Белый цвет заливал огромное пространство.

Оно располагалось под землёй, имело площадь пятьдесят квадратных метров, и большую пустоту между колонн заполняли столы и большие декоративные растения.

Это была столовая, и бумажная вывеска на стене гласила «Временная столовая японского UCAT.”

Её заготовили на время ремонта надземной столовой на втором этаже. Она и площади для экспериментального перемещения были среди первых обновлённых подземных помещений.

С приближением ночи столовая обычно полнилась ужинающими людьми.

Сегодняшний день не выбивался из нормы, но для своего времени суток было относительно пусто.

И дело вовсе не в нехватке людей. Специалисты боевых операций заполняли столы рядом со входом и запасным выходом.

Однако ближе к центру количество человек редело.

За столом почти посередине столовой сидело всего три человека.

И все неотрывно за ними следили.

С одной стороны расположилась светловолосая женщина в куртке, а с другой — мужчина и престарелая женщина в белом.

Запястья пожилых людей сковывали бумажные браслеты.

Между тремя стояла переносная печка.

Женщина в куртке накладывала в кастрюлю мясо.

— Ну же, Хаджи-кун. Ну же, Ёрд-сан. Не будете кушать сукияки, мясо станет слишком жёстким.

— Да, — пожилой мужчина в белом, Хаджи, кивнул и разъединил палочки. — Ты уверена, что должна так общаться с нами, Ооки?

Хаджи увидел щепки в переломе палочек и потёр их друг о друга, чтобы сгладить.

— Честно признаться, я не намерен менять свою позицию врага Лоу-Гира. Ты это знаешь, разве нет? Хм?

— Ну, ничего не поделаешь. У каждого из нас своя роль.

— Тогда почему ты приглашаешь нас есть с собой каждую неделю на протяжении полутора месяцев?

— Я не выбираю отдельно вас двоих.

Ооки улыбнулась, забирая с кастрюли ширатаки, рис с тарелки, и забивая ими рот.

— Моё финансовое положение позволяет пригласить только двоих один раз в неделю. Когда я говорю, что могут пойти двое, остальные заключённые внизу постоянно предлагают вас.

Она перевела дух и проглотила рис.

— Ух ты. С рисом так хорошо идёт. ...Так вот, такое чувство, что остальные либо вам доверяют, либо хотят, чтобы вы поели вместо них.

— Ясно, — Хаджи снова кивнул. — Бесспорно, разговаривать и ужинать здесь лучше, чем в той комнате вечного заключения. Да.

— А вы что скажете, Ёрд-сан?

— Я?

Ёрд медленно взяла палочки в кулак, воткнула их в кастрюлю и вытащила мясо.

Однако большой кусок переломился, когда она его поднимала, и остался только маленький.

— Мои неоправданные ожидания реально показывают себя на деле.

Женщина горько улыбнулась, а Ооки выдала смущённую улыбку в ответ.

Затем учительница взяла мясо с ближайшей тарелки и передала Ёрд.

Та скользнула взглядом по Ооки и усмехнулась одним уголком губ.

— О? Вот же добрая душа. Еда только вкуснее, если рядом кто-то вроде тебя.

— Тогда и вы должны быть добродушной, Ёрд-сан. Любой, кто наслаждается вкусной едой — хороший человек.

Ооки вытащила очищенный зелёный лук.

— Вы оба вовсе не плохие люди.

— О, в самом деле? Тебе просто замыливает глаза чрезмерная доброта. Мы враги этого мира.

— Но мы едим одну еду… А значит, можем жить только в одном мире. О, я только что сказала что-то сложное первый раз за долгое время.

— Но еда никак не связана с политикой и эмоциями. Что политики, что плохие люди всё равно едят.

Хаджи повозил палочками внутри кастрюли и неожиданно остановился.

— Ты положила в сукияки жареный тофу? Никак не ожидал. Да.

— Удивительно, что ты размочила его в бульоне, и ешь вместе с рисом.

Хаджи увидел, что в жареном тофу осталось ещё немного желтизны и подтянул его к себе.

Затем окинул взглядом людей в белой защитной форме, сидевших через два стола.

— Довольно милая трапеза. Да… Но Ооки, что если мы попытаемся сбежать? Полагаю, некоторые предполагают, что ужин с тобой натолкнёт нас на какие-то действия.

Услышав это, окружающие люди слегка приподнялись с мест.

Тем временем Ёрд выпила чай из чашки.

— На наших руках и ногах бумажные кандалы, и всё это подземное пространство управляется концептом. Попытайся мы без спроса выбраться на поверхность, концепт пошлёт нас обратно под землю без нашего ведома. Само собой, подобная вещь не сработает на нас очень хорошо.

Слова двух пленников создали мощную ауру, которая взвалилась на остальных, но один человек, похоже, никак не среагировал.

Ооки.

Она спокойно поместила любимые ингредиенты в кастрюлю.

— Вы двое не станете сбегать. В конце концов, вы проиграли.

Слово «проиграли» немного охладило воздух в столовой.

Хаджи и Ёрд медленно перевели внимание на Ооки, а остальные приготовились отреагировать при малейшей возможности.

Вот только выражение лица Ооки, перекидывающей мясо, светилось привычной беспечностью.

— Остальные из вашей группы снаружи. И вместе с ними люди Топ-Гира. ...Они отступили с той битвы, но всё ещё не проиграли. Но если вы или прочие здесь с ними встретитесь, то принесёте своё поражение с собой.

Она вздохнула.

— А ещё, как Армия вы сделали всё, что смогли, поэтому хотите, чтобы они постарались со своей стороны, не полагаясь на вашу силу.

— Какое богатое воображение.

— А-ха-ха. Может быть. Но...

— Но? — подогнала Ёрд.

Ооки подхватила с улыбкой немного мяса.

Попался большой кусок, поэтому она восхищённо вскрикнула. Двое пленников демонстративно схватили с тарелок собственные большие куски и закинули в кастрюлю.

Пока то мясо шипело, Ооки разбила над своим яйцо.

Затем выдала продолжение прошлого «но».

— Они зашевелились, не так ли? Люди, которым вы доверяете, найдут какой-то ответ. Как-никак, мои ученики делают то же самое, так что и ваши не станут сидеть на месте.

— Пожалуй, — Хаджи вздохнул и пожал плечами. — Мои могучи.

— Да, но вы тоже. И Ёрд-сан, — Ооки выдала горькую улыбку. — Так как вас поймали, может сложиться другое впечатление, но Хаджи-сан оттеснил с поверхности Директора Абрама и добрался до шестого подземного уровня. И там Вы снова победили Директора Абрама и ни за что бы не проиграли, если бы не сила Синдзё-сан и Саямы-куна. ...С Ёрд-сан то же самое. Вас бы никогда не победили, если б не Казами-сан.

— Я с честью принимаю вашу похвалу. Да.

— Похвалы на удивление смущают.

— Правда? — спросила Ооки с собственной смущённой улыбкой.

Затем продолжила предыдущую мысль.

— Люди, которые теперь зашевелились, заслужили доверие людей вашей силы, не так ли?

— Да. Но ты, похоже, очень беспечна в своих оценках. Ты не боишься, что враг на подходе?

— Остальные поступят по своему усмотрению, как бы я там ни боялась. Попытайся я их остановить, те дети даже не станут слушать. И чья бы в итоге ни взяла, мне кажется, они отыщут в итоге какой-то ответ, поэтому хотелось бы, чтобы они делали всё возможное и безо всяких сожалений.

Она неожиданно выдала вопросительный взгляд.

— Для учителя это неправильно?

Хаджи и Ёрд обменялись взглядами, но в итоге посмотрели на Ооки.

Все трое наклонились друг к другу над кастрюлей.

— Честно признаться, с нами практически то же самое. Мы по-прежнему ваши враги, и все слова с наших уст произойдут от злобы к этому миру, но не считая этого, мы питаем надежду на будущее, которое создаст это сражение. Так что будьте осторожны.

Хаджи кивнул и продолжил.

— Те, кому мы доверяем, относятся к этому всерьёз. ...Я лишь надеюсь, что твои ученики такие же.

Ооки кивнула, слегка подняла брови и поднесла руки к груди.

— Можете об этом не волноваться.

Она сделала глубокий вдох.

— Как-никак, они учились у меня.

Столовая тут же взорвалась протестующими голосами.