Глава 12

Глай вернулся в конце весны. Корабль, загруженный добычей «по самые реи», глубоко сидел в воде, с трудом лавируя среди рифов. Эльма встречала отца и господина в почти законченном порту. Позади неё стояли Мюррей и виолки. Почётный караул из стражников и слуг был выстроен вдоль дороги, ведущей из порта в замок, приветствуя капитана и лорда взмахами зелёных ветвей и радостными криками.

Когда причальный конец перебросили на пирс и намотали на массивный чугунный кнехт, виолки прокричали приветствие, а когда Глай спустился по трапу, Эльма приблизилась к нему, почтительно опустилась на одно колено и поцеловала руку. Поднявшись, произнесла:

– С благополучным возвращением домой, мой отец и повелитель! И я, и ваши верные подданные, с нетерпением ждали этого благословенного часа!

Глай был тронут столь торжественной встречей. Приветливо улыбнувшись, поцеловал девушку в обе щеки.

– Вижу, сударыня, вы не проводили дни в безделье!

– Я старалась выполнить все ваши пожелания, милорд.

Глай вновь привлёк девушку к себе и нежно поцеловал в чело. Затем обнял за плечи, и они направились к ожидавшей повозке.

– Надеюсь, ты не скучала, пока меня не было? – поинтересовался Глай, когда они покатили к замку.

– Я нашла себе развлечения помимо работы, – улыбнулась девушка.

– А что это за корабль стоит на рейде?

– Это пугало для стервятников.

– Не понял…

– Комендант Мюррей расскажет вам обо всём… А я бы хотела поговорить с вами о другом.

– О чём же, моя воинственная красавица?

– Вы должны рассказать мне, где были и что видели.

– О! Это будет долгий рассказ. С твоего позволения я сначала приму горячую ванну, затем отдохну пару дней в гареме, потом вникну в дела, и уже после всего этого мы с тобой уединимся и предадимся долгим познавательным беседам… Согласна, моя девочка?

– Я ждала долго, могу подождать ещё немного…

– Это ты придумала? – кивнул Глай на махающих зеленью и орущих стражников по сторонам дороги. – Мне, даже, как-то неудобно. Словно я какой-то местный царёк или божество, сошедшее с Небес.

– Вы и есть царь и бог этих земель. Вы их господин и повелитель, и они искренне рады видеть вас, так как после вашего отъезда я не давала им спуску, и пообещала, что, когда вы вернётесь, устрою праздник на полдекады.

Глай весело захохотал.

– Ты не только красавица, но и умница! Я это понял с первой нашей встречи… Ну что ж, я тоже не забывал о тебе, и привёз из далёких краёв богатые и щедрые подарки… Ты увидишь их вечером.

Пока рабы готовили огромную мраморную ванну, наполняя её горячей ароматной водой, Глай вызвал Мюррея и приказал кратко рассказать обо всём значительном и стоящем внимания, что произошло за время его отсутствия. Мюррей рассказал всё, не преминув вспомнить о любовниках Эльмы, но честно признался, что идея с пугалом принадлежит девушке.

– Да, она умна, – согласился капитан. – Скажи честно, Энти, Эльма хорошая Госпожа Глайсима, или мало подходит на эту роль?

Мюррей задумчиво помолчал, покусывая седой локон и хмурясь, а затем произнёс:

– Мне многое в ней не нравится, и я был против некоторых её решений, но госпожа Эльма прекрасно справляется со своими обязанностями. Люди её уважают, хотя и побаиваются. Иногда она бывает излишне жестока или, наоборот, мягкосердечна, но она – настоящая Госпожа, в этом нет сомнений.

После ванны и перед посещением гарема, Глай пришёл к Эльме. За ним шли слуги, неся тяжёлые сундуки. Поставив их у стены, они ушли, отосланные повелительным жестом руки. Глай обратился к девушке:

– Девочка, это всё твоё. Когда я уйду, ты их откроешь и осмотришь. Вот ключи от замков. Надеюсь, это занятие скрасит ожидание нашей встречи и рассказа о дальних странах, который я тебе обещал… Но самый ценный мой подарок находится в башне. Это пленник. Я захватил его на одном из островов около Западного континента. Сначала хотел продать работорговцу, так как он хорош собой и искусен во многих ремёслах, а значит, стоит очень дорого. Но затем я подумал о тебе… Этот пленник мог бы развлечь тебя во время моего следующего отсутствия, но мне сказали, что у тебя уже есть любовник… Всё же, он твой, и ты можешь поступить с ним, как хочешь. Я могу продать его и отдать тебе выторгованные деньги, если он тебе не нужен. Или ты можешь найти ему применение по своему усмотрению.

– Спасибо, милорд… Я разберусь с пленником, когда оценю эти подарки.

Глай ушёл, а Эльма приступила к осмотру сундуков. Откинув крышку первого, увидела, что он полон отрезков великолепных тканей: льняных и шёлковых, атласных и бархатных, серебряных парчовых и парчовых золотых, тонких шерстяных и тончайших батистовых, гладких, одноцветных, цветастых и узорчатых, расшитых и кисейных. У девушки зарябило в глазах от обилия цветов и расцветок.

Налюбовавшись тканями, она открыла второй сундук. В это время в комнату вошла Лайта.

– Что это? – удивилась подруга, увидев сундуки. Ты собралась уезжать?

– Глай привёз мне подарки… Посмотри, – Эльма указала на открытый сундук, в котором лежала драгоценная посуда из золота и серебра, украшенная цветной эмалью и узорами из полудрагоценных камней: кубки, чаши, супницы и тарелки, столовые приборы и подносы. – А взгляни на это! – Эльма вновь открыла сундук с тканями.

Затем она открыла следующий, и увидела, что в нём лежит оружие в дорогих, украшенных драгоценными камнями ножнах. Клинки ножей, мечей, стилетов и сабель выкованы из превосходной алмостской или илларийской стали, а ложа арбалетов и луки изготовлены из ценных пород дерева.

– Где он всё это набрал? – удивилась Лайта. – Ему, наверное, пришлось ограбить полмира!

– Или прибрать к рукам несколько богатых алмостских торговцев…

В четвёртом сундуке, самом маленьком, оказались самые ценные вещи – всевозможные женские украшения. Блеск сапфиров, изумрудов, рубинов и алмазов слепил глаза, а золото и серебро издавало приятный звон, когда девушки зачарованно перебирали это богатство.

В пятом сундуке – самом большом и обширном из всей коллекции – была сложена различная одежда из дорогого сукна и бархата, а также плащи, накидки, пояса и обувь.

В последнем, шестом сундуке, оказались различные музыкальные инструменты и… игрушки. Эльма вынула большую деревянную куклу, искусно вырезанную из благоухающей древесины, одетую в великолепное шёлковое платье, и, показав Лайте, засмеялась:

– У тебя была такая лялька в детстве?

– Нет… Я играла деревянными мечами и шарами, развивая силу и ловкость.

– Хочешь её?

Лайта пожала плечами.

– Зачем она мне? Когда придёт время, я рожу себе ребёнка, и буду забавляться с ним.

– Тогда я возьму её себе… Она мне нравится.

– Это и так всё твоё.

– Думаю, я должна поделиться с девушками. Они заслужили награду. Позови их, и скажи, что они могут взять себе всё, что хотят.

– Ты очень щедра, Элли. Но послушайся моего совета: сначала выбери то, что нравится тебе, а остальное мы поделим между собой. Иначе ты рискуешь остаться без ничего… Мы, конечно, оценим твою щедрость, но что скажет господин, когда узнает, что его щедрые дары отданы другим? Он может обидеться.

– Ты права, Лайта…

Девушки принялись перебирать подарки, откладывая в сторону то, что хотели оставить себе. Отобранное служанки отнесли в гардеробную. Затем Лайта ушла звать остальных виолок, а Эльма направилась в башню, посмотреть на пленника.

Он находился в одной из верхних комнат. Взяв у стражника масляный фонарь, так как уже стемнело, девушка поднялась по узкой каменной лестнице и отодвинула засов на узилище.

Внутри царил вечерний сумрак, и вначале Эльма никого не увидела. Лишь подняв фонарь повыше и осветив комнату, заметила у дальней стены ложе и лежащего на нём человека. Он крепко спал, раскинув во сне руки. Широкая грудь, обтянутая голубой шёлковой сорочкой, мерно вздымалась; длинные, густые волосы, цвета золотистого мёда, рассыпались по подушке и свисали почти до земли. Черты лица изысканные и красивые, как у статуи, выполненной искусным мастером. Руки с длинными изящными пальцами – нежные и ухоженные, не похожие ни на широкие ладони Брайта, ни, тем паче, на шершавые солдатские руки Лоя. Фигура, затянутая в узкие облегающие одежды, пропорционально сложенна и хорошо развита, ноги длинные и стройные, а ступни узкие и не очень большие. Он походил на прекрасное ухоженное породистое животное, и, очевидно, происходил из богатого аристократического рода. Почему же родственники не выкупили его?