– Что же мне теперь плакать, посыпать голову пеплом, валяться у вашим ног и просить пощады? Не дождетесь!– с заметным раздражением заявил юрисконсульт, неожиданно осознавший, что он уже президент, должность и имидж обязывает быть волевым, жестким. – У вас нет ни вещдоков, ни убедительных показаний свидетелей. И поэтому нет никаких оснований держать меня здесь, когда я должен приступить к исполнению своих обязанностей, как президент.
Помните классическую формулу: время – деньги. Поэтому каждый час моего отсутствия, когда фирма остается без руля и без ветрил, причиняет ей убытки. А нелепые обвинения, упаси Бог, если станут достоянием общественности, подрывают мою деловую репутацию. Я, неуважаемые господа, выставлю вам счет за моральный и материальный ущерб на солидную сумму. Причем, не прокуратуре и милиции, как государственным учреждениям, а персонально каждому из вас, виновным в моем незаконном задержании, в попрании гражданских прав. У меня по части таких исковых дел богатый опыт и приличные достижения. Опишут имущество и останетесь без квартир, дач, машин. Пойдут с молотка на компенсацию причиненного мне и фирме «Nika» вреда.
– Не обольщайтесь, Павел Иванович, остыньте, а то нагнали такого страха, что аж поджилки задрожали, – прервал его запальчивую речь следователь. – Сейчас бросимся извиняться, обнимать и лобызать, только бы не остаться без кола и двора, оказавшись в стане бомжей. Поберегите свой пафос и красноречие для суда. Там эти ораторские навыки вам пригодятся. Спуститесь на грешную землю, внимательно послушайте.
–Хорошо, я весь внимание,– согласился Лещук.
– Обеспечив себе алиби в суде и отлично зная режим работы Стужиной, вы поймали такси, прибыли домой, переоделись, взяли с собой пакет с маской, оружием и водитель подвез вас в район кафе «Голубые грезы», расположенный в двухстах метрах от здания с офисом фирмы «Nika», – следя за выражением лица президента, излагал версию Зуд.– Выждали момент, когда Стужина, Рябко и Ласка вышли из здания и сели в автомобиль «Ford». Резко открыв дверь, хладнокровно убили сначала водителя, а затем и президента фирмы. Похитили у нее сумочку, в которой находился мобильный телефон, косметичку и возможно, деньги, которые по показаниям Ласки у Ники Сергеевны постоянно водились. Она щедро одалживала их сотрудникам, даже не требуя возврата.
– Гладко излагаете, Валерий Янович, вам бы при таком богатом воображении детективы, романы писать,– съязвил подозреваемый, откинувшись на спинку стула, ожидая реакцию на свое умозаключение.
– Крутые романы о своих деяниях вы будете писать, парясь на нарах, – бросил реплику следователь, заметив, как посуровел, сосредоточился подозреваемый, выбирая для себя тактику действий.
– Предположим, что ваша версия на сто процентов верна,– продолжил Павел Иванович.– Тогда объясните мне, почему я, будучи опытным оперативником и следователем, на счету которого сотни раскрытых уголовных дел: убийств, краж, изнасилований и прочих, допустил такую нелепую, роковую ошибку?
– Какую?
– Вы же отлично понимаете о чем речь, – усмехнулся Лещук.– О свидетельнице, оставшейся в живых, Ласке Наталье Васильевне?
– Да, на первый взгляд, конечно, нелогично,– согласился следователь. – Но причиной могла быть внезапная жалость, симпатии, либо что-то другое. К тому же на тот момент она не представляла опасности, ибо находясь в шоковом состоянии, не могла бы опознать убийцу, не проронившего ни одного слова.
– Все это голословные домыслы. К Нике Сергеевне я тоже испытывал симпатии и, более того, сильное чувство – любовь. Имел на нее виды,– признался Павел Иванович и продолжил.– В тот страшный вечер у нас со Стужиной было назначено свидание. Жаль, что не по моей вине оно не состоялось. Именно об этом шла речь с ней по мобильнику во время поездки в такси, что подтвердил водитель.
– Почему вы этот факт ранее утаили?
– С какой стати я должен был посвящать вас в свои личные, интимные дела, бросая тень на безупречную репутацию Стужиной?– возразил Лещук.– Вы не священник, в я не мирянин-прихожанин, поэтому на тайную исповедь не рассчитывайте. Имейте в виду, если это сфабрикованное дело вы за уши дотащите до суда, то адвокат, которого вы мне подсунете, не нужен, я сам сумею за себя достойно постоять.
– Это ваше право, Павел Иванович. – несколько сник следователь, дав понять, что аргументы против него исчерпаны. И словно очнувшись, заметил.– А мобильник то Стужиной вы специально подкинули в самом оживленном месте в районе центрального колхозного рынка, чтобы пустить следствие по ложному пути.
– Какой еще мобильник? У меня есть собственный,– оживился Лещук и повернул голову в сторону эксперта-криминалиста. – Вы что, Самуил Юльевич, ас криминалистики, обнаружили отпечатки моих пальцев на “трубе”, ведь я не хуже вас разбираюсь в дактилоскопии. Не одной сотне правонарушителей из братвы, “домушникам”, “медвежатникам”, “щипачам”, “ночным бабочкам” старательно “пальчики” откатал. Наверняка, до сих пор данными моей картотеки бесплатно пользуетесь и благодарности не дождусь.
– За картотеку, спасибо, Павел Иванович, она стала основой для базы данных компьютера,– подтвердил Ельницкий.– А вот ваших отпечатков пальцев на мобильнике не обнаружено, потому, как элементарно, вы действовали в перчатках, а для верности тщательно протерли аппарат. Сработали, как говорится, чисто, профессионально.
– Тогда я считаю, что наш разговор исчерпан, – взбодрился Лещук. – Когда накопаете, тогда и повяжите. Валерий Янович, я зла не держу, в любой работе, а тем более в такой сложной, как следствие, могут быть проколы, издержки. И у меня случались ошибки, приходилось их признавать, извиняться перед необоснованно задержанными гражданами. Кто не работает, тот не ошибается. Отрицательный результат тоже результат. Меня ждут акционеры, неудобно, неловко перед коллегами, оказавшими высокое доверие. Не годится с этого начинать работу на посту президента. Они, наверняка, приготовили мне сюрприз. Приглашаю вас на банкет по случаю избрания меня президентом. Не пожалеете, устрою пир горой. Кто старое помянет, тому глаз вон!
Павел Иванович в полной уверенности поднялся со стула.
– Спасибо за приглашение, но мы были бы неблагодарными людьми, если бы не приготовили вам свой сюрприз,– сообщил следователь с загадочной озабоченностью на лице. – Павел Иванович, устроив подставу Тяглому, вы совершили серьезный прокол.
– Никому я подставу не устраивал, это плод фантазии вашего воспаленного ума, – язвительно заявил подозреваемый.
–Нам все же удалось установить личность автора оскорбительного для Стужиной послания.
– Вот как, поздравляю! И кто же этот сочинитель?
– Вы, гражданин Лещук.
– Ха-ха-ха! – откинулся он на спинку стула. – Вы что же провели графологическую экспертизу почерка, дактилоскопию отпечатков пальцев? Других способов в природе вроде не существует.
– Не утрируйте. Дело в том, Павел Иванович, что вы то ли недостаточно разбираетесь в компьютерах, толи второпях, допустили оплошность. После того, как скачали текст клеветы на дискету или диск, вы не уничтожили его с помощью клавиши «Delete», а удалили. Мой электронщик извлек этот файл из корзины и таким способом установил автора. На будущее, которое у вас довольно призрачное, имейте в виду, что уничтожить и удалить, как говорят в Одессе, две большие разницы. При удалении файл сохраняется в корзине, а при уничтожении – исчезает бесследно. Хотя новейшие технологии позволяют его восстановить на винчестере. В данном случае вас подвела излишняя самоуверенность.
– Подлог, фабрикация! – заерзал на жестком стуле Лещук. – Вы сами загрузили мой компьютер этим файлом для компрометации.
– Скандальный файл датирован, а вся процедура осуществлялась в соответствии с нормами УПК в присутствии понятых.
– Почему без моего участия?
–Вы в тот момент находились в хозяйственном суде. Насчет замечаний по поводу почерка и дактилоскопии, то я ценю ваш юмор. Они неуместны, а вот стилистическая экспертиза в самый раз.