Все его слова растворились в воздухе.

В ночном небе ничего не осталось, но к нему присоединились раскатистые слова Хаджи.

— Будет лучше мне ничего не говорить, прораб.

— Спасибо тебе, Хаджи, что так спокойно выслушал. Расскажи я это молодняку, наверняка бы кончилось нравоучениями. Но ты не такой, правда? Твоя война и война Микоку и Сино такая же, как и моя?

— Моя не такая, — негромко ответил Хаджи. — Нет, моя не такая.

Старый прораб опустил взгляд с неба и повернулся.

Он увидел, что Хаджи протягивает руку.

Прораб вытащил сигарету и зажёг её от своей во рту.

— Эти крепкие.

Хаджи, не кивая, сделал затяжку и оставил дым сочиться изо рта сквозь зубы.

— Я благодарен. Да, очень благодарен.

— За что?

— За всё, прораб. Разве не так? Хм?

На этот вопрос Хаджи неожиданно поднял взор к небу.

Он засунул руку в карман и проговорил сквозь дым, выходящий изо рта.

— Расскажу-ка тебе историю о давнишнем времени, прораб.

Дым от его дыхания расстилался в небе.

— Давным-давно был чудесный мир. Это был пустынный край, освещённый двумя крайностями света и тени, но он полнился концептами феномена тепла и заметно так взаимодействовал с другими мирами. Тот мир поддерживал других силой и расчётами, необходимыми для её использования. Но с началом Концептуальной Войны на него нацелились первым. Прочие миры одновременно страшились и желали его технологии и знания, — объяснил Хаджи. — И поэтому политики того мира пытались уничтожить прочие миры. Но местного короля и генерала посетила мысль. Что, если вместо уничтожения остальных, собрать их в собственном мире, пригласить жителей из других миров и создать величайший мир? Для достижения этого они создали гигантского механического дракона со способностью конструировать мир. Но...

— Но?

На вопрос старого прораба Хаджи на секунду замолчал.

Через некоторое время он поднёс ладонь ко рту, оставив сигарету между пальцами, и развернулся.

Он улыбнулся со смягчившимся выражением лица.

— Я слишком много болтаю, разве нет? Как думаешь? Хм?

— Время от времени это не помешает. Завтра всё подойдёт к концу. Как наши странные отношения, так и этот мир.

— Вот как, — промолвил Хаджи с покорным вздохом.

Он вышел перед взором старого прораба и спрятал своё лицо от мужчины.

— Король пообещал жениться на сестре генерала и в честь события отправился на битву. На битву в союзе с 3-м. Но именно тогда его настигло предательство. Политики предали короля, и он погиб, так и не вернувшись из нижайшего мира. Генерал вернулся раньше короля, и его захватили в плен, а его сестра, обещанная королю королева...

— Что произошло с королевой? Я слушаю, потому расскажи мне, Хаджи.

— Конечно. Политики использовали её как последний компонент модифицированного механического дракона.

Он протяжно вздохнул.

— Генерал затем набрался решимости и начал атаковать другие миры, но чтобы его остановить, явились люди из нижайшего мира. Один из врагов напал на генерала, но в результате они оба только лишились глаза, а сестра генерала была уничтожена... вместе со всем миром.

Он засмеялся, и в воздух вылилось белое дыхание, состоящее не из дыма.

В какой-то момент ветер утих, поэтому пар только расстилался в ночном небе, словно его туда выкинули.

Под ним старый прораб проговорил.

— Кто же этот твой враг?

— Член старого UCAT, отвечающий за 9-й Гир: нынешний директор отдела боевых операций Абрам Месам. Именно он убил мою сестру Шахрназ, ставшую великим механическим драконом Заххаком. При этом я слышал, что позже он женился и прожил счастливую жизнь. Вот моя война, прораб.

Он сделал шаг перед прорабом и пожал плечами.

После паузы плечи Хаджи опустились.

— Нелепо, разве нет? Я столько говорил о концептах и судьбе мира, но всё сводится к затаённой обиде за потерю дорогого друга и родственника. Не думаешь? Хм?

— Если уж это нелепо, то моё совсем ничего не стоит. Но...

— Но?

— Как я понимаю, ты не собираешься ничего говорить о войне Микоку, Сино, Тацуми и Алекса. Как далеко ты собираешься завести их войну, жертвуя своим прошлым, Хаджи?

Спина Хаджи ответила не сразу.

Прежде чем он заговорил, в воздух раскинулось несколько полос сигаретного дыма.

— Их война касается только их четверых, прораб. Они должны были спасти тех из нас, кому некуда идти, и начать другую войну. Однако возможности им так и не представилось. Мы были столь бесполезны, что едва смогли вывести их тогда из Осаки. Нам повезло, что мы вообще смогли вернуть Тацуми после того, как её забрали.

Он продолжил.

— И мы так и не вернули Синдзё Садагири.

— Хм? Это одна из девочек Отряда Левиафана, разве нет? Почему её?

— Её мать нас понимала, но вместе с тем отталкивала. Да... И, прораб, позволь оставить тебе ещё кое-какую информацию.

Хаджи обернулся с сигаретой в руке, и скрывая улыбку на губах.

— На стороне той четвёрки абсолютная правота. Она гораздо глубже и шире нашей. Но этот мир сокрушил её во время Великого Кансайского Землетрясения. На завтрашнем поле боя я раскрою ту правоту, и в чём заключается война тех четверых.

— Откуда вообще взяться такой правоте? После Концептуальной Войны мы можем говорить только о событиях Лоу-Гира, верно? Разве есть правота, способная убедить остальные не связанные с этим Гиры?

— Есть. У нас есть законная причина, чтобы сделать Лоу-Гир нашим.

Хаджи вытащил сигарету изо рта и откинул её в воздух.

— Забавно, правда? Хоть мы и готовимся напасть с нашей идеальной правотой, UCAT распадается. По какой-то причине Отряд Левиафана расформировали, их переговорщики разбрелись, а некоторые из них даже стали целью носителей Концептуального Ядра 7-го Гира.

— 7-го Гира?

— Да, — Хаджи кивнул, опустил взгляд и улыбнулся старому прорабу. — Как интересно, что сейчас носители зла будут ослаблены. Как будто этот мир принимает нашу правоту. Как думаешь? Хм?

Тёмная комната полнилась тишиной.

Стены, потолок и окно были белого цвета, но все они тонули во мраке ночи.

Пейзаж за стеклом просматривался с небольшой высоты, потому что это второй этаж.

В комнате было темно как в глубинах моря, и даже лунный свет не мог пробиться сквозь окно.

На горизонте между мраком и светом на тёмной стороне стоял одинокий стул.

На том простом трубочном сиденье сидела девушка.

Это Казами.

Она смотрела на то, что лежало на кровати перед ней.

Сверху одеяла высунулась голова Изумо.

Его правая рука тоже оказалась раскрытой и соединялась с капельницей на стойке рядом с кроватью. Большая капельница была на треть полна, и её содержимое каплями стекало по трубке.

Изумо спал.

Казами смотрела туда, где должна лежать под одеялом его левая рука, но одеяло не поднималось, как следовало.

— Прости меня.

Девушка опустила взгляд себе под ноги. Её волосы растрепались, и она не стала убирать их с лица.

— На твоём месте должна быть я.

Она сложила голову боком на кровать.

Её глаза повернулись к лицу Изумо и увидели два объекта, стоящие у кровати.

Это оружие.

Обычно они выглядели как большой меч и копьё длинною в два метра, но теперь укоротились, и их обтекатели были разрушены.

От белой брони почти ничего не осталось, внутренний каркас треснул, а отдельные части покорёжило так, что они выпирали наружу.

В обоих виднелся стальной защитный цилиндр.

Подумав о том, что в них содержится Концептуальное Ядро, Казами отвела взгляд.

...По крайней мере, я не вправе их носить.

G-Sp2, скорее всего, сомневался выходить на поле боя без взаимопонимания.

Она относилась к нему как к оружию, не пытаясь унять его страхи, и в итоге его сломала.

— Прости меня.

Сразу же после того, как Изумо получил ранение, прибыла Сибил, а Икко с Мицуаки сбежали.