Очень болезненно переживала Инесса ужасы войны. Кругом так много горя! Осиротели тысячи матерей, овдовели тысячи и тысячи жен. На этом страшном фоне — она сознает — кажутся незначительными ее горести: одиночество, тоска по родине, боль, вызванная разлукой с детьми. Человек до чрезвычайности чуткий, восприимчивый к чужой беде, она борется сама с собой, беспощадно подавляет малейшие проявления слабости, меланхолии.

Умонастроения Инессы отражаются в ее переписке с дочерью Инной. Из Швейцарии кружным путем идут торопливые письма в Россию, проходят военную цензуру и все же доносят до нас мысли и чувства их автора. Вот несколько кратких отрывков:

«…Война создает положительно невыносимую атмосферу! А я ведь еще из более счастливых матерей, которые никого не потеряли. И все же, говорю откровенно — невыносимо» (ЦПА ИМЛ, ф. 127, оп. 1, ед. хр. 25, л. 27).

«Сейчас поселилась на Hertenstein-ском озере. Природа здесь красивая, но с какой радостью променяла бы ее на наш березовый лесочек… Занимаюсь довольно много. Это все же то, что всего лучше поддерживает и спасает» (там же, л. 31).

«Нынешний год, с его ужасными и вместе с тем великими событиями, способен вышибить без всякого остатка легкомыслие из самых легкомысленных голов. Ну, а у нас с тобой вовсе уж не такие легкомысленные головы, а пожалуй, наоборот — головы, несколько склонные к серьезным размышлениям. И, прежде всего, не находишь ли ты, что величие развернувшихся мировых событий не дает возможности каждому отдельному человеку замкнуться в собственную скорлупу. Эти события похожи на какой-то могучий водоворот, который с неудержимой силой не может не втянуть всех, показывая наяву людям, как тесно их личные интересы связаны с общими их интересами» (там же, л. 13, 14).

Отсюда вывод: прочь всякую тоску-печаль! Ко всем чертям интеллигентское самокопание и унылое нытье! Работать! Не покладая рук работать, чтобы…

Об этом «чтобы» довольно прозрачно говорится в еще одном письме:

«В связи с новым годом разные пожелания приходят в голову — и не знаю, хочется ли тебе того же, что хочется мне, думаю, что да. (Мне хочется войны, но не такой, какая происходит сейчас.)» (ЦПА ИМЛ, ф. 127, оп. 1, ед. хр. 26, л. 50).

О какой такой «войне» мечтала Инесса, понятно всякому. За исключением, пожалуй, растяпы-цензора, проштемпелевавшего письмо…

Вернемся, однако, к работе Инессы. Попробуем составить хотя бы перечень — только самый краткий перечень, заведомо не претендующий на полноту, — дел, проделанных Инессой Арманд на протяжении тридцати месяцев.

Участие в конференции заграничных большевистских групп. На конференции, которая состоялась в феврале 1915 года в Берне, была избрана в новый КЗО (Комитет заграничных организаций).

Подготовка и участие в Международной социалистической женской конференции. Созыву этого первого во время войны интернационального форума Инесса отдала много сил. (Мы более подробно расскажем про это, а также про состоявшуюся вслед за женской Международную конференцию социалистической молодежи в следующей главе.)

Подготовка и участие в Циммервальдской международной конференции, которую Ленин назвал первым шагом в развитии интернационального движения против войны.

Специальная «командировка» во Францию для сплочения сил циммервальдской левой. (Эта поездка и работа, которую удалось тогда провести Инессе, заслуживают, думается, также особого рассказа.)

Участие в Кинтальской международной конференции.

На минутку прервем наш перечень, чтобы сообщить некоторые подробности.

На конференцию, созванную в апреле 1916 года в горной деревушке Кинталь, Инесса Арманд (Петрова) прибыла с мандатом от парижской группы рабочих-интернационалистов. Таков один из ощутимых результатов ее парижской «командировки».

В моих руках — открытка с горным пейзажем. Почтовый штемпель свидетельствует: «Рейхенбах. 28 IV. 16». Две фразы, наспех набросанные карандашом, Инесса адресует дочери: «На несколько дней нахожусь здесь в очень хорошеньком местечке. Вообще сюда вернулась только совсем недавно, потому и не писала так долго» (ЦПА ИМЛ, ф. 127, оп. 1, ед. хр. 25, л. 53).

Под словами «очень хорошенькое местечко» она разумеет Кинталь. А открытка послана дочери в самый разгар конференции.

После же ее окончания Инесса направила в Париж подробнейшее письмо-сообщение на французском языке.

Судьба этого послания небезынтересна. Оно попало в руки заграничных агентов царской полиции, подвизавшихся во Франции, и было переслано в Петербург, в департамент полиции, со специальной сопроводительной запиской заведующего заграничной агентурой Красильникова. Как явствует из той записки, Инесса Арманд адресовала свое письмо французским социалистам, но сперва его передали «в русскую социалистическую среду Парижа для ознакомления, так как в Париже еще не был получен официальный отчет о конференции» («Красная летопись», 1926, № 2, стр. 161).

Продолжим теперь наш перечень.

Переводы. С русского — на французский, английский. С иностранных языков — на русский. Переводы устные, на разного рода конференциях, собраниях и совещаниях. Переводы письменные — от текущей оперативной переписки до пухлых рукописей. Трудоемкая это штука, что понятно всякому, кто хоть немного знаком с техникой перевода. В письмах Ленина, Крупской, других большевиков то и дело встречаются фразы, вроде: «Засадить надо Инессу за перевод», «Инесса перевела», «Пусть возьмется Инесса переводить»… И думается, если бы собрать воедино все переведенное Инессой за те тридцать швейцарских месяцев, объем оказался бы огромным. Одной переводческой работы с лихвой хватило бы иному товарищу, чтобы целиком заполнить его дни. У Инессы же это была лишь часть трудов, и не самая большая…

Чтение. В балансе ее времени книги всегда занимали изрядное место. В Швейцарии особенно. Причем не просто чтение, а работа над книгой.

Раскроем письмо, посланное в феврале 1915 года из Берна в Женеву, Ольге Карпинской. В конце, как водится, постскриптум:

«За книги большое спасибо. Книга Овсяннико-Куликовского называется: «Детство, отрочество и юность». № 4129. Буду вам очень благодарна, если захватите с собой. Мне так же очень хотелось бы получить: 1) Каутского. Колонизация и политика, и 2) Его же. Торговые договоры и торговая политика. Продержу их недолго. Вы знаете, что читаю очень быстро и возвращаю аккуратно» (ЦПА НМЛ, ф. 456, оп. 1, ед. хр. 27496, л. 1).

В письмах к дочери в Россию, чуть ли ни в каждом, — поручение: достать литературу.

То в общей форме: «…выходят в России интересные новые книги и сборники, направления, которому я сочувствую, — если бы кто мог за ними следить и высылать при выходе и эти книги» (ЦПА, ф. 127, оп. 1, ед. хр. 25, л. 36).

То в виде списка. В одном из писем перечислено пятнадцать названий, которые дочь должна поскорее послать. Среди этой литературы — и кадетские сборники и немарксистские книжки о войне (вроде А. Берр «Германская опасность» или кн. Е. Трубецкой «Война и мировые задачи России»), экономические труды и т. п. (там же, л. 52).

Для чего Инессе понадобились книги такого рода? Ответ на этот вопрос мы получим, когда впишем в наш перечень литературную работу.

Вот рукопись популярной статьи «Кто будет платить за войну». Она набело переписана Инессиной рукой на четырех полулистах линованой бумаги. Речь идет о налогах, прямых и косвенных, о военных доходах и расходах. Написано весьма доходчиво, по-ленински доказательно.

Известно, что в тот же период Инесса Арманд усердно трудилась над брошюрой о семье, любви и браке (к этой ее работе мы еще обратимся). Известны и другие ее журналистские выступления. Но вот любопытный «секрет»:

«Хочется еще заняться писанием нескольких рассказов, которые у меня сейчас в голове, но это маленькая слабость, в которой я сознаюсь только тебе одной…» (из письма дочери Инне в Москву из Берна. ЦПА ИМЛ, ф. 127, оп. 1, ед. хр. 25, л. 19).