…Если основываться на ее образе мышления, вполне возможно, что она непригодна для атакующей роли.

Он копнул глубже и узнал, что её Ex-St ни разу не использовался на полную мощность.

Большинство полученных данных останавливались, не достигнув наивысшего выходного диапазона. Единственным исключением был случай во время битвы с 1-м Гиром, когда выходная мощь оказалась довольно близка к пределу.

Он вспомнил, что когда они встретились в столовой, девушка выглядела так же.

Она стояла рядом Саямой, когда Ацута провоцировал парня, но при этом не двигалась.

Он не знал почему.

Затемненные участки её файла возможно бы это объяснили, а возможно и нет.

Касима точно знал одно — она стояла на стороне Саямы.

Но, — подумал он. — Тот парень надеется на сражение.

А что думает эта девушка?

— Синдзё Садаме-кун, после того случая в столовой мы больше не пересекались, не так ли?

— Ч-чего Вы хотите? — осторожно спросила она.

Он разок кивнул, чтобы её успокоить.

Раздумывая о ней и Саяме, Касима проговорил.

— С тех пор, я решил сражаться. А как насчет тебя?

Он увидел, как, услышав его вопрос, Синдзё сжалась.

Она испустила короткий вздох и посмотрела на него обессиленным взглядом.

— Я не знаю…

— Но ты хочешь знать, не так ли? Ты спросила меня о моей лжи в столовой.

Она на секунду задумалась, перед тем как ответить.

— Я хочу знать?.. Какого ответа Вы хотите?

Скорее всего, девушка задавала себе такой же вопрос, потому он кивнул.

Глядя, как она дрожит перед его глазами, он произнес, словно желая её научить и предупредить:

— Во имя того, что грядет, я хочу получить ответы на все мои вопросы.

Он окунулся в мысли, и обвал восьмилетней давности вплыл у него перед глазами.

— Почему я не смог позабыть свою силу, даже когда так сильно пытался забыть?

Он припомнил руку Нацу, которую ухватил.

— Почему я причинил вред человеку, с которым так хотел быть?

Он задумался о родителях.

— Почему я чувствую одиночество, когда обо мне заботится столько людей?

Он припомнил своего деда на смертном ложе.

— Почему я чувствую себя так, словно несовместим с этим миром?

И воскресил в памяти воспоминания за все прошедшие восемь лет.

— Почему я чувствую, будто не могу просто выбрать одно или другое?

Касима задал каждый вопрос спокойным тоном, но Синдзё съеживалась всё сильнее и сильнее.

Он снова приоткрыл рот, словно пытаясь вернуть её назад.

И произнеся этот последний вопрос, мужчина подумал о Нацу, о Харуми, и о будущем.

— Почему же я хочу достичь всего своей собственной силой, даже когда меня снедают эти вопросы?

Синдзё прикусила нижнюю губу и содрогнулась.

Она опустила голову, словно в знак благодарности. Затем, её плечи поникли, и она вздохнула.

— Касима-сан, вы думаете получить свой ответ, если будете сражаться?

— Я не получу ответа. Я отправлюсь и возьму его сам. …Хотя это меня пугает.

Она подняла голову и глянула на него со слегка заплаканными глазами.

Он положил руку ей на голову и, чтобы успокоить, мягко погладил.

— Я не знаю, правда или ложь заставляет тебя бояться себя. Но уверен, что человек, которому ты не безразлична, ожидает тебя на стороне правды.

Касима вздохнул.

— Я провел во лжи восемь лет. Когда же ты сможешь выбрать себя, несмотря на страх?

Глава 21. Искренние намерения

В поместье Тамия завтрак и ужин разделяли пополам.

Семья заведовала охранной компанией, поэтому они подавали пищу для сотрудников, живущих в доме. Они ели сначала перед тем, как отправлялись на работу, и затем, когда возвращались.

Ныне было шесть часов вечера, время первого ужина.

Японская еда, приготовленная Кодзи и теми, у кого был выходной, лежала на обеденных столах, выстроившихся в главном зале.

У верхнего края стола сидели те, кто только что вернулся со смены, и на паре этих столов стояло пиво. Все три центральных почетных места оставались свободными, тогда как на двух сиденьях слева от них сидели Кодзи и Рёко.

Кодзи будет есть поздний ужин, потому он пожевал немного бобов, отпил немного чая и вздохнул.

Рёко ела на этом раннем ужине, поэтому весело качалась взад и вперед, тыкая в еду на своей тарелке.

Наблюдая за тем, как старшая сестра поедала свою порцию, Кодзи не удержался от комментария:

— Сегодня определенно спокойно.

Он перевел взгляд в сторону тех, кто сидел вокруг столов.

В данный момент их было 51, и в большинстве своем там оказались сотрудники дневной смены или те, у кого сегодня был выходной. Если добавить тех, кто сейчас отправился на ночную смену, в доме находилось в общей сложности 77 человек.

Он глянул на них, на свою сестру, и медленно проговорил.

— Прошу всех смириться со всем еще три дня. К этому времени вернуться отец и мать.

Как только все с облегчением вздохнули, плечи Рёко слегка приподнялись.

— Простите, но наши родители недавно звонили. Они сказали, что им приглянулись горячие источники, на которых они остановились на пути назад, так что они хотят, чтобы мы прислали им ту доску для серфинга. Ну, знаете, ту, что они купили в прошлом году. Вот, тут адрес гостиницы, и когда они вернутся.

Она вытащила записку из рукава кимоно и передала её Кодзи. Выражение лица Кодзи затянуло тучами.

— Они не вернутся до следующей недели?

— Я сказала что-то не то? — спросила Рёко.

— Нет, тебя не в чем обвинить. Это все равно как обвинять само существование ядерной энергии.

— Кодзи, постарайся не упоминать ядерную энергию. Глянь, Шиге-сан ухватился за голову и задрожал.

— Прости, прости. Эй, кто-нибудь может принести его книгу по Марксизму?

Когда с этим покончили, и ужин возобновился, Кодзи снова вздохнул.

— Кстати говоря, я слышал той ночью, когда ты стояла запертой снаружи, ненадолго остановился Ацута-сан.

— Ага, остановился. Мы немного поболтали. Откуда ты знаешь?

— Я встретил его вчера, и он об этом упомянул, — Кодзи нахмурился. — Но, как я понимаю, ты рассказала ему о молодом господине.

— Рассказала. С чего ты об этом вспомнил? Молодой господин больше не расстроен, так что ничего, если я о нем говорю, разве нет?

Лицо Кодзи побледнело.

— Сестра, ты знаешь, почему Ацута-сан проезжал мимо нашего дома?

— Просто случайность, да? Он сам так сказал.

— Как ты к нему относишься?

— Кажись, он хороший парень, — она наклонила голову, тогда как бледное лицо Кодзи напряглось. — Когда мы играли в патинко в наши школьные дни, он одалживал мне шарики. И еще он хорошо попадал в слоты. А когда он отправлялся в одиночку, то приносил мне подарки. Это обычно были печенья, или другие сладости.

— Он пытался подкупить тебя едой. …В общем, как и в былые времена, не рассказывай никому о молодом господине.

— Э? Так неинтересно. Мне нужно похвастаться о нем соседям.

— Но ты и так помогаешь соседям и работаешь в местном самоуправлении.

— Перестань со мной спорить.

Как только Рёко начала наигранно плакать, раздался звук от ее правого локтя.

Кодзи глянул туда и обнаружил, что она опрокинула свою чашку, и по столу разливался чай.

— Ой, — сказала она.

— Сестра, — произнес Кодзи, с холодным взглядом.

— Н-на этот раз я не виновата. Стой, не тащи меня снова за дверь. Аай, Кодзи! Почему ты тянешь меня за ухо?!

Не обращая на нее внимания, Кодзи встал, по-прежнему держа ее ухо между пальцами, и окинул взглядом остальных.

— Прощу нас извинить. Можете продолжать трапезу.

— Ай-ай-ай-ай! Стой, Кодзи! Народ, помогите! Я президент компании!

— Да, да. Мы все знаем, насколько ты важна, сестра. Теперь, пойдем на улицу. …Прошу, не обращайте на это внимания. Это семейная проблема.