Оправив платье, быстрым шагом направилась вперёд по пустынной улице. Даже странно, что мэр не выставил охрану и здесь. Наверное, был абсолютно уверен, что я не попытаюсь сбежать, а если и попытаюсь, то всё равно не сумею.

В город вела всего одна дорога, на перекрёстке которой неустанно дежурили турьеры. Пойти по ней, означало попасть прямо к ним в руки, поэтому я шла в обход, держась в тени старых зданий. Самым сложным оказалось преодолеть ту часть улицы, где построек не было. Предстояло незаметно пробежать порядка десяти метров, и в этом случае стать невидимкой хотелось как никогда.

Турьеры стояли там же, где и всегда, в этот момент о чём-то переговариваясь. Вид они имели несколько уставший — хоть и служащие маги, а всё-таки ничто человеческое им не чуждо.

То, что мне удалось остаться незамеченной, было невероятным везением. Я даже поверила, что в моей жизни, наконец, появилась серая полоса. Не белая, нет — до этой ещё очень далеко, но уже и не чёрная.

Когда самое трудное осталось позади, я на миг прислонилась к холодной стене, выравнивая дыхание. Затем, не теряя времени, поспешила в город, всё так же стараясь не привлекать лишнего внимания. Учитывая мой нормальный вид, в отличие от того дня, когда только оказалась в городе, делать это было нетрудно.

Время близилось к вечеру, и на улицы опускались первые сумерки. Сбавив темп, я шла, пытаясь вспомнить путь, которым меня вела Рада.

— Если сумеешь отыскать дорогу — приходи, — всплыли в памяти её слова, сопровождаемые пробирающим насквозь взглядом.

Чтобы что-то найти, следует начать с того места, где всё началось. Следуя этому принципу, я остановилась у «Золотого Петуха». Припомнив, куда пошла после того, как вылезла из телеги, двинулась в нужном направлении. Найти переулок, где меня окликнула ичши, также не составило труда.

А вот дальше — сложнее. В то время я была измучана и двигалась на чистом упрямстве, машинально двигаясь за Радой. Запоминать дорогу, естественно, не старалась.

Доверившись интуиции, я неспешно побрела по узким переулкам. Сумрак сгустился, а фонари ещё не загорелись. Прохожие встречались на пути всё реже, и начало казаться, что во всём городе осталась я одна. Тишину нарушал лишь размеренный стук моих шагов. Окружающий мир заполнило что-то неуловимое, потусторонне, словно я ступила за грань привычной реальности.

Внезапно послышалось мелодичное позвякивание. Лёгкий шелестящий ветер пробежался по улочке, принеся чуть горьковатый запах. В следующий миг я заметила на дороге небольшую монетку, совершенно не похожую на привычные туйе. Повинуясь зову шестого чувства, наклонилась и подняла её с земли. Рассмотрев, не обнаружила никаких знаков — лишь блестящая, немного поцарапанная поверхность.

— Брось её, — внезапно прозвучал в мыслях голос Рады. — Она приведёт, куда нужно…

Происходящее было более чем странным, но в этот момент я будто утратила способность удивляться. Сумерки, переулок, поблёскивающая в руке монетка — всё это казалось сном. А во сне бывает всякое…

— Дзинь! — ударившись оземь, монета стала на ребро и покатилась вперёд по дороге.

Я завороженно смотрела на неё несколько долгих секунд, прежде чем пошла следом. Переулок окутала невесомая туманная дымка, прячущая силуэты полуразрушенных зданий. Словно боясь выдать тайну, она покрывала всё окружающее, наполняла воздух и мягко устилала путь.

Монетка всё катилась…и катилась…и катилась…

До тех пор, пока не привела меня к приоткрытой, поскрипывающей двери. Лишь сейчас я очнулась от наваждения и с изумлением осмотрелась по сторонам. Я оказалась перед прямо перед входом в заброшенный дом, где жили ичши.

Снова подняв свою «проводницу», вошла внутрь и, миновав нежилые обветшалые комнаты, поднялась наверх. Здесь ничего не изменилось — прогнивший пол, дырявая крыша и островки плесени, в некоторых местах покрывшие стены.

В углу, на соломенном тюфяке сидела старуха, не поднимающая глаз от книги. Чуть поодаль расположилась малышка Шанта, которая играла с самодельной тряпичной куклой. А рядом с ней — смотрящая прямо на меня Рада.

— Пришла всё-таки, — она улыбнулась.

Приблизившись, я протянула ей монетку:

— Она твоя?

Всё с той же улыбкой Рада отрицательно покачала головой.

— Теперь твоя. Когда захочешь нас навестить, с её помощью отыщешь дорогу.

Здесь всё было не таким, как вне стен этого дома. Двусмысленность, скрывающаяся в каждом произнесённом слове, особая энергетика, исходящая от его обитателей. Оказавшись в этом месте, не хотелось говорить лишнего и думать о суете. Нечто расслабленное и мистическое. Простое, но тоже время трудно уловимое…

Я по-прежнему ощущала себя, ступившей за грань реальности.

Достав из сумки гостинцы, подошла к возящейся на полу малышке и положила их перед ней. Шанта покосилась на мишку, а после переключилась на булочки. Она буквально впилась в них горящими жадными глазами.

— С черносмородиновым джемом, — дружелюбно пояснила я. — Угощайся.

Девочка бросила взгляд на старую ичши, как бы спрашивая разрешения. Та молча кивнула, так и не оторвавшись от чтения, и Шанта набросилась на сладости. Она выпачкала пальцы и губы в джем, но совершенно не обратила на это внимания, с упоением наслаждаясь едой.

Рада поманила меня к себе, и когда я приблизилась, спросила:

— Что привело тебя сюда?

— Мне нужен совет. Я попала в трудную ситуацию и не знаю, как поступить. Возможно, ты мне подскажешь?

Ичши хмыкнула и, взяв лежащее рядом яблоко, откусила кусочек. Затем вытерла губы, несколько секунд помолчала и произнесла:

— Всё происходит так, как должно. Но выбор только за тобой. Знаешь, сколько дорожек в жизни? Не счесть. И мы всегда стоим на перепутье, решая, куда свернуть. А сворачивая, выбираем путь, по которому приходим в будущее. Вариантов будущего много, а истинное — что когда-нибудь наступит, всего одно. И каким путём к нему идти, решать тебе.

Это и есть совет?

— Понимай, как хочешь, — словно прочитала мои мысли ичши и загадочно улыбнулась.

В это время Шанта доела угощение и взяла плюшевого мишку. Она принялась изучать его со всех сторон и, судя по всему, игрушка ей понравилась. Наблюдая за ней, я всё больше поражалась тому, как ребёнок вообще может жить в таких условиях. Как вообще они все могут здесь жить.

— Мы уйдём, едва отцветёт сирень, — снова угадала мои мысли Рада. — Ичши кочевой народ. Зима прошла, и больше задерживаться здесь незачем.

Со стороны лестницы донёсся скрип, и в комнату вошёл Джур. За прошедшее время он тоже не изменился. По мимолётному взгляду, брошенному на Раду, стало ясно, что в их отношениях так ничего и не поменялось. На моё присутствие мужчина никак не отреагировал. Он молча подошёл к своему тюфяку, небрежно сбросил сапоги и лёг, отвернувшись лицом к стене.

В помещении раздавался лишь негромкий голосок Шанты, разговаривающей с новой игрушкой. Я вновь присела рядом с ней и ненавязчиво включилась в игру. Девочка была своеобразной и по-своему интересной. Несмотря на некоторую диковатость, в её манерах, речи и поведении в целом сквозило столько обаяния, что не очароваться этим ребёнком было невозможно.

За игрой с ней даже не заметила, как пролетело время. Находиться в этом странном доме было удивительно приятно. Спокойствие — вот, что отличало состояние, царившее в нём. Оно наполняло, убаюкивало и мягко вытесняло волнения. Казалось, все проблемы остались где-то там — далеко-далеко, по ту сторону надёжных стен.

Букет 14. Перепутье как сон

Рада разлила по глиняным тарелкам чечевичную похлёбку и пригласила меня поужинать. Чтобы не обижать, я не отказалась, хотя совершенно не хотела есть. Вкус оказался сильным и специфичным, но довольно приятным. Кажется, в неё добавили тимьян, душистый перец и немного розмарина.

— Многое изменилось, как я погляжу, — зачерпнув похлёбку, произнесла старая ичши. — И в поисках ты сдвинулась с мёртвой точки.