Но последний час был особо тяжким. После танца Алекс словно забыл про существование Сони. Никаких подковырок, никаких взглядов. Денисова старалась держать лицо, но когда они случайно стали свидетелями, как Рокотов трахает ухо своей спутницы, зажав ту под лестницей, она не выдержала, развернулась и вернулась в зал.

Еле успокоив свою «подопечную», как в шутку называл Соню Стас этим вечером, Марк все же уговорил ее покинуть торжество и пойти спать. И, проводив подругу, он с чистой совестью отправился к себе.

От не самых веселых дум отвлек стук в дверь. Только не успел Марк и моргнуть, как деликатное постукивание тут же сменилось громкой долбежкой.

«Кто это там к праотцам торопится?» – злился Белов, вставая с кровати.

Уже собирался отчитать гостя, который явно ошибся дверью (другого объяснения парень не видел, так как кроме Сони к нему никто не мог прийти, а она уже должна была тихо посапывать под одеялком). Но упреки застряли в глотке, когда он увидел гостя.

В обнимку с бутылкой из темного стекла, на пороге его комнаты стоял Старков. Пьяный Старков.

– При-ивет, – пьяно протянул он.

– Виделись уже, – буркнул Марк. – Чего приперся?

– Что, великосветские тусовки слишком утомительны для тебя, Апельсинка? Что-то ты рано утопал баиньки? – Игнат внимательно осмотрел его сверху донизу, после чего ввалился в комнату. В прямом смысле этого слова. Бухнулся прямо в ноги. Целиком.

Белов растерялся. Второй раз мажор сам к нему приходит, и второй раз растягивается на полу. Если так и дальше пойдет, то у него разовьется ещё одна дурная привычка. Перспектива пожизненно валяющегося у его ног Старкова напугала Марка до такой усрачки, что, не отдавая себе отчета в действиях, он машинально пнул тушку одноклассника. Тот пьяно ойкнул.

– Что за манера такая – пинать своих гостей? – невзирая на свое состояние, Игнат все равно умудрялся выглядеть не пьяным дровосеком (коим Марк его и считал), а слегка подвыпившим Датским принцем. Пожалуй, умение сохранять лицо ему передалось на генетическом уровне.

«Аристократ, мать его…»

– Вставай давай, пьянь. Когда же ты успел так наебениться?

– А что еще делать в гостях у лучшего дург… друга? – выговорил он.

– Ну, как вариант, разговаривать, травить анекдоты, следить за своей девушкой и поменьше прикладываться к выпивке… Не пробовал? – Марк пытался поднять тело, но Игнату, по всей вероятности, нравилось сидеть на полу.

– Боже, ну ты и зану-уда, Апельсинка, – хрипло засмеялся Игнат. – И как ты живешь вообще?

– Это я зануда?

– Коне-ечно. Я вообще диву даюсь, как ты живешь с таким занудством. А еще ты гребаный перефекц… префекцин… уф… пер-фек-цио-нист. Вот. Ты настолько любишь, когда все идеально, что тебе проще корячиться самому, чем принять чью-то помощь.

Марк еле улавливал смысл пьяного бреда.

– Чего? Блядь, Старков, иди проспись! Ты не соображаешь, что несешь.

– Ты отказался от моей помощи в докладе, – Марк замер. – А ведь это была парная рабо-ота! – последние слова были произнесены с такой неприкрытой обидой в голосе, что Белов малость опешил. Он уже и успел забыть об этом.

Да, две недели назад им действительно дали задание по парам. Пары распределял сам преподаватель. И им, разумеется, «повезло».

Белов сразу понял, что совместной работы не получится. Тут было два варианта. Либо один из них не доживет до рассвета, либо…

О втором варианте Марк даже думать боялся. Потому что это было слишком… пугающе. Но такова была действительность. Одноклассник действовал на него странно. Он стал частым гостем в мыслях днем, а ночью вообще начинался ужас. Игнат пинком открывал дверь в подсознание Марка, без спросу влезал в его сны, самым наглым образом превращая их в кошмары.

Поэтому, когда Старков подошел к нему на перемене, перепугавшийся Марк не нашел ничего более умного, чем отказаться от помощи, сославшись на то, что похожий доклад писал его друг. Мажор потемнел лицом, кивнул и отошел. И Марк решил, что сделал все правильно. А Игнат, видно, принял отказ, как личное оскорбление.

«Бред, не мог же он расстроиться из-за того, что мы не работали вместе». Да это абсурд! Они оба устали друг от друга. И недавно Старк прямым текстом ему об этом сказал.

Кстати, об этом…

– Помнится, ты хотел отдохнуть от меня, – заявил Марк, переводя тему.

– От тебя можно отдыхать, когда ты далеко. Когда ты мозолишь мне глаза, это в раз труднее, – усмехнулся Старков, и тут же зевнул.

– Звучит как признание.

– А если так и есть? – Игнат прищурил глаза, и Марк отчетливо понял одно: он сам не более трезв, чем этот полуночник.

Да. Не выпей он лишних пару бокалов с непонятного цвета жидкостью в них, сейчас он точно отреагировал бы на это странное заявление по-другому. Но он выпил, и определенные рефлексы на этого парня были поставлены в режим анабиоза.

«Прекрасно… Я пьян, этот – вообще в говно, и мы вдвоем в одной комнате. На ночь глядя. Пиздец какой-то».

Видимо, молчание Марка Игнат расценил по-своему, потому что он продолжил:

– Вот скажи мне, что тебе стоило остаться дома? И тебе спокойно, и мне хорошо. Или ты думаешь, что Алекс съел бы твою Денисову?

Марк решил, что выгнать придурка сейчас будет непросто, поэтому прошел мимо него и сел в одиноко стоящее кресло.

– Я думаю, что под угрозой была вовсе не Соня. Да не будь здесь меня, она бы точно надрала задницу твоему дружку. Знал бы ты, сколько раз я убирал от нее подальше ножи, – нахально улыбнулся он, откинувшись в кресле. – А так Соня хоть как-то сдерживалась.

– Зато мне огромного труда стоит сдерживаться. Я планировал провести этот вечер иначе. А теперь… впрочем, что уж теперь…

Он вскочил так быстро, что Марк и квакнуть не успел. А мажор уже навис над ним, положив руки на подлокотники кресла.

– Если бы ты знал, насколько мне сложно держать себя в руках, Апельсинка, то не приехал бы сюда даже ради спасения планеты, не то что ради подруги, – Игнат пристально изучал его, словно впервые увидел. Взгляд плавно стекал вниз, к губам. – Собственно, а ради чего я сдерживаюсь… – казалось, он говорит сам с собой. – Ты все равно будешь считать меня мудаком, что бы я ни делал… – прошептав это, он практически упал губами на губы Марка.

К слову сказать, охуевшего Марка, который оказался полностью парализован. Ведь только так можно объяснить то, что он не оттолкнул Игната. Разве могут быть еще причины?

«А ты подумай», – хитро подмигнуло подсознание, и парень едва не подпрыгнул от понимания того, что, мать вашу, тут происходит.

Он положил руку на плечо Игната, намереваясь отпихнуть его от себя, но у того, очевидно, были другие планы. Потому что, едва Марк сомкнул пальцы на плече, как с грудным стоном Игнат отбил ладонь и притянул его к себе еще ближе за шею.

Попытка возмутиться была варварски затоптана языком Старка, который чуть ли не с победным кличем викингов ворвался в его рот. Под этим натиском у доброй половиной извилин, отвечающих за здравый смысл, произошло короткое замыкание. И тело Белова стало самым позорным образом откликаться. Первый предал своего хозяина, разумеется, член. Он красноречиво твердел. Сознание раскололось на две половины. Собственно, жизнь Марка – тоже.

«Черт, признай, дятел. Тебе хочется… Ты уже давно переспал с этой мыслью. Поэтому не гони волну!» – кричала одна сторона.

«Ни хрена подобного. Ты тупо хочешь узнать, как это! Пошли все к херам и расслабься», – орала другая.

Но обе стороны вели к одному и тому же. Марк закрыл глаза. И расслабился.

Старк тут же уловил перемену, поэтому слегка разжал пальцы на затылке, позволив им скользнуть вверх, зарываясь в густые волосы.

– Как же меня бесят твои волосы. Как ромашка, блядь, – выдохнул он, на секунду отрываясь от губ Марка, мазнул по скуле и вновь поцеловал.

Но именно в этом полуоскорблении Белов нашел что-то невъебенно романтичное и проникновенное, потому что оно подействовало вовсе не так, как обычно должно действовать на адекватных людей. Вместо того, чтобы прийти в себя, он сам (сам!) притянул Игната ближе. Определенно, для мозга Марка уже всерьез стоило вызывать поисковую группу.