— Видите? — прошептал Бонивур, отвлекая Ростовцева от финансов барона.
И показал кивком головы в сторону лестницы — там важно спускалась высокая дама лет сорока. Судя по элегантному парижскому туалету и обилию драгоценностей с яркими камнями, птица высокого полета. На груди ее покоился яркий сапфир, при виде которого любой индийский махараджа умер бы на месте.
— Это мадам Шарлотта Дрейк. Сорила миллионами по европейским столицам, а теперь возвращается к муженьку в Чикаго. Явилась на "Титаник" с дюжиной дорожных сундуков, полных платьев и палантинов, четырьмя чемоданами и тремя ящиками фарфора и антиков. Я, между прочим, в ее санкт-петербургский визит продал ей чудненькую демидовскую камею, — умильно облизнулся антиквар. — А вообще-то только дюжина самых богатых воротил, что плывут с нами, "стоит" сто девяносто один миллион долларов, то есть, почти четыреста миллионов рублей золотом! Астрономические цифры! Воистину, чтоб я так жил!
— Оставьте, — махнула рукой мисс Блейд. — Я сижу тут в компании двух путешественников и не желаю слышать о великосветских клушах и их набитых золотом мужьях!
— Тогда позвольте ненадолго откланяться, — церемонно произнес антиквар, поднимаясь.
— Мистер Нольде, а вы не расскажете, зачем плывете в Америку? — спустя минуту спросила Лиз. — Может, вы согласитесь дать интервью?
Барон отодвинул бутылку, с преувеличенной аккуратностью поставил рюмку на стол. Мимолетная дрожь руки выдала в нем человека, уже проигрывающего войну с зелёным змием.
— Вы слышали что-нибудь о Великом Северном Пути, мисс? — спросил он.
Журналистка, задумавшись, коснулась пальцем лба.
— Признаться, не очень... Хотя, кажется, припоминаю — экспедиция лейтенанта Джорджа Де-Лонга на "Жанетте", читала в каком-то старом журнале. Они вроде бы хотели найти короткий путь из Тихого океана в Европу?
— Вы, в общем, правы, — пожал барон плечами, и налил себе еще вермута.
"А ведь ты, Отто Оттович, определенно спиваешься!", — не без сарказма отметил Ростовцев, услышав мелкую дробь бутылочного горлышка по краю рюмки.
— Если из Лондона до Шанхая через Индийский океан и Суэцкий канал путь составит двенадцать тысяч морских миль, то через арктические воды всего чуть менее чем шесть тысяч. Разумеется, путь этот не так прост, но теперь благодаря прогрессу и появлению ледоколов он видится вполне преодолимым. И я намерен провести переговоры в Северо-Американских Штатах на тему создания большой международной компании по эксплуатации арктических морских путей и освоению богатств северных берегов Сибири.
— Это каких же таких "богатств"? — не сдержал усмешки Юрий. — Неужто думаете соблазнить американских промышленников песцами и мамонтовой костью?
— Странно слышать это от вас, господин Ростовцев! — Нольде с высокомерной иронией уставился на него. — Неужели вы никогда не думали, что те заснеженные просторы, которые вам так хорошо знакомы... во всех смыслах, — усмешка тронула бескровные губы немца. — Так вот, вы никогда не задумывались, что в их ледяных недрах таятся настоящие сокровища, которые мать-природа запрятала в этих холодных и дальних краях? Вы не слышали что, например, на Таймыре уже разведана медь и есть следы месторождений такого редкого и ценного металла, как платина? И это абсолютно точно, я некоторым образом лично привозил в те края нашедших их геологов. А что вы скажете о золоте? Не далее как полтора десятка лет назад наш знаменитый русский геолог, профессор Санкт-Петербургского горного института Карл Иванович Богданович впервые нашел на берегу возле Чаунской губы явные признаки золотой россыпи. Вот об этом надо думать мыслящим русским, да-с! А не о политике-с! — он презрительно фыркнул.
— Любопытно... — покачал головой Ростовцев, отметив, что Элизабет не преминула сделать еще пару записей в свой миниатюрный блокнотик. — И что, вы сами взяли и решили, так сказать, проложить дорогу цивилизации в наши дикие северные пределы?
— Не один я, — в голосе барона прозвучало самодовольство. — Целый ряд уважаемых и состоятельных людей в России проявили интерес к этому проекту.
— Собираетесь, стало быть, вместе с ними продавать русское богатство иностранцам? — вдруг вырвалось у Юрия.
— Предрассудки! — высокомерно бросил барон. — Вам, Юрий Викторович, надо бы понять: иностранцы придут и уйдут, а вот освоенный полярный морской путь и все, что будет ими построено — города, порты, рудники, железные дороги, останется в России. И на пользу России. Кроме того...
Внезапно речь Нольде оборвалась на полуслове. Он привстал, внимательно глядя в угол салона. Барон чуть пошатнулся, как будто палуба ушла у него из-под ног.
Проследив его взгляд, Ростовцев не увидел ничего особенного, если не считать трех человек, мирно сидевших за кофейным столиком и поглощавших ароматный напиток.
Два джентльмена во фраках и манишках сидели к нему лицом, а третий в данный момент отвернулся. Тем удивительнее было то, как реагирует фон Нольде на эту безмятежную картину. Он побледнел, словно увидел привидение.
— Этого просто не может быть! — прошептал барон, еле шевеля губами, а затем встал и, не прощаясь, пошел прочь.
Несколько озадаченный стряпчий смотрел, как в боковом выходе исчезает высокая тощая фигура барона. Каким-то странным выходит плавание — старые знакомые и старые дела словно выплыли из океана жизни...
— С мистером Отто что-то не так? — озабоченно брякнула Элизабет.
"А вы проницательны, мадам щелкопёр!" — вдруг с непонятным раздражением на вертихвостку подумал Юрий.
Вслух, однако, вежливо ответил:
— Возможно господин барон несколько... м-м-м... перебрал, и счел нужным покинуть нас. А скажите, мадемуазель...
— Мисс! — обидчиво скривив губки, бросила Лиз.
— Мисс Блейд, а кто там за столиком? Вы не знаете?
— То есть, как это не знаю? — притворно обиделась девушка. — Это же Арчибальд Батт, советник президента Тафта и, между прочим, мой коллега-газетчик.
— Президента Северо-Американских Соединенных Штатов? — непритворно удивился Юрий. — Газетчик?
— Ну, разумеется же! А рядом с ним его старый приятель, наш знаменитый художник Френсис Миллет. А сейчас простите, мне надо подышать воздухом, — она игриво усмехнулась и упорхнула.
Он еще раз посмотрел на пресловутого Батта, который в данную минуту большими глотками пил коктейль.
С чего бы барону так пугаться, пусть даже и советника президента?
За столиком Батта сидел, кроме художника, человек, в котором Юрий опознал того типа, который делал мрачные прогнозы после чуть не случившегося утреннего столкновения. Но даже если и так, что в нем такого ужасного? Странно все это!
Появился Бонивур и плюхнулся в кресло.
— Юрий Викторович, — чуть склонился он к уху Ростовцева. — Госпожа Блейд нас покинула, так сказать, насовсем? Не знаете?
— Нет, — коротко ответил стряпчий.
— Послушайте совет старого ловеласа, Юрий, — ухмыльнулся антиквар. — Сегодня вечером, когда публика будет расходиться, попроситесь проводить нашу очаровательную собеседницу до каюты. Думаю, — он закатил глаза, — вас ждет весьма завидное продолжение... Да, готов поклясться! Женщина, которая имеет при себе фляжку с таким сногсшибательным напитком, каким она нас угостила, никогда не удовлетворится одним лишь бренди. Она наверняка готова зайти очень далеко... Увы, — развел руками Бонивур. — Потрепанные жизнью антиквары не для таких решительных молодых дам! Их больше привлекают загадочные сыщики-путешественники из далекой России. Пользуйтесь возможностями!
Он затараторил, рассыпая не слишком пристойные шутки и намеки и вспоминая Петербург и их возможных общих знакомых и, в конце концов, вынудил Ростовцева изменить своим правилам безукоризненной вежливости в отношениях с людьми.
— Видите ли, Петр Саулович, — усмехнулся Юрий. — Вы уж извините, но ваша дружба и общие дела с Ароном Гроссманом в моих глазах не лучшая рекомендация.