Она тут же инстинктивно задумалась.

Она действительно была честным ребенком.

Кусла усмехнулся, а его нос, видимо, зачесался.

— Еретики лучше остальных понимают методы, которые используют такие, как они. Но самая главная причина заключается в том, что эти люди, в попытке доказать, что больше не являются еретиками, работают усерднее, чем кто-либо другой.

— !

Тело Фенесис окаменело, словно перестав дышать.

Кусла скрутил несколько белых прядей Фенесис и снова их отпустил.

Обычно никто, не потрогав эти шелковистые волосы, не подумал бы, что они часть её тела

— Если при виде врага они проявят сострадание, то их будут рассматривать как его союзников. Если враг сбежит, то их будут подозревать в том, что они позволили ему уйти, и будут преследовать до границ мира. Если они откажутся подчиняться, то их будут считать предателями, даже если они притворялись еретиками в еретической организации.

Фенесис продолжала, не моргая, смотреть на Куслу, пока тот продолжал говорить.

Кусла не смотрел на неё.

Но он накрыл соскользнувшим одеялом спину и плечи Фенесис.

— И в конце концов они пошлют охотничьих собак в старые гнезда еретиков, чтобы взять инициативу и захватить их всех, и, получив признание товарищей, будут теперь думать: «Я ведь больше не еретик, верно?», – улыбнулся Кусла и наконец встретился взглядом с Фенесис.

У нее были такие прекрасные глаза.

— Однако им в спину лишь воткнутся клыки охотничьих собак, которые, по их мнению, были их союзниками. Почему? Как такое могло случиться? Когда они будут умирать, одна из этих собак скажет: «Хорошо, теперь со всеми еретиками покончено... Со всеми... »

И это было правдой.

Одежда, окрашенная в черный, никогда снова не станет белой.

Фенесис лишь схватила руку Куслы, когда тот собирался дотянуться до одеяла на её груди и укрыть её им.

— Э-это же...

— Так действительно происходит. И я знаю, что ты на самом деле не хочешь верить в это, – ответил Кусла и схватил её руки так, словно они находились в танце – их ладони встретились.

— В мире нет ничего достойного. Я полагаю, что они сказали тебе о сигнале, который должен был освободить тебя, верно? Люди придут из пустого дома напротив и зарубят нас обоих, затем медленно сдвинут наши тела вместе, чтобы выглядело так, будто мы занимались сексом, и используют это в качестве весомых доказательств.

Неизвестно, то ли из-за произнесенных им вульгарных слов, заставивших её нахмуриться, то ли из-за чего-то другого, но она отвернула своё лицо в сторону и захотела разъединить руки Куслы и свои.

— Я говорю, что всё это лишь вероятность.

— ...

— Ты просто ищешь свою собственную Магдалу, а я ищу свою.

— Но ты не убил меня.

— Конечно. Есть еще третий выбор, так зачем мне тебя убивать?

Фенесис прекратила пытаться вырвать свою ладонь и крепко схватилась за его руку.

Она осторожно склонилась, словно пытаясь спрятать своё прекрасное лицо.

Не было ничего, из чего она могла бы почерпнуть смелости...

Желание сбежать, чтобы что-то защитить.

— Я полагаю, что твоя Магдала может располагаться там же, где и моя.

— Чего?

— Переходи на мою сторону.

Кусла усмехнулся из-за того, что не пригласил её в слишком бездушной манере, и смутился.

— Переходи на мою сторону, или ты предпочтёшь остаться вместе со зловещим Хором?

— Ах... уу, но...

— И тогда мы сможем вместе искать мою Магдалу.

Кусла отпустил её руку и обнял её.

Её нежное, стройное тело было готово переломиться, если бы он слегка приложил силу.

— Я говорил тебе недавно, что не ненавижу проблемных девушек, верно?

Фенесис, услышав шепот Куслы, извивалась в попытках вырваться из его объятий и смотрела на него.

Её лицо выглядело так, словно она готова заплакать в любой момент, и было полно смятения.

— Т-т-ты, чт...

— Нормально, если ты думаешь, что я вру тебе, но я не убил тебя, а ещё… – сказал он, поднеся нос к её шее и вдохнув запах, ни о чем особо не заботясь.

Это был сладкий аромат для онемевшего носа, привыкшего к сере и золе.

— Похоже, что я действительно люблю кое-кого, и именно ты научила меня этому. Так что прими ответственность.

— Ах... эм... хи-и-и!

После того как он поцеловал её в ключицу, её тело подпрыгнуло.

Она была маленькой девочкой, которая приходит в ярость от легкого поддразнивания, и поэтому никто не мог с ней соскучиться.

— А еще меня зовут Кусла, так что если я что-то решил, то уже не отступлю.

— Ах...

Полностью красная Фенесис наконец воспользовалась обеими руками, чтобы оттолкнуть лицо Куслы и отдалиться от него.

Так, наверное, происходило бы, если бы он обнимал настоящую кошку. Он нашёл это поистине забавным.

— Ты... худший!

— Я уже привык слышать это от тебя. По крайней мере это лучше, чем слышать подобное от Вэйлэнда.

— ...

Пока Фенесис поправляла одежду, у неё было сложное выражение лица: смесь то ли удивления, то ли ярости.

Казалось, что взгляд, полный упрека, был направлен не только на шутку Куслы.

— Если то, что ты сказал – правда...

— Всё, что я сказал — правда.

— Но даже если это так – что ты намерен делать? Возможно я пришла сюда в поисках смерти, но даже ты не сможешь остаться невредимым.

— Я могу просто убежать.

Но Фенесис, которой некуда было идти, заговорила сломленным голосом:

— Куда?

— Вот почему я и спросил, не хочешь ли ты перейти на нашу сторону, разве не так?

Изобразив на лице испуганное выражение, она простонала:

— Меня убьют.

— И кто же?

— Алан Пост.

И ты ещё спрашиваешь? Её лицо практически кричало это.

Кусла слегка опешил от такого серьезного выражения лица и протянул руку, по-видимому, желая её успокоить.

— Успокойся. Что получит Пост от твоей смерти? Пусть твоё существование сродни проклятию, но проклятия разлетаются лишь вокруг тех, кто использует их. Именно Хор послал тебя, поэтому как только ты сбежишь в Транспортный корпус, им придется отпустить тебя. Если они поднимут шум, то окажутся еретиками, и поэтому Транспортный корпус оставит тебе жизнь. Ты – козырь, которым они могут воспользоваться, чтобы держать Хор на расстоянии, и они точно будут защищать тебя всеми имеющимися силами. Это территория того старика, и его не волнуют какие-либо убеждения или что-то другое, пока они не вторглись на его территорию. Он точно...

— Вот поэтому меня и убьют.

Кусла совершенно не понимал, отчего Фенесис так взбесилась.

Что её так пугало?

Кусла пытался, как мог, опровергнуть эту мысль. Он скорее мог твердо поверить в это, чем почувствовать ужас.

Но как только он кое-что понял, его сердце дрогнуло.

— Ты знаешь что-то, чего не знаю я, верно?

Он уставился на Фенесис, и та замерла.

И тогда она тихо и медленно застонала, словно столкнувшись с непредсказуемым диким зверем.

— Ты, возможно... ничего не знаешь.

— Есть возможность того, что тебя обманули. Не злись. Расскажи мне, почему ты думаешь, что Пост хочет убить тебя.

Фенесис, которая всего несколько мгновений назад была словно мертвец, одержимый жизнью, снова стала легко дразнимой девочкой.

Единственным различием было то, что её полузакрытые глаза смотрели на Куслу несколько застенчиво.

— Именно Пост стоит за всем этим.

— Что?..

— Именно он был тем, кто приказал убить мистера Томаса Бланкета.

Тот Пост, который был равнодушен к любой другой религии, который фактически руководил городом, который настоял на защите алхимиков ради Ордена...

Именно Пост был тем, кто убил Томаса?

Отрицание родилось в сердце Куслы.

У него не было причины убивать Томаса. Тот, как и другие алхимики, был для них одним из самых важных людей. Алхимики, если измерять деньгами, приносили Ордену ошеломляющие прибыли.

— Позволь мне кое-что уточнить.