— Райли, — забавно, откуда-то из далека, из моих девичьих грез Скотт зовет меня по имени и в его голосе чувствуется забота, — я знаю, что ты проснулась, тебе нужно поесть. Открой, пожалуйста, решетку, — решетку? Какую такую решетку? Странная фантазия…

Я продолжала лежать, не мигая, глядя в одну точку, в какой-то момент в моей голове перестал звучать голос Скотта, зато появился голос незнакомый, хотя нет, я уже где-то слышала такой говор.

— Ты смотри, что надумала! — чего больше было в этом восклицании, порицания или восторга, я не смогла понять, — Это нет, так дело не пойдет, вскрывайте!

Странное «вскрывайте», хотелось спросить «кого», но это совсем глупо. А потом меня нагло перевернули, оторвав мой взгляд от точки на стене, точнее, маленького, в виде некрасивого цветка, скола на краске, которой покрыты стены.

— Ох, девонька, что же ты себя так довела? — на меня смотрели добрые карие глаза мужчины, который повидал в жизни многое.

Такие глаза я никогда не видела, нет, я видела много карих глаз, но чтобы в них так тепло смешивались забота, участие и как будто шоколад… Горячий шоколад — лакомство моего детства, мама варила нам его с братом, так давно, что кажется никогда, тогда мы еще могли себе его позволить, а потом, говорят, его не смогли спасти и все ростки погибли.

— Шоколад, как горячий шоколад… — тихо прошептала я, удивляясь тому, что губы как будто помертвели и ими так тяжело шевелить, чтобы говорить.

— Бредит! — вердикт еще одним смутно знакомым голосом, — Генри, вытягивай ее! — таким голосом команды отдают или приказы.

— Сейчас голубушка, смотри на меня, — мужчина с шоколадными глазами начал водить руками надо мной, а я ощущала покалывания на коже, чувствовала, как вслед за движениями рук, как будто кровь бежит в том же направлении, странное ощущение, -— вот так вот, еще немножко, что же ты так разволновалась, молодая, энергичная, а сердце так шалит. Но ничего сердце мы подлатаем, а ты мне обещай, что ни один мужчина его не разобьёт, иначе так и знай, буду им мстить. Не люблю, когда мою работу после портят, — он хитро улыбнулся, такой доброй и заразительно улыбкой, я попыталась улыбнуться в ответ, не вышло.

Мне нравится этот мужчина с его теплыми глазами, морщинками вокруг глаз, которые выдают улыбчивого человека, с добрым голосом, лекарь, нет не доктор или врач, а именно лекарь. Бабушка говорит, так в древности называли тех, которые могли лечить не только тело, но и душу, и от них всегда исходило ощущение покоя.

— Что с ней? — все тот же требовательный голос.

— Владыка, что вы дергаете раньше времени, видите, спасаю я девочку, — ворчливо проговорил мой спаситель.

— Я, в отличие от тебя, только движение потоков вижу, и не вижу, что с ней не так. И вообще не пойму, что случилось, ты же сказал, она после сна восстановит свой энергетический баланс, — забавно: этот владыка, которого мне даже не видно, не отреагировал, что его практически попеняли за настойчивость.

— Баланс как раз практически в норме, вот только ее энергию вытягивает связка, которую она на напарника своего бросила, спасая его, да вот только не сняла сама, а я в момент ее истощения и не увидел.

— Зачем? — странно, голос стал суще.

— Зачем бросила? — удивление у мужчины было настолько искренним, как будто он усомнился в здравомыслии собеседника, — спасала его, лечила, и накрывала щитом, отважная девочка.

— Или специально фиксировала, привязывая энергетически, — выдвинул свою версию этот владыка, эмоции стали возвращаться, и вот что я сразу почувствовала: не нравится мне этот их владыка.

— Что за вздор, она последнее отдавала, спасая, а вы тут начинаете подозрительность разводить. Прекрасно, наша пациентка начинает чувствовать эмоции, это хороший знак, лечение помогает.

— А что ты про сердце говорил?

— Энергетическое истощение. Постоянная потеря энергии и затраты неприкасаемой жизненной энергии плюс сильный нервный срыв повлекли за собой методичный отказ всех систем и началось все с сердца, а вот то, что организм сам отключил ее эмоции, это он молодец!

— Ясно, — хмуро буркнул владыка.

— Это вряд ли, я в курсе что вы не разбираетесь в этом вопросе, поэтому кратко: девочку здесь бросили, ничего не объяснили, и меня отправили, а я говорил, надо дождаться ее пробуждения.

— Ты теперь еще меня начни винить! — возмутился владыка и так у него это с ноткой обиды прозвучало, — Я же ранил всех этих пациентов, и я им прорехи в энергетической оболочке наставил! Да? — а вот теперь гнев.

— Эх, ну что вы, я знаю, что был нужен там, надо было оставить кого-то просто рядом, но это моя вина, извините, — владыка на это признание промолчал, а потом все-таки добавил.

— Сам виноват, в бешенстве был, вот и рубил с плеча, надо было сделать все правильно.

— Ничего, главное успели. Ну что, милая, как твои дела? — без перехода обратился он ко мне.

— Жить буду, — прохрипела я, и мужчина, спохватившись, исчез из поля зрения, вернулся с чашкой с какой-то ароматной жидкостью. Травы, как я люблю этот запах.

Голову я специально не поворачивала, смалодушничала, не хотела встречаться взглядом с черными глазами владыки, да я уже поняла, что говоривший возле арены и сейчас - один и тот же.

— Что теперь? — мужчина явно терял терпение, или ему неприятно было здесь находиться.

— Сейчас ей станет чуть лучше и необходимо будет поесть, а потом возможно и поспать, завтра должна быть уже в форме.

— Замечательно, потому что через день бои, — припечатал владыка и стремительно вышел из моей «камеры», а вот врач неодобрительно покачал головой.

— Не обращай внимание, он сердится, но скоро отойдёт, он не такой злой, как старается казаться, — мужчина опять помахал неодобрительно головой и заговорил уже более дружелюбно, — Ну что, давай знакомиться? Меня зовут Генри Гиатрос, и я глава отдела врачевания, — он выжидательно посмотрел на меня, и я смутилась, человек меня спас, а я даже вежливость не проявила.

— Райли из Дома Красных, — сказала и сбилась, ведь все эти дома остались где-то очень далеко, мужчина кивнул, предлагая продолжить, и я решила сразу его поблагодарить, — спасибо за вашу помощь и мое спасения, — он замахал руками и весело проговорил.

— Лучшая благодарность для врача, чтобы его пациенты выздоравливали и больше не болели. Ну что, есть будем? — я прислушалась к себе и с улыбкой кивнула, есть хотелось, причем очень сильно, — люблю хороший аппетит, особенно у девушек, а то вобьют себе в голову странные мысли о красоте и о том, что надо быть худой и тощей, бред же, а ты потом спасай их от разных неприятных болячек.

Мужчина так забавно ворчал и причитал, при этом помогая мне подняться и вручая в руки миску с бульоном и отварным мясом, я судорожно сглотнула слюну, мясо…

— Хотя всем нашим модницам до тебя далеко, ты прямо пример того, как не должна выглядеть с точки зрения веса девушка, — он помахал неодобрительно головой и выдвинул свой вердикт, — будем откармливать, а я чуть нахмурилась, мне почему-то подумалась, что откармливают перед убоем. Чтобы силы были на арене выступать, мужчина как будто прочел мои мысли и потрепал по плечу:

— Не бери в голову дурные мысли, они сами туда пролезут, а ты их еще и зовешь. Ешь и поправляйся, а дальше посмотрим.

Я кивнула и принялась за самый вкусный бульон в моей жизни, я очень старалась не накинуться на него и старалась вести себя достойно, вот только бурчание в животе и мой алчный взгляд выдавал меня с головой, я безумно голодна. Когда с этой маленькой миской было покончено, мне стало грустно, есть по-прежнему очень хотелось.

— Надо понемногу начинать есть, через два часа принесут еще еды, подремай пока, — пришлось кивнуть и, еще раз поблагодарив, лечь обратно в постель.

Стоило голове коснуться подушки, меня унесло на волнах сновидений, в этот раз во сне я спорила с владыкой и готова была его придушить, о чем был спор даже под пытками не вспомню, но и не надо.