Живое воображение тут же подсунуло сюрреалистическую картину, как один человек на полном серьёзе говорит другому: «а я в этом году денег скопил и на отпуск в рабство уйду». Нервно рассмеявшись, помотала головой, отгоняя бредовую сценку. Да уж, если тут такие аналогии проводят, то сам чёрт ногу сломит, а не разберётся. Но я всё-таки не смогла удержаться от ехидного вопроса:

— А что, у вас в Тартаре отдыхать в рабство уходят?

— Иногда да, — без малейшего смущения кивнула консультант. — Я сама пару раз в виде раба отдыхала. Очень удобно и комфортно, если, разумеется, правильно составить договор.

Вот тебе раз! Выходит, не такой уж и бред воображение подсунуло? Я несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Надо вернуться к актуальным для меня темам, а с местными тонкостями мироздания потом буду разбираться.

— Ладно, пусть будет опекунство. А теперь можно попросить пройтись по всем пунктам и расшифровать, что они обозначают?

— Схемы подробно описаны в справочниках, — пожала плечами тартарка. — Могу скинуть.

— Они слишком длинные, а у меня времени мало, — честно пожаловалась я. — Мне бы пока кратко, но так, чтобы понять удалось. Как для бывшего рендера.

Женщина кивнула, снова просмотрела договор, после чего приступила к объяснениям. По её словам выходило, что меня могут использовать на низкоквалифицированных работах лёгкой и средней тяжести, ограничивать свободу передвижения и общения, но не получения общедоступной информации. Одновременно хозяин должен позаботиться о моём здоровье, предоставить достаточно свободного времени и обеспечить условия для подготовки к будущей вольной жизни.

А что, похоже, посол действительно постарался. По крайней мере, теперь, в понятном переводе, договор выглядит гораздо привлекательнее, чем раньше. Но несколько вопросов всё же осталось. Например, почему белоруну так не понравились пункты про свободу в виде наказания и особенно по взаимному согласию?

— У многих разумных есть похожие психологические особенности и стадии адаптации. Думаю, твой благодетель опасался, что во время одной из них ты можешь совершить роковую ошибку, — заметив, что этого ответа недостаточно, тартарка продолжила. — Обычно вначале рендер быстро понимает, что совсем не разбирается в реалиях Чёрной Дыры. Потом, через некоторое время, если адаптация идёт успешно, ему начинает казаться, что теперь он уже понимает происходящее. Но это только кажется — посмотрев по верхам, бывший рендер переосмысливает увиденное, ориентируясь на опыт своего прошлого мира, а не на местные реалии. Проходит срок, и человек снова осознает, что знает недостаточно. И так несколько раз. В периоды ложной уверенности ты могла согласиться или предложить расторгнуть контракт, посчитав, что уже готова к самостоятельной жизни. Вот от этого, скорее всего, и хотел тебя уберечь тот, кто оговаривал данный пункт.

Поблагодарив, я вышла и, не теряя времени, отстояла очередь в кабинет для получения гражданства. Там решительно заплатила за максимально возможное ускорение и упрощение оформления документов, после чего протянула злополучную стопку анкет:

— Что из этого надо заполнять?

Гуманоид (а мне опять повезло оказаться у его стола) забрал бумаги и небрежно пролистал.

— Ты уверена, что хочешь получить гражданство Тартара?

— Да.

Мужчина хмыкнул и передал мне кулон, очень похожий на международный паспорт, только чуть поменьше и чёрного цвета.

— Вот документы.

— А что заполнять надо? — не поняла я.

— Уже ничего. Это паспорт гражданина Тартара. Кстати, на территории других стран он тоже действителен, менять при зарубежных путешествиях не придётся.

Я помолчала, разглядывая новый паспорт. Вот так просто и быстро. Даже не верится.

— То есть получается, что все эти анкеты не нужны для получения гражданства? — всё ещё сомневаясь, уточнила я.

— Все необходимые сведения легко считать с твоего заграничного паспорта. Вот если бы у тебя вообще документов не было — тогда требовалось бы заполнить некоторые анкеты.

— Зачем тогда вообще было их подсовывать?! — возмутилась я.

— Совмещение приятного с полезным, — усмехнулся тартарец. — Иногда очень интересные сведения таким образом получить удаётся. Ну да это наше дело, — мужчина на мгновение задумался и добавил: — Если ты не в курсе, то знай, что в Белокермане не приветствуется двойное гражданство, и когда они узнают о нём, то исключат из списков жителей.

Я согласно повела рукой, а потом ушла. Всё-таки слишком много впечатлений за один день. Разум уже отказывался воспринимать что-то ещё. Ясно одно: тартарцы действительно не слишком-то приятные в общении люди, которым чуждо уважение к другим. К тому же, они очень любят поиздеваться над иностранцами. Остаётся надеяться только на то, что к своим тартарцы относятся иначе.

Теперь, когда удалось разобраться с самыми срочными делами, навалилась усталость. Сил едва хватило для того, чтобы добраться до гостиницы, а там — до ванны. Хотелось смыть запах множества разумных и в кровать. Но я не рассчитала силы: сон сморил прямо во время водных процедур.

20 – день 21 июня 617132 года от Стабилизации

Сворована — в небе

На следующее утро проснулась на удивление отдохнувшей. Странно, особенно учитывая, что всю ночь провела в ванне: хорошо хоть вода оставалась тёплой — благодаря этому не замёрзла.

Закончив затянувшееся обмывание, я плотно позавтракала и подумала, что не стоит тянуть с заключением контракта — пока его нет, буду сомневаться. Лучше сразу отрезать отступление, чем метаться из стороны в сторону и потом всё равно принять такое же решение.

По пути к Шасу получила краткое сообщение от Белокерманского посольства, в котором говорилось о том, что меня лишили старого гражданства.

— Не передумала? — вместо приветствия поинтересовался Шас. — У нас, тартарцев, фантазия богатая и извращённая, мы даже в рамках контракта такого напридумать можем...

— Это я уже поняла, — поёжилась, вспомнив вчерашний день. — Но теперь поздно, в Белокерман вернуться уже не смогу.

Для заключения контракта пришлось снова посетить тартарское посольство, но на сей раз в очередях не стояли: Шас без колебания и не обращая внимания на возмущение ожидающих прошёл в нужный кабинет, где мы и скрепили сделку. Вот и всё: путь назад отрезан. От осознания этого сомнения ушли, но стало грустно. Кабала. Добровольная кабала на два года.

— Значит, так, — покинув территорию посольства, новоиспечённый хозяин бесцеремонно забрал мой телефон, осмотрел и, поморщившись, вернул обратно. — Ладно, пока сойдёт: лучше отовариваться дома, дешевле получится.

Путь обратно мы проделали в молчании. Только у гостиницы я набралась смелости:

— Как мне теперь тебя называть? Хозяином? — вопрос прозвучал горько.

Осознав это, я разозлилась на саму себя. Ишь, фифа какая нашлась, трагедию устраивает: как скажут, так и буду называть, не переломлюсь.

— Зачем? — пожал плечами Шас. — Я знаю, что у меня есть над тобой власть, и вполне уверен в своих силах — мне не требуется таких формальностей для самоутверждения. Если тебе проще обращаться так по какой-то причине — можешь называть хозяином. Если нет, то лучше по имени.

Мужчина остановился и повернулся ко мне:

— Сегодня отдохни. А завтра утром я за тобой зайду и поедем в Тартар... Хотя стоп, — Шас быстро пролистал что-то на своём телефоне. — Ну ты рендер!

Я задумчиво на него смотрела и раздумывала, насколько видимые эмоции совпадают с настоящими. Вопрос очень актуальный, особенно учитывая, что мне долго придётся жить в его обществе и лучше бы понимать, когда опекун злится, а когда — доволен.

— Ты сердишься?

— Нет, но раздражён. Отдых отменяется. Сейчас быстро упаковываешь имущество и идёшь со мной, — скомандовал Шас.

Собирать почти ничего не пришлось, особенно учитывая, что большая часть вещей пропала при аварии. Поэтому уже через несколько минут я вышла в холл гостиницы, чтобы сообщить о выселении из номера. Там ждал неприятный сюрприз: оказывается, теперь без разрешения хозяина я не могу тратить деньги со своего счёта. Так что пришлось звать Шаса.