Головы недовольно забурчали, но Силикус продолжил:

- Дальше упоминается семь голосов. Но разве есть у духа столько? Верно, верно, не буду спорить, как говорится - один гром дважды не повторяется.

- Прекрати тянуть время! - брызнула слюной самая правая голова. - Мы сейчас рассердимся!

- А когда мы сердиты, то сразу хотим есть, - печально пробасила её соседка.

- Осталось совсем чуть-чуть, дорогие мои, - заверил их Силикус. - Что там дальше было? «Но даже Дарон бы от зависти сдох, когда он берётся за свой чудо-меч!» Скажите мне - есть ли у Вирина чудо-меч?

- Есть! - уверенно заявила левая соседка центральной головы. - Мы однажды были на востоке и видели, как он своим мечом лупит в небеса, когда солнце стоит. Потому Вирин и зовётся Духом Летней Грозы!

- Да-да, все верно, так и было, так и видели! - одобрительно загалдели остальные.

- И здесь не стал бы я спорить, - хихикнул Силикус. - Вы совершенно правы. Вирин действительно за что-то обозлён на Небесные Пределы - возможно, за то, что его в боги не приняли!  Потому и разрывает облака, когда просыпается от спячки, а просыпается он только летом. Но есть здесь одно «но».

Силикус назидательно покачал пальцем.

- Вы перепутали его излюбленное орудие. Вирин пользуется не мечом, а луком, из которого стреляет в Ирий, надеясь своей стрелою пробить крону мирового древа и поразить одного из богов востока. Так что, к сожалению, вынужден вас огорчить, но ваш ответ - не верный!

И вновь шесть челюстей отвисли почти до земли, лишь центральная голова шумно дохнула носом, что разгневанный тур.

- А какой же тогда верный? - прорычала она сквозь зубы.

- А этого я говорить уже не обязан, - развёл руками Силикус. - Мы так не договаривались.

Все семь голов на мгновенье замолчали, а затем разом взорвались:

- Обманщик!

- Вшивый плут!

- Держите нас семеро!

- Зашиб-ё-ё-ё-м...

Их шеи аж удлинились - настолько сильно каждой голове хотелось первой добраться до обидчика. Благо, руководила всем процессом центральная. Заткнув соседок, она окинула Силикуса мрачным взглядом и произнесла:

- Ладно, плут. Наша очередь загадывать.

Силикус изящно поклонился и спрятав руки за спину, всем видом продемонстрировал, что готов слушать.

- Ни рыба, ни мясо, ни божество, ни смертовство... - забормотала центральная, ей тут же подсказала соседка, - громка и страшна... эээ... речь его!

- Но Дарон, и тот, злится пуще и пуще! - брякнула другая.

- А всё потому что меч у него большущий! - радостно закончила самая левая.

- Короче говоря ты понял, плут, - скривившись, как от зубной боли, закончила центральная.

- Это, что ж получается, мне собственную загадку разгадывать?

- Не умничай, - буркнула правая, злая голова. - Отвечай. Кто это?

Силикус прищурился, опустил голову, задумался, словно бы вспоминая ответ. И когда поднял обратно, его лик озаряла плутовская ухмылка. .

- Правильный ответ - Толатар!

На этот раз челюсти отпали у всех семи голов. Три из них покраснели, две пожелтели, а одна - позеленела. У центральной головы кровь отхлынула от лица, а глаза превратились в две узенькие, тоненькие щёлочки.

- Мы значит? Но ведь это же самый простой ответ... Мы ведь сразу же догадались, но так было бы слишком просто...

- Все верно, семиглавый мой друг. Ты всё понял правильно, однако забыл о древней, как Стольмган, мудрости - самая сложная загадка, как правило, имеет самую простую отгадку.

Силикус выжидающе смотрел на Толатара, пока тот менялся в цвете, что лист дерева осеннюю порой - от зелёных, к жёлтым, а от жёлтых к красным. Бог плутовства был готов к чему угодно. Даже к тому, что великан схватит корень раздора - Меч Бури, - и попытается зашибить его. А таким оружием можно убить даже бога. Ну, или по крайней мере, сильно искалечить. Эта мысль пугала, однако при этом и наполняла Силикуса странным, но приятным чувством. Он, наконец-то, ощущал себя живым.

- Так не пойдёт, плут, - в итоге выдохнула центральная голова. - Мы отменяем наш спор.

- Но, как же так, Толатар? - удивился Силикус. - Ведь я победил, а ты проиграл! Неужели ты готов заклеймить себя самым бесчестным в мире великаном, просто потому, что не любишь принимать поражение? Смотри, такие поступки имеют плачевные последствия! Твоим почитателям-циклопам, это придётся не по нраву.

- Нам плевать на циклопов. И мы не можем проиграть в нечестной игре, - рыкнул великан, поднимаясь на ноги. - Убирайся с нашей горы, бог плутовства, и забирай свою поганую Тень! Чтобы больше мы вас здесь не видели. Никогда. Иначе, клянёмся - зашибём.

Тон Толатара убедил Силикуса в том, что шутки кончились. Бог едва заметно шевельнул пальцем и Тень, тут же соскользнув с меча, метнулась ему под ноги.

Великан поднял меч, закинул его на плечо и, развернувшись, бросил:

- Уходи и не возвращайся.

- Ладно, - кивнул Силикус и добавил уже тише: - Еще посмотрим, кто кого.

Плут пошёл к спуску, ни разу не оглянувшись. Толатар долго провожал его злобным взглядом в спину из темноты пещеры, совершенно не замечая оставшийся на земле клочок тени.

***

Этой же ночью, ночью томной и волшебной, полной причудливых образов, тихих шепотков и предвкушения надвигающихся чудес, в час, когда фонарь луны окутал верхушку горы Ногд мягким и баюкающим светом, а на чёрном небосводе зажглись сотни ярких подружек-звёздочек, семиглавому великану Толатару приснился дивный сон. В том сне, к нему в пещеру заглянула высокая - почти такая же высокая, как и он сам! - фигура. И оказалась она фигурой о семи головах. Её мускулы были крепки, как камень, шеи в обхвате - что стволы сосен, а в плечах она даже превосходила Владыку Гор. Фигурой оказалась безымянная великанша, которая тут же поразила Толатара в глубь великаньего сердца.

В том сне ему не хотелось быть сильным и всемогущим, а совсем наоборот, хотелось быть мягким, пленённым и податливым в её мозолистых пальцах, как разогретый свечной воск. Так и вышло. Великанша, распалив грубое, но горячее сердце Толатара, довела его до состояния полной покорности и раболепия, и когда он уже был готов к главному блюду, попросила взамен одну лишь вещь. Толатар согласился, даже сам не помнил, с чем именно. И когда, наконец-таки, всё произошло, Владыка Гор осознал, что минувшие тысячелетия он не жил, а вёл серое и безвкусное существование.

Той дивной ночью, пара семиглавых исполинов слились в единое, четырнадцатиголовое целое, состоящее из дикой любви, звериной страсти, поросячьей нежности и слоновьей радости, со всеми аспектами подобной любви: укусами, царапками, затрещинами, заломами, взаимным сквернословием и влажными лобызаниями. И так хорошо им было вдвоём, что даже небесное светило, солнцем зовущееся, да первые петухи верхних Пределов так и не смогли растревожить дивный сон великана Толатара.

***

Силикус был уже спустился с горы, когда гулящая чертовка, наконец-то, догнала. За спиной у блудной сестрицы, на перевязи болтался Меч Грома Тондардун. Только уменьшенный в сто раз от прежнего, подстроившись под размеры нового хозяина.

- Ну, проказница, давай, хвались, - улыбнулся Силикус вышагивающей рядом Тени. - Долго хомутала здоровяка?

Его копия без черт лениво отмахнулась. Меч с широким лезвием, при ходьбе, легонько шлёпал по теневым ляжкам.

- Ну тебе ведь понравилось?

Тень повертела теневой кистью, мол, ни так, ни сяк. Затем нарисовала рукой круг в области живота, и сделала вид, что баюкает малютку.

- Даже как? - вскинул брови Силикус и звонко рассмеялся. - Поздравляю! Папашке будешь сообщать, когда придёт время?

Тень поскребла пятернёй в затылке и пожала плечами.

- Что ж, вот и первая пара подвигов позади, - подвёл итог Силикус. - Мне следует избрать достойнейшего из племени семиров, дабы передать ему новую реликвию народов Севера. Выбирать буду тщательно, взвешенно, да по совести. Не хотелось бы вручать подобную силищу кому попало! Люди севера, конечно, хорошие, добрые в душе, вот только, властвовать не умеют. Как наденут короны на головы, так сразу же из героев первых превращаются в гадов последних. Видимо дедушка, когда их лепил, под конец совсем устал и схалтурил.