Марк вновь открыл глаза и осмотрел помещение, насколько хватило его бокового зрения. Но ничего нового не обнаружил. Он по-прежнему был один.

Конечно, на затылке глаз не имелось, шея немилосердно болела, и сделать осмотр в 360 градусов он не мог, но он точно помнил, что позади его кровати были только окно, стол и батареи.

«Точно, окно. Его наверно приоткрыли, и это всего лишь ветер».

Резкий шорох заставил сердце броситься в объятия печени. Или селезенки. Марк понятия не имел, куда там оно намылилось, но что-то в его внутренностях взбунтовалось. Откуда шел звук, через туман в голове он понять не смог.

Тут Белов вспомнил о кнопке вызова персонала. Нашел ее взглядом. Маленькая кнопочка располагалась на стене, на уровне его колена. Просто так дотянуться до нее он не мог.

Ветерок пошевелил его волосы, и Марк отчетливо различил два шага. Кто-то залез в окно.

«Все, меня пришли убивать!»

Решив, что каяться в грехах нет времени (если он не успеет нажать кнопку, то над ним и так проведут обряд отпевания и отпущения грехов), Марк начал интенсивно двигаться вперед по кровати, целясь в кнопку и стараясь не шевелить шеей.

– Эй, ты чего удумал? – раздался неподалеку голос, но Белов еле различил его. Потому что еще раньше услышал повторный звук шагов. Ночной посетитель двигался в его сторону. Марк ускорил движения. И уже почти дотянулся до кнопки, когда до ноздрей дошел запах парфюма.

Он застыл. А в следующую секунду на нижнюю часть его туловища что-то упало, разом обездвиживая его самого и, прежде всего, руку.

– Нет, нормально? Я тут к нему забираюсь, рискуя собственной головой, а он меня решил сдать со всеми потрохами, – раздался возмущенный шепот.

«Не может быть!»

Белов моргал, пытаясь всмотреться в лицо гостя. Постепенно перед ним стали проступать знакомые черты.

– Старк, – выдохнул он.

– А ты кого ждал? Думал, это Карлсон?

– Придурок, я же чуть на тот свет не отправился от страха! – возмутился он тоже шепотом.

– Ну, извини. Я должен был как-то тебя проведать. Врач сказал, что ты спишь.

Марк слегка отошел от шока:

– Да, вполне логично для тебя. Врач сказал, что я сплю, и ты решил: а почему бы не разбудить Белова?

– Если я скажу, что переживал, ты меня засмеешь, – Игнат невозмутимо пожал плечами, – поэтому хрен тебе, понял?

– Да ты сама щедрость! – парировал Марк. – Обычно в больницу к пациентам ходят с апельсинками, яблоками и печеньками, но за хрен тоже спасибо. Его мне еще никто не приносил.

Игнат улыбнулся. Пожалуй, так он улыбался ему первый раз.

– Здесь уже есть одна апельсинка, – сказал он, после чего легко коснулся губ поцелуем.

Марк хотел было увернуться. Правда, хотел. Он еще первый поцелуй не переварил. Но попытка провалилась, так как больная шея никуда не делась. Зато боль от попытки пошевелить заставила резко застонать, и это напомнило Старку, что он тут не за этим.

– Прости, не удержался, – особого сожаления Марк в его лице не увидел, что сказать, он не знал, поэтому отвел глаза и промолчал.

– Что произошло? – задал вопрос Игнат. И Белов с радостью поддержал эту тему.

– Не знаю. Мы спали. Я проснулся от удара. И, кажется, потерял сознание. Соня… мне вообще показалось, что она и не просыпалась. Я сначала так испугался, но врач сказал, что с ней все в порядке. Я сидел посередине, мне досталось больше, – от длинной речи у Марка разболелась голова, поэтому он прикрыл глаза. – Черт, прости, но теперь я действительно хочу спать, – выдавил он со смешком.

– Конечно, я пойду. – Игнат встал. – Твоему отцу сообщат о случившемся. Ты же говорил ему, где будешь?

– Да, он знает. А это обязательно? Сообщать? Просто в прошлый раз… – Марк запнулся и помрачнел. – Впрочем, не важно.

Игнат удивленно посмотрел на одноклассника. Белов внезапно стал каким-то отстраненным.

И тут он понял. В прошлый раз Марк оказался в больнице частично по вине самого Игната. Старк почувствовал резкий укол сожаления. К этой аварии он не имел никакого отношения, но, наверно, у Белова есть право вести себя так.

– Марк… я… послушай, я пришел, потому что волновался, – попытался объяснить он.

– Я понимаю, – Марк прикрыл глаза, давая понять, что собирается спать.

– Я приду к тебе еще. Не думаю, что твой отец оставит тебя тут, но я узнаю, куда тебя определят, и приду туда. Нам с тобой еще о многом нужно поговорить. Поэтому я приду обязательно. Обязательно, слышишь?

– Слышу.

– Тогда, до завтра, Апельсинка, и пробормотал уже для себя, – надеюсь, там пусто.

– Пока… – Марк открыл глаза. Игнат уже взялся за ручку двери. – Игнат!

– Что?

Марк помолчал.

– Нет, ничего. Иди, – он снова закрыл глаза.

Он не открыл их, когда услышал тихие шаги в свою сторону. Не открыл, когда почувствовал легкий поцелуй в висок. Не открыл, когда услышал щелчок отворившейся двери. Не открыл даже тогда, когда слышал, как по ту сторону Игната практически сразу принялся вычитывать мужской голос. Стаса, кажется.

– Ты совсем охренел? Я всю территорию больницы обежал. Тебе же сказали, что он спит. Ты как туда пробрался, мать твою?

– Как-как? Ногами?

– Но… подожди, что с руками?.. Ты… ты, что, влез в окно?!

– Нет, конечно! Я что, совсем дебил? Я вошел, когда тут никого не было…

– Не пизди, я тут был. И не видел, чтобы ты возвращался с улицы.

– Ой, все, поехали домой. Я устал, как собака!

– Конечно, устал, – иронию в голосе Стаса можно было почувствовать руками. – В чужие окна ночью влезать очень утомительно.

– Да не лез я никуда!

– Да? А почему руки в крови? Или ты своего недруга добить решил, пока он сопротивляться не может?

– Совсем больной?

– Ладно, хрен с тобой. Главное, все живы.

– Вот-вот.

Раздался звук подзатыльника.

– Идиот, я и тебя имею в виду, между прочим. Ты же мог себе шею сломать, Ромео доморощенный!

– Эй, я попрошу. Что б ты знал, Шекспир малость опустил детали, а на деле влезть в окно второго этажа – это кропотливый труд.

– Охотно верю. Надеюсь, Марк оценил твой подвиг не так рьяно, как Джульетта, и завтра вы не отправитесь тайно сочетаться браком?

От этого вопроса и сравнения Марк покраснел и, тихо мечтая провалиться под землю, залез под одеяло.

«Хочется петь…, а не провалиться к шахтерам…», – вспомнились обрывки его разговора с Соней.

Голоса стали удаляться, и только тогда Марк расслабился. Вылез из-под одеяла. И нормально вдохнул воздуха. И вдруг понял одну вещь: разговаривая, они, кажется, впервые назвали друг друга по именам. За два месяца знакомства – впервые!

«Охренительно! Для этого мне всего лишь потребовалось едва на тот свет не отправиться!»

Старков довольным и бодрым шагом пошел за Стасом, который продолжал его распекать. Но ему было фиолетово, что тот говорит. Он знал, что поступил правильно. У самой лестницы он обернулся. А где же Алекс? Неужели еще в палате?

– А Алекс уже вышел? – спросил он у спины Стаса. Спина напряглась.

– Нет.

– Так, давай подождем.

– Я все сведения предоставил. Буду ждать в машине.

Игнат пожал плечами и пошел по коридору. Он уже дошел до палаты Марка и хотел прислушаться, но тут за его спиной открылась дверь.

Алекс вышел, закрыл дверь и даже прошел пару шагов. Игната он не заметил. Но что-то с ним было не так.

– Эй, что с тобой?

Алекс остановился, но не обернулся. Тогда Игнат сам обошел его.

– Что она тебе сказала?

Рокотов покачал головой:

– Не важно. Все закончилось, – тут он поднял глаза на Старкова. – Старик, ты мой друг. Мы многое друг от друга перенимаем, даже не замечая этого. Но, надеюсь, одну мою особенность ты все же не переймёшь.

– Какую?

– Уникальный талант проебывать собственное счастье.

Утром приехал отец. Марк понимал, что в его глазах он все равно виноват. Тот наверняка думает, что если бы не этот праздник, то ничего бы не было. Сидел бы он сейчас у Лехи, готовил шашлык.