Я уже знала, что в моём подсознании хранится большое количество знаний и навыков, недоступных мне, пока не попаду в опасную для жизни ситуацию. Вот и сейчас, я вспомнила ещё один метод взбирания по стволу, которым я совершенно точно пользовалась в прежней свой жизни.

Немедля я схватила верёвку и подбежала с ней к валуну. Стряхнула снег, отыскивая более-менее острый участок. Разделив шпагат на две, примерно равные части, я начала тереть его о камень. Вой повторился, и мне показалось, что он стал немного ближе. И я удвоила усилия, перетирая волокна. Бечёвка лопнула совсем скоро, но мне показалось, что прошла целая вечность, тем более, что волки распевали свои песни, уже почти не замолкая. Наконец у меня в руках оказались два куска шпагата. Я очень быстро соорудила вокруг ствола две самозатягивающиеся петли, концы бечёвок связала крепким узлом, чтобы они тоже образовали петли, предназначенные для ног. Закинула мешок за спину и поставила сапоги в получившиеся своеобразные стремена. Приподняв правую ногу, освободила верёвку и подтащила петлю немного вверх по стволу, затем сунула ногу обратно. Потом приподняла левую, и вздёрнула вторую петлю повыше. Получалось почти как по ступенькам, главное было не перепутать, куда ставить ногу, и что поднимать.

Когда я, уставшая, еле дыша от напряжения, достигла развилки из трёх веток и упала на неё животом, чтобы хоть чуть-чуть перевести дух, к дереву подбежали волки. Вряд ли это была та же самая, пострадавшая от зубов и когтей Арона, стая, но мне казалось, что эти звери были обозлены именно на меня. Они рычали, бросались передними лапами на ствол дерева, пытаясь подпрыгнуть и достать меня за по-прежнему свисавшие ноги.

Я знала, что на этой высоте уже могу чувствовать себя в безопасности, поэтому раньше времени расслабилась. Когда я переворачивалась на спину, чтобы удобнее было снять с ног верёвочные петли, левый сапог, которым я упиралась в самую тонкую из веток, соскользнул, я потеряла равновесие и полетела вниз. Каким-то чудом я сумела ухватиться руками за эту самую ветку и повисла на ней. Подо мной бесновались волки. Не хватало совсем чуть-чуть, чтобы они смогли плотно поужинать всей стаей. Я висела, обхватив ладонями тонкую, опасно провисающую и трещавшую под моим весом ветку, и едва дышала от страха. Руки, уставшие от долгого подъёма на дерево, казалось, вот-вот разожмутся, отправив меня прямо в алчно раскрытые звериные пасти.

Я сделала глубокий вдох. Затем ещё один, и ещё, успокаивая бешено стучавшее сердце и заставляя себя сосредоточиться. Так. Упереться левой ногой в ствол, правую расслабить и слегка потрясти, высвобождая из верёвочной петли, упереть и её в дерево. Теперь подтянуться на ветке, обхватив её локтями и предплечьями, закинуть левую ногу на развилку, отталкиваясь руками от ветки, продвинуть ногу ещё глубже. Оседлать развилку, наконец отцепив от ветки скрюченные, дрожащие пальцы.

Теперь я не могла сдержать мелкую дрожь, пронизавшую всё тело. Я осознавала, что находилась всего в нескольких шагах от гибели, что только что заглянула в глаза смерти, и от этого понимания на меня волнами накатывали слабость и дурнота. Зря я поела перед восхождением, сейчас бы не было так плохо. Я откинулась на самый толстый ствол и прикрыла глаза. Я уже настолько привыкла к рычанию и завыванию зверей внизу, что скорее услышала, если бы они замолчали. Поэтому вскоре я почувствовала, что проваливаюсь в сон…

Нет! Это был такой громкий выкрик внутри моей головы, что я проснулась и вздрогнула. Оказывается, засыпая, я начала съезжать на бок по ветке, ещё бы чуть-чуть, и я скатилась вниз, прямо в голодные пасти.

Я отвязала верёвочные петли от ствола и тщательно примотала себя к ветке, свесив ноги по обе стороны от развили, для большей устойчивости. Наконец достала из мешка мягкую тёплую шкуру и накрыла ею себя сверху. Несмотря на неудобную позу, я мгновенно провалилась в сон…

22

Когда я проснулась, ещё только-только начало светать. Я бы с удовольствием повернулась на другой бок и снова сладко уснула, если бы лежала на чём-то хоть чуточку более удобном, чем ветка дерева, к которой я привязала себя накануне. Всё тело затекло, я с трудом могла пошевелить руками и ногами. Единственная радость – волки, устав ждать ужина, отправились по своим волчьим делам. И я снова осталась одна, хотя в данный момент это меня очень радовало.

Я развязала бечёвку и, наклонившись вперёд, как могла, принялась возвращать подвижность рукам и ногам, разгоняя кровь, разрабатывая застоявшиеся мышцы и суставы.

Очень хотелось пить. И есть. И умыться. И ещё много чего… Я, вздохнув, начала обратный спуск с дерева. Снег вокруг дерева, на котором вчера потоптались волки, не внушал мне доверия, поэтому я углубилась подальше в лес прежде, чем набрать полную пригоршню и с наслаждением позволить ей растаять во рту холодной влагой.

Я снова шла по лесу, проваливаясь в сугробы, монотонно, одну за другой, переставляя ноги, обходя, покрытые снежными шапками кустарники. Во мне уже не было усталости, лишь отупение, накрывшее меня спасительным коконом. Стало уже настолько всё равно, что даже, если бы сейчас передо мной выскочила вчерашняя стая волков, я не испугалась, а, напротив, была благодарна им, хотя бы за то, что это невыносимое путешествие наконец-то завершилось.

Не знаю, сколько я так шла, уже неспособная замечать что-либо вокруг себя. Как вдруг споткнулась обо что-то и упала в рыхлый снег. Когда я поднялась, передо мной стоял красивый бревенчатый домик с двускатной крышей, из которой торчала труба с весело вьющимся дымком. Я поднялась на крыльцо, о ступени которого и споткнулась чуть ранее, и постучала в невысокую дверцу, выкрашенную в ярко-зелёный цвет…

Дверь со скрипом приоткрылась, и из неё высунулась всклокоченная голова с неровно остриженными седыми волосами, крупным носом с горбинкой и прищуренными глазками, внимательно и цепко разглядывающими меня.

- Хорошего дня, госпожа, - прервала я затянувшееся молчание, стараясь улыбаться из последних сил. Странно, но теперь, когда я достигла цели своего путешествия, речь снова ко мне вернулась. И что бы это могло значить?

- Может, и хорошего, смотря – кому, - со странной интонацией произнесла она, оглядывая лес вокруг.

- Я пришла, чтобы… - Сделала я вторую попытку завязать контакт.

- Знаю я, зачем ты пришла. Ты-то сама знаешь? – И посмотрела на меня так, что стало страшно и захотелось поскорее уйти отсюда куда-нибудь подальше. – Заходи.

Она широко открыла дверь, а сама скрылась внутри домика. Я постояла несколько мгновений на пороге. То внутреннее чувство, которое вело меня всю дорогу, требовало не медлить, скорее войти внутрь, твердило, что там я найду ответы на все вопросы, все решения и Арона в придачу. Но что-то, похожее на здравый смысл, сообщало, что слишком всё это подозрительно, и с чего я вообще взяла, что эта странная, лохматая старуха вообще что-либо может знать, тем более помочь мне найти Арона? Я сомневалась и медлила. Но наконец всё же переступила порог и закрыла за собой зелёную дверь…

Внутри царил полумрак, освещаемый лишь красноватыми отблесками огня из открытого очага и хрустального шара, лежавшего на столе перед старухой, точной копией того, в котором я увидела сам этот домик.

- Гелька, дура, не разглядела тебя, не поняла, кого прислала… - Бормотала она будто себе под нос, разглядывая что-то в хрустальном шаре. – И что мне теперь с тобой делать? – Вдруг спросила она, взглянув прямо на меня.

- Я не знаю, - ситуация была мягко говоря очень странной и немного пугающей.

- Вот и я не знаю… - Задумчиво проговорила она, снова вернувшись к разглядыванию шара.

Я мялась на пороге, не зная, что делать дальше. То ли бежать как можно скорее, то ли попросить еды и отдыха. Мой утомлённый организм склонялся к последнему, а вот здравый смысл требовал мчаться отсюда без оглядки…

- Ну что стоишь? Проходи, раз пришла. Сейчас трапезничать будем.