– Сейчас догадаешься, о великая Шактир? – с сарказмом в голосе спросил он и, подмигнув, подсказал: – Есть красивая девочка и славный мальчик…

Вия сильно побледнела и испуганно посмотрела на Коту. Та съежилась под пристальным взглядом, ощущая, как похолодела спина от мимолетного озарения.

– Я вижу, продолжать не надо, – удовлетворенно хмыкнул локки. – В девчонке теперь присутствует кровь властителей. Этого вполне достаточно для моих целей. А теперь, будь хорошей девочкой, пожертвуй капельку крови. Всего-то нужно – оцарапать пальчик и, окропив Сердце клана драгоценной влагой, приложить его ко лбу Шактир.

Кота вскинула голову и скрестила руки на груди, всем видом выражая неподчинение.

– Я предполагал такую реакцию, – хищно осклабился Локк и, подняв харцессу за шкирку, приставил к белой шее блеснувшее холодом лезвие охотничьего ножа. – Ты же не хочешь вновь потерять свою мамочку?

Кота вздрогнула и сильно побледнела. Лай, с замиранием сердца следивший за каждым словом, дернулся, пытаясь освободить ладони. Но те будто бы приросли к рукам братьев. Он даже не смог пошевелиться. Магия злодея не давала шанса вмешаться в происходящее. Лай беспомощно глянул на Солдеса. Вожак пристально смотрел на него. Спокойно, – говорили его зеленые глаза, – доверься воле богов.

Но жизни его матери угрожали! Да, она не рожала его, но вырастила, ни одним намеком не давая понять, что он – чужой. Харц же, как понял юноша, действительно считал его родным, но относился всегда, как к чужому. Что неудивительно, он и собственного брата хладнокровно убил. А под воздействием локки, или нет, – это уже неважно. Локк не смог бы толкнуть человека на то, о чем тот сам не мечтал, пусть даже втайне от самого себя. Но Миген он должен спасти! Лай дернулся еще сильнее, с ужасом косясь на пропасть под ногами. Что будет, если он все-таки выйдет из круга? Упадет ли, или сможет пройти прямо по воздуху? Но, как и в первый раз, не удалось и чуток пошевелиться. Оставалось только обреченно наблюдать за происходящим, не пытаясь вмешаться. Лай не мог даже головы повернуть, чтобы оглянуться на харца, чье тело заимствовал злодей. Что он делает? Жива ли еще Миген?

Лай видел только перед собой – Коту и Шактир, братьев, что стояли напротив, включая Солдеса, да небольшую часть комнаты с альковом, Чилву… он не видел. Женщина, только что испуганно жавшаяся к огромной кровати, исчезла. В глазах Коты плескался страх и робкая надежда. Шактир судорожно сжала ее плечики, наблюдая за кем-то в дальней части покоев харцессы. Раздался решительный женский крик и удар.

Кота, которая давно заметила, как кормилица старается незаметно обойти харца и неподвижно стоящих вельмож, пыталась ничем не выдать своих чувств. Чилва явно пробирается к синему трупу. Локк же смотрел прямо на шакти, не оборачиваясь, и у служанки был шанс. Но, увы, использовать его она не смогла. Тонкий женский кинжальчик, которым Чилва пыталась пробить грудь мертвеца, отлетел так, словно женщина ударила камень.

– Глупо, – прокомментировал локки и медленно обернулся. – Смело, но глупо.

Бросив бесчувственную харцессу, подошел к бледной служанке и сжал пальцы на горле, с легкостью приподняв женщину над полом. Кинжал выпал из ослабевшей руки. Кота с ужасом смотрела, как глаза кормилицы почти вылезают из орбит, а изо рта вырывается сдавленный хрип. Миген застонала и слабо приподнялась. Увидев, что злодей душит Чилву, испуганно вскрикнула. На четвереньках подползла к ним, и, подхватив с пола кинжал, вонзила его в спину харца. Тот удивленно оглянулся и выпустил служанку.

Чилва упала на спину и, держась обеими руками за горло, попыталась отползти в сторону. Локк же, словно забыв про нее, схватил за волосы Миген и снова приставил нож к ее горлу.

– Что ты наделала! – вскрикнул он. – Это тело теперь умирает еще быстрее! Времени нет! Девочка, – обратился он к Коте, – я считаю до трех!

– Убей меня! – Вия развернула Коту к себе лицом. – Это единственно возможный вариант! Убей немедленно! И все будут спасены!

– Один! – Локк нажал на лезвие. Миген слабо дернулась, по белой коже медленно потекла багровая капля, оставляя четкий след.

– Нет, – прошептала Кота, глядя на решительное лицо Шактир расширившимися от ужаса глазами. – Я не могу.

– Два! – Прогремел жесткий голос.

Это и есть испытание? Кота вспомнила, как печально улыбался Солдес в ответ на ее самоуверенную реплику о том, что она с легкостью выполнит свое предназначение. Ведь сохранить жизнь юноше тогда показалось делом очень легким. Делай то, что умеешь – и все! Но боги уготовили ей сложную задачу – выбирать. Выполнит она приказ локки или нет, – все равно Миген не жить. Спасти ее можно было, лишь убив Шактир, ибо вместе с ней умрет и злодей. Или жизнь матери, которую она только что обрела, или же жизнь прирожденной шакти, за которую любой воин из стаи с радостью пойдет на смерть. К тому же, она была матерью самого дорогого Коте человека. При этом девушка четко осознавала, что если она освободит Локка, то подарит ему возможность завершить свой безумный план и уничтожить стаи воинов-волков.

– О мудрая Трона, – синими губами прошептала девушка. – Подскажи мне ответ!

Тут личико Коты посветлело. Она поспешно опустила взгляд и ухватилась обеими руками за кулон. Решительное «Стой!» прозвучало вместе с хриплым «Три!».

– Нет, – в ужасе шепнула Вия и отступила… оставшись на месте.

Локк же довольно рассмеялся и, оттолкнув Миген в сторону, шагнул в сторону тела, охваченного синей дымкой.

– Смотри! – поспешно выкрикнула Кота, привлекая внимание локки.

Тот обернулся и заворожено следил, как девушка медленно снимает с шеи цепочку.

– Теперь я считаю до трех! – почти прорычала она. – Один! – И царапнула по ладони гранью увеличившегося кулона. На свежем порезе выступили первые капли крови, которую Кота размазала по Сердцу клана. Локк жадно облизнулся, как голодный волк. – Два! – Девушка приложила обагренный кровью кулон к груди бледной Вии.

Женщина вскрикнула и закрыла глаза. Потом, раскинув руки, выгнулась дугой, точно ее подвесили за грудину. Ноги оторвались от поверхности. Шактир парила в воздухе, а над ней заклубились темные тучи. Коту отвлек сдавленный стон.

Она обернулась и увидела, как харц сжимает руками голову так, как будто испытывает чудовищную боль. Ногти впивались в кожу, из-под пальцев струились алые змейки. А туманные завихрения вокруг него густели и приобретали багровый оттенок. Как магнитом он притягивал сгустки красноватой дымки со стороны вельмож, которые скорчились на полу в страшных судорогах. Крики и стоны мгновенно смолкли в тот момент, когда клубок кровавых вихрей отделился от безвольно болтающегося в воздухе тела Вии. Точно такой же скользнул от тела харца в сторону синего трупа. Алодлор с глухим стуком упал на мягкий ковер.

Два облака соединились в одно и медленно, будто тяжелый дым, опустились на неподвижное тело локки. Синяя дымка, окутывающая все тело, зашипела так, словно лед соприкоснулся с открытым пламенем, и начала где-то медленно таять, а где-то с треском лопаться. Во все стороны полетели острые полупрозрачные черепки, обнажая белую кожу, в которую тут же впивались нетерпеливые щупальца багрового тумана.

Тело мелко-мелко затряслось, рот и глаза распахнулись. Тяжелый вдох, точно он только что чудом спасся из трясины, прокатился по покоям, оставив в душе каждого тень очень долгой смерти, которой все-таки пришлось отступить. Локк с трудом поднял руки, рассматривая свои ладони, вспоминая собственное тело.

– И три! – хрипло рыкнул Врадес, выдергивая из спины харца кинжал Чилвы и тут же вонзая его в сердце Локка.

Тот заскреб по груди, как будто пытаясь разодрать тело. С губ сорвался предсмертный хрип. Врадес, покачиваясь, навис над телом врага и с удовольствием наблюдал за агонией.

– Незаконченное дело, – пробурчал он. – Следовало это сделать еще много лет назад. Если бы ты, сволочь, не обманул Вию… Поговорить он, видите ли, хотел!