Мне тошно, поэтому как только один трек переходит в другой, я прыгаю и кричу отчаянней всех. Толпа заглушает меня, толпа прячет меня, я растворяюсь в ней, не слыша своего собственного голоса. И прекрасно. И замечательно. Я закрываю глаза, чтобы не видеть, как он смотрит на меня. Как его серые глаза ищут меня среди людей, находят и острыми иглами вонзаются в меня так, что я чувствую их в десятке метров от него. Чувствую, как они снимают с меня одежду, как ласкают тело, забираются под кожу… Я закрываю глаза и скачу, как ненормальная, чтобы не да Бог никто из тех, кто пляшет рядом, не понял, что я не кричу – я плачу.

От музыки не становится легче. Она вытаскивает наружу то, что болит, только и всего.

Господи, до чего же тошно…

Я останавливаюсь, потому что мне кажется, что меня сейчас стошнит. Я поворачиваюсь и вижу, как одна из шлюх целует его. Вижу, как её руки нагло, жадно скользят по его телу, губы впиваются в его шею. Мой желудок падает вниз, сердце лезет наверх. Там, за их столом, полно проституток, блядей и просто девушек, которым все еще кажется, что секс сближает. Рядом с ним Низкий на котором сидит одна из тех, кому в этот вечер повезло добраться до царского тела. Белку заласкали, облизали с ног до головы уже не единожды. Он и теперь запустил руку под юбку какой-то блондинке, и она уже еле дышит. Но до них мне дела нет – я смотрю, как ОН позволяет ей целовать себя, как она сползает вниз, расстегивая ремень его брюк. Тут он поднимает глаза и смотрит прямо на меня. На лице, полном блаженного удовольствия, расцветает улыбка, сверкающая клыками. Он смотрит на меня, пока она спускается под стол между его ног. Он смотрит, как по моим щекам бегут слёзы. Он улыбается.

Ты будешь любить меня.

Есть моменты, есть мгновения, есть сотые доли секунды, когда мысли, вопреки всем законам мирового порядка, становятся осязаемыми. Они – стрелы, они – электрические разряды. Они точно попадают в цель, связывая двух людей невидимой нитью. И тогда вы можете слышать друг друга на расстоянии сотен, тысяч, миллиардов километров, в разных часовых поясах, в разных веках и странах.

Я ухожу.

Я тебя не отпускал.

Я устала от тебя, Максим.

Уйдешь – убью.

Ну и отлично… Прощай.

Я обуваюсь и иду к выходу. Я проталкиваюсь между людьми, и мне совершенно нет дела до того, что творится вокруг меня – внутри горит огонь, и мне срочно нужно на воздух. Пелена слёз размывает людей, смазывает ориентиры, смывает последнее, что осталось от моего чувства собственного достоинства.

Господи, ты совсем забыл про меня! Бросил меня здесь одну…

Огромные двери. Я толкаю их и оказываюсь на улице.

«Сказка» обнимает меня прохладным дыханием ночи, огнями, запахами, людьми. «Сказка» живет, «Сказка» дышит, и я слышу её дыхание, чувствую его на своей коже. Я вступаю в море людских тел и иду вперед – шаг за шагом, мгновение за мгновением, я иду туда, где мне не сделают больно. Я продираюсь сквозь толпу, которая смеется и гудит. Люди проходят мимо, поток лиц – безумный калейдоскоп. А мне больно. Холодными пальцами я стираю боль с лица, а она все льется и льется. Любовь остервенело вцепилась в мое сердце и рвет его на части. Я тихо скулю. Мне больно. Мне безумно, нестерпимо больно! Наркопритоны сменяются медпунктами, медпункты – наркопритонами, а внутри меня обезумевшая от вседозволенности любовь рвет на части мою душу. Господи, посмотри на меня! Лица, витрины, тела, окна, руки, улыбки, смех, сигаретный дым, блестящие вспышки одежды – огромный живой океан, и я пытаюсь не утонуть в этой мерзости, которая толкает меня локтями, дышит перегаром, прикасается похотливыми взглядами и кричит мне что-то вслед. Я сегодня уйду отсюда. Мне плевать, как это будет выглядеть. Мне плевать, что произойдет. Я иду на выход, потому что Я так хочу. Потому что мне до смерти надоело быть Куклой. Шаг за шагом. Куда угодно, только бы подальше отсюда. Любовь невидимой удавкой сжимается на моей шее, и я хрипло всхлипываю. Я хватаюсь за шею и пытаюсь стащить с себя поводья, но там ничего нет. Моя шея свободна – несвободно мое сердце. Это оно задыхается, оно болит, оно рвется с громким треском раздираемой плоти. Господи, ну посмотри же на меня! За что же ты так со мной…?

Меня грубо хватают за руку. Меня тащат поперек толпы, из общего потока. Меня ведут в проход между домами, мимо людей, мимо окон и дверей. Меня тащат узкой улочкой, где «Сказка» прячет самые сокровенные тайны. Меня разворачивают и прижимают к стене. Горячие ладони хватают мое лицо, сжимают его до боли, серые глаза ненавистно впиваются в меня – в них столько любви, столько отчаянья, и ненависти. Губы ощетиниваются оскалом жемчужных клыков:

– Если ТЫ не спишь со мной – спит ДРУГАЯ. Слышишь меня? – хрипит он, еле сдерживая желание вцепиться мне в глотку зубами.

Я смотрю в его глаза и вижу, как они блестят, наливаясь бриллиантами слёз.

– Я тебя ненавижу… – еле слышно говорю я.

– Никогда не убегай от меня! – с ненавистью шипит он сквозь зубы, стискивая руки на моем лице, и мне больно. – Никогда не отказывай мне! Если я хочу – ты раздвигаешь ноги! Поняла меня!?

Я киваю, я шепчу да, я наслаждаюсь той болью, что причиняют его руки. Я благодарна за ту боль, что рвет мое сердце, потому что он единственный, кто сумел меня растоптать, убить меня… и воскресить. Я – Феникс. Во мне кипит жизнь, во мне искрят ярость и боль, и я чувствую себя такой настоящей, такой легкой. Такой живой. Я тяну его к себе, он прижимается ко мне, впивается губами, и я чувствую внутри него ту же боль, что и внутри себя. Она соединяет нас, она одна – одна на двоих, потому что в одиночку такое невозможно пережить. Он дрожит, дыхание горячее и быстрое, и он ласкает меня грубо и сладко. Я вцепляюсь в него. Он покрывает поцелуями моё лицо, мою шею, и я плачу.

– Я люблю тебя, Маринка, – шепчет мне самый любимый голос.

Я рыдаю, чувствуя, как дикая боль превращается в обезумевший восторг, в удушающую любовь и она рвет меня на части, потому что слишком велика для моего крохотного тела. Я задыхаюсь от счастья, потому слышу:

– Господи, как же я тебя люблю…

Одежда валяется по всему полу, настежь открыто окно, и луна бессовестно подглядывает за нами, превращая каждую линию в серебряную нить. Наши пальцы впиваются в кожу, оставляя следы, наши тела переплетены в танце секса, наши губы сладко ласкают друг друга, мы – одно целое. Мое тело – наш храм. Мы уже не торопимся, мы наслаждаемся каждым движением, каждым отзвуком наших тел. Каждое его движение внутри меня рождает эхо наслаждения в моем теле, с каждой секундой приближая меня к оргазму. Его губы нежны, его руки знают мое тело лучше меня, и я целиком растворяюсь в нем, словно меня никогда и не было. Словно я никогда не существовала. Я – порождение его желаний, плод его фантазий. Я – обезумевший комок счастья в его руках. Он мой хозяин, мой творец, мой Бог. Это он создал меня такую, какая я сейчас – безумная, счастливая и абсолютно свободная. Я сжимаюсь, вцепляюсь в его плечи, сплошь покрытые царапинами, как свидетельства предыдущих оргазмов – моя роспись в счастье на его спине. Мой тихий стон в такт движений его бедер отсчитывает мгновения до оргазма, и когда я кончаю, он кончает следом за мной. Счастье кипит в моей груди, любовь разрывает меня, и мой голос сладкой патокой разливается в темноте ночи. Я чувствую малейшее движение его плоти внутри меня, и от этого я люблю его еще сильнее. Никаких презервативов, никакого прерванного полового акта – я хочу все чувствовать, все ощущать. Хочу знать, что теперь ты внутри меня.

Мы – любовь.

Мы замолкаем, застываем совершенно обессиленные, но он еще долго покрывает поцелуями мое лицо, шею и плечи. Наконец, он ложится рядом со мной. Его рука лежит на моем животе, и он чувствует, как пульсирует кровь под кожей. Мы молча наслаждаемся беззащитностью друг перед другом. Мы были обречены с самой первой встречи, с самого первого слова, сказанного друг другу. Он проводит ладонью по моему животу: