинами. На что рассчитывала – не знаю, потому как совершенно очевидно – нет у меня ни хитрости, ни мозгов. Видимо, я предполагала, что я меньше, а значит, в узком пространстве между машинами у меня будет фора. Но я не учла один из главнейших факторов – полнейшую безнаказанность. Пока я пробиралась между лакированных боков автомобилей, Белка и Низкий выбрали кротчайший путь – они запрыгивали на капоты и крыши, то пролетая над ними, как паркурщики, то нагло топча чужую собственность ногами, оставляя вмятины на железе. До моей машины оставались считанные метры. Я стиснула зубы, выжимая из себя последнее, выходя на финишную прямую.

Его правая рука вцепилась в мой свитер – ткань затрещала, но выдержала напор. Меня резко затормозило, как при лобовом столкновении, моя кофта натянулась, как ремень безопасности, но тело продолжало движение вперед, подчиняясь инерции, и если бы не левая рука, схватившая меня поперек груди, я бы потеряла равновесие. Низкий прижал меня к себе и я спиной почувствовала жар его тела под одеждой и бешеное сердцебиение внутри грудной клетки. Его смех зазвенел прямо над моим ухом, перемешиваясь с быстрым дыханием. Я дернулась, пытаясь высвободиться из его лап, но правая рука быстро перехватила меня поперек живота и парень, на полголовы ниже меня, легко оторвал меня от земли, заставив меня беспорядочно размахивать руками и ногами. Я заорала, но он, вернув меня на землю, закрыл мне рот и потащил за собой. Я брыкалась и пыталась цепляться ногами за землю, а руками – за все, что могло попасться. Низкий ощутимо сдавил мой живот. Я замычала.

– Ты поаккуратней там, а то Фокусник с тебя шкуру сдерет, – пропел Белка, который медленно приближался к нам. Его нежный голос смешивался с тихим смехом, в котором отчетливо звенел восторг. Для них это – всего лишь игра, и я немало развлекла мальчиков.

– Не сдерет, – прошипел Низкий, но ощутимо ослабил хватку.

Белка захохотал и, поравнявшись со мной, выхватил у меня ключи из рук. Он нажал кнопку брелка. Моя машина отозвалась коротким писком, и я поняла, что мне не хватило несколько несчастных секунд – мы были в нескольких шагах от моего багажника. От отчаянья я взвыла, но тут же задохнулась в ладони, стискивающей мой рот. В моей голове звенел лишь один вопрос – когда же появится охрана торгового центра? Камер тут видимо – невидимо. Неужели человек, сидящий у монитора, не задался вопросом, куда меня тащат двое молодчиков?

Меня буквально запихали на заднее сиденье моей же машины. Белка сел рядом со мной и с нежностью бывшего любовника обнял меня и прижал к себе. Я дернулась и попыталась оттолкнуть его.

– Спокойно, спокойно, сладкая моя… у нас есть разрешение вколоть тебе снотворное, если ты будешь дурковать. Хочешь баиньки?

Я мотнула головой.

– Ну, тогда сиди спокойно.

С этими словами он крепче прижал меня к себе, и своими руками, словно наручниками, обвил мои запястья.

– Чего ты там вцепился в неё? – спросил Низкий, который плюхнулся на место водителя и теперь смотрел в зеркало заднего вида. На меня он не смотрел, как и Белка. Они вообще общалась между собой и обо мне речь шла исключительно в третьем лице.

– Та еще сука… – заулыбался Белка. – Ты забыл, как она в прошлом году на тотализаторе голыми руками Фокуснику вену на шее вскрыла?

– Помню, помню… – пробубнил Низкий и странно хохотнул.

– Не хочу сиденья запачкать, – засмеялся Белка, а затем посмотрел на меня и ласково добавил, – Психопаточка…

– Да пошел ты на хер! – рявкнула я.

– Ну, вот зачем ты так грубо? Нормально же общались…

Мотор машины завелся, включилась аудиосистема и из колонок зазвучали Fall Out Boy «This ain’t a scene, it’s an arms race».