За экраном Изумо хлопнул в ладоши.

— Ага, я как раз собирался это сказать. Хорошо подмечено, Хиба. Думаю, я буду звать тебя Мини-Я.

— Ха-ха-ха. А я так не думаю, Изумо-сан. Прозвучит так, будто я даже отдалённо тебя напоминаю.

— А они немного похожи. Что-то вроде: Хиба-кун гусеница, а Изумо-сан бабочка. Верно, Саяма-кун?

— Превосходное описание, Синдзё-кун. Этот процесс технически зовётся метаморфозой, и в данном случае перед нами развратная метаморфоза.

— О, выходит, Рюдзи-кун это пред-развратная версия Изумо-сана, а Изумо-сан — пост-развратный Изумо-сан?

— Так, ладно, вы двое! Хватит уже шепчущих комментариев!

На возглас Хибы Синдзё удивлённо наклонила голову.

…Развратность, хм?

Ей показалось, что множество вещей обрели смысл.

— Мне больше нечего сказать, — сказала она. — Мне кажется, мы всё суммировали очень хорошо.

— У меня такое чувство, что здесь довольно крупное недоразумение, — ответил Хиба с сомнением в глазах.

Однако, следующий, кто заговорил, отвечал не ему.

Это был Саяма, и его невозмутимый голос был направлен к Чжао на экране с лёгкими помехами.

— Доктор Чжао, первый контакт поначалу не имел особого успеха, верно?

— О? Откуда ты знаешь?

— Всё просто. Когда мы посетили ранее Канду, нам показали прошлое в качестве наставления от доброжелательной куклы. Там, мы увидели Хибу-сенсея, отца Ооширо, на удивление порядочного человека, и Кроноса из 3-го Гира.

При упоминании своего деда Хиба повернулся к нему.

Синдзё отметила серьёзный взгляд на лице парня, тогда как Саяма продолжил:

— Они упомянули, что рождение Микаге-кун придало мисс Рее желание помочь Лоу-Гиру, и она убедила механического дракона по имени Шолотль 3 открыть путь в 5-й Гир.

Он потянулся левой рукой к центру экрана и постучал по пушке указательным пальцем.

— Он, должно быть, опасался Департамента Национальной Безопасности.

— Так и было, — ответила Чжао. — Из того, что я слышала, механический дракон сообщил лишь имя Шолотль 3 и отказывался что-либо говорить о 5-м Гире. Кажись, это было в марте 1941-го. Но когда ему показали обломки Бога Войны и прочие добытые ими вещи, Шолотль 3 предоставил обрывочные сведения и был шокирован узнать, что Лоу-Гир ничего не знал о Концептуальной Войне.

— И затем прибыла мисс Рея?

— Да, — подтвердила Чжао. Она села на конце дула, свесив ноги и подперев руками голову. — Это случилось в июле 1941-го. В июле следующего года по физическому состоянию Реи заметили зачатие Микаге, и это привело к контакту с Шолотлем 3. Помнится, групповая фотография Департамента Национальной Безопасности была сделана примерно в то же время. Вы её видели? Правда, на сегодняшний день она наверняка обильно потускнела.

— Ох… Та, что в Библиотеке Кинугасы? — спросила Синдзё.

— Ага, если она ещё есть, то будет очень старой. Должна быть ещё одна со времён раннего UCAT. Но как бы там ни было…

— Да?

На вопрос Саямы Чжао вытащила из кармана сигарету и засунула её в рот.

— За четыре года до нашего прибытия Департамент Национальной Безопасности зашёл дальше, чем кто-либо другой. Это болезненный факт как для моей родной страны, так и для Соединённых Штатов, — произнесла она. — Разговор об этом, в самом деле, навевает воспоминания. Меня тогда столько всего удивляло. Я не могла поверить, что беременность Реи продлилась несколько лет, и после происходило множество несуразиц. Это всё так тоскливо.

Снизу виднелось ночное небо.

Однако, широкий простор прерывался деревьями во всех направлениях.

Это поляна, окружённая лесом, и там стояло два человека.

Один был невысоким стариком, а второй — стариком повыше.

Высокий и лысый старик обратился к низкорослому с вопросительным тоном в голосе:

— Американский UCAT, наконец, сделал свой ход, Хиба Рютецу? Та страна имеет привычку путать гордость и репутацию со справедливостью и затем зацикливаться на них.

— Не говори так, Зигфрид. Мне очень хорошо знакомо, как обиды и сожаления подталкивают к движению.

Рядом с лесом на западе стоял пень.

Рютецу сел на него в пижаме и сандалиях и поднял взгляд на Зигфрида.

— Только не вздумай садиться рядом. Два старика, сидящие вместе как закадычные друзья, будут выглядеть малость жутковато.

— Я ещё не дошёл до того возраста, чтобы садиться, — ответил Зигфрид.

Рютецу удивлённо наклонил голову и тщательно осмотрел лицо Зигфрида снизу, словно глядя на лес и небо.

— Ты чего только что брякнул? Хочешь закончить то, что мы начали семьдесят лет назад?

— О чём ты говоришь? Это случилось в точности шестьдесят восемь лет назад, и было моей победой, пускай мы и не смогли закончить.

— Да у меня всё было в шляпе, балда. И как ты можешь даже замахиваться на победу, когда мой шикарный удар в падении переломал тебе три ребра?

— И чью же левую руку натурально расплющило моим мистическим заклинанием? И ещё ты по ошибке предполагал, что я разрушил тот объект.

— Но ты всё равно разрушил остальные.

— Точность в работе — превосходная немецкая наука. К тому же, это не настоящая причина, по которой ты меня преследовал. Я вернулся за день до того. Нас поселили в одной комнате, поэтому я прибирался и обнаружил у тебя под кроватью несколько неприличных журналов.

— Да уж, — согласился Рютецу. — И среди всех возможных способов разрешить ситуацию, ты передал их Тоси. Кончилось тем, что она гонялась за мной с раскалённой кочергой.

— Но в итоге…

— Ага, само собой я её одурачил, сказав, что ты купил их для освоения японской культуры. Я гонялся за тобой той ночью, чтобы устранить свидетеля.

— Горная ты обезьяна. Выходит, Тоси до сих пор думает, что те журналы мои?

— Хе-хе-хе. Тебе сегодня не отвертеться. Я не дам тебе вскрыть этот казус после семидесяти лет.

— Да запомни ты уже, наконец. Это было шестьдесят восемь лет назад.

Они оба зыркнули друг на друга, и Зигфрид медленно отступил назад.

По-прежнему сидя, Рютецу поставил стопы на поверхность пня, чтобы в любую секунду прыгнуть вперёд.

— …

Но затем услышал слабый свист, напоминающий вздох.

Это был ветер, издающий свистящий звук от соприкосновения с чем-то.

Выражения лиц двух стариков на миг растворились, и Зигфрид в итоге выпрямился.

— Это от дома Реи?

— Он понемногу рушится, что уже и ветер продувает. Напоминает время, когда живот Реи начал быстро расти. Как раз когда мы узнали, что люди 3-го Гира обладают затяжной беременностью, чтобы совпадать с их возрастом, но прекращается она дико быстро. Поскольку их осталось так мало, Рея сама не знала, как это работает, и начался громадный переполох. Чжао была на удивление возбуждена.

— Будь это летом, мы бы, возможно, не смогли остановить союзные UCAT… И теперь мы действительно не смогли. Именно Рея спасла нас тогда.

Зигфрид поднял взгляд.

Потолок из деревьев слегка покачивался под дуновением ночного бриза, подобно волнам.

— Совсем как в последнюю ночь, когда Ричард отправился в 5-й Гир.

— Да уж, я не особо об этом знаю, так как в то время занимался 3-м Гиром. Но слыхал, он вёл себя как настоящий мужик. Услышав, что Чёрное Солнце сбил очередного из его товарищей лётчиков, он вроде как наплевал на приказ возвращаться в американский UCAT и умчался в Шолотле 3?

— Да, меня начинают одолевать воспоминания. Я едва не хочу сказать, что он был даже порядочным человеком. …Должно быть, впадаю в маразм. В моих воспоминаниях, в то время мы всегда были вместе. Даже вспоминая о Департаменте Национальной Безопасности, я всегда представляю с нами Чжао, Абрама и Ричарда и начинаю гадать, были ли мы и после этого вместе.

— Я порой тоже так думаю. Но если в твоём случае это может быть проявлением маразма, то, по-моему, некоторые вещи действительно поменялись. Тогда с Сандерсоном у нас вечно всё не ладилось, но сейчас можем говорить о нём без труда.