Саяма молча потянулся к своей макушке. Мягкое ощущение над его головой оказалось Баку.

Баку был четвероногим зверьком с телом, покрытым тонким мехом. Саяма подобрал его и понял, что маленькие глаза зверька закрылись во сне.

Это животное, несомненно, являлось тем, кто показал ему прошлое.

Затем Саяма потянулся в сторону.

Он обнаружил там книгу. Это часть исследовательского доклада, написанного Кинугасой Тэнкё, в котором содержались легенды и мифы со всего света.

…Баку, должно быть, призвал прошлое в ответ на то, что я читал прошлой ночью.

Это был второй том, подробно описывающий японскую мифологию.

Скорее всего, это 2-й Гир был уничтожен в моем сне, — подумал Саяма, бросив взгляд в потолок.

Но, потянувшись к книге, его рука дотронулась до чего-то теплого и мягкого.

—…Э-э.

Прикосновение сопровождалось голосом.

Любопытствуя, что же произошло, Саяма глянул вниз. И когда его зрение обрело четкость, парень направил взгляд на одеяло, укрывающее его тело.

Но он обнаружил кое-что другое.

По какой-то причине в боковом положении от него торчал зад.

Две голые ноги расположились в воздухе у лестницы слева, и спина, прикрытая рубашкой, виднелась у стены справа. Между ними расположился зад, плотно прикрытый нижним бельем.

— А…нет, стой…

Как только Саяма услышал этот взволнованный голос, заметил колыхающиеся волосы и увидел ёрзанье округлой кожи перед ним, он выдал сонный комментарий:

— Почему ты неожиданно выделываешь такие непристойные действия, Синдзё-кун?

— Эт-то потому, что ты неожиданно поднялся! И как раз перед тем, как я пытался тебя разбудить.

— Вот как, — пробормотал Саяма, но его разум все еще путался ото сна. — Значит, я сел и потянул тебя к себе, когда ты склонился над кроватью.

— П-почему ты так спокойно анализируешь это с раннего утра?

— Тогда позволь мне выдать другой анализ. …Оу! Какая задница, Синдзё-кун!

— Лучше помоги мне, вместо того, чтобы вести себя ошалело!

— Хм, — Саяма наблюдал, как зад двигался вверх и вниз перед его носом. В конечном счете, он заговорил с мягким, но уверенным тоном в голосе. — Восхитительно.

— Ч-что? Мне показалось, или ты только что-то сказал нечто странное?!

— Я всего лишь констатировал факт. Так или иначе, тебе нужно успокоиться. Вот, я помогу тебе подняться.

— Э? Ах! Н-нет, перестань. Не трогай мой зад!

— Я его не трогаю. Я за него хватаюсь!

— Это одно и то же! Прошу, проснись перед тем, как… Ай, н-нет! Не тяни за мое нижнее белье! Оно поднимается!

— Тогда как же мне ухватиться, чтобы помочь тебе подняться?

— Эм…— пролепетал Синдзё, повернув голову к Саяме.

Их взгляды встретились, из-за чего Синдзё смутился и выглядел взволнованно.

— Что я должен делать? — пробормотал Синдзё, перестав беспорядочно мотылять ногами.

Его ноги теперь свисали с края кровати и их вес начал тянуть его вниз.

— Ой!

Когда Синдзё запаниковал, Саяма подхватил его талию двумя руками.

Все произошло за секунду.

Саяма развернул Синдзё лицом вверх и посадил его к себе на колени.

Синдзё бессмысленно мотнул ногами два или три раза.

— Мм, — вздохнул он, оказавшись пониже плеч Саямы.

Его вспыхнувшее лицо глянуло вверх.

— П-прости, что вызвал такую сумятицу с самого утра.

— Не переживай об этом. Быть разбуженным другим человеком — одно из проявлений счастья.

— Правда?

— Я полагаю, ты не поймешь, ибо всегда просыпаешься раньше меня. Возможно, нам следует однажды поменяться местами.

— Саяма-кун, а как бы разбудил меня ты?

— Ну, чтобы уж наверняка, я бы проделал утренний борцовский захват, или лег рядом с тобой и нашептывал бы тебе нескончаемые сладенькие речи, пока бы ты не проснулся. Неплохо будет, не думаешь?

— Нет.

Синдзё отвёл глаза, вздохнул и отодвинулся от Саямы.

Поставив ноги на лестницу, он повернул озадаченный взгляд к Саяме.

— Эм… После того, как ты проснешься, как насчет завтрака на террасе столовой?

— Звучит неплохо. Помнится, в утреннем меню тороро соба и лимонный коктейль.

— Почему они всегда подают тут такие странные комбинации?

Синдзё склонил голову, пока его стройная спина и волнистые черные волосы опускались по лестнице.

Наблюдая за его спуском, Саяма кое-что осознал. Когда он только что подобрал Синдзё, его перебинтованная левая рука совсем не болела.

…Она почти полностью зажила.

Как только его рана заживет, у Синдзё не останется причин находиться в школе.

Парень неожиданно ощутил разочарование и горько улыбнулся.

Если он думал об этом таким образом…

…Я принял Синдзё как близкого мне человека.

Так что же он будет делать, если Синдзё и вправду уйдет?

— ————

Одной ветреной ночью он обменялся с Синдзё Сецу определенным обещанием.

— Если ты не желаешь быть здесь, а я желаю тебе лучшего — я тебя возненавижу.

Саяма добавил «как злодей» себе под нос, и кивнул.

После чего, он подхватил правой рукой толстую книгу в твердом переплете и вылез из-под одеяла.

После 6:30 город полнился светом.

Система общественного транспорта работала уже с самого утра.

Некая железнодорожная станция была частью Линии Тюо, что пересекала Токио с востока на запад. Утренний поезд, покинувший Токио, прибыл на Станцию Отяномидзу, третью с востока.

В такую рань в поезде находилось всего несколько человек.

В первом вагоне сидело всего двое.

Ими оказались Касима и Ацута, возвращавшиеся с ночного караула.

Касима надел очки и открыл свой ноутбук на коленях.

Он разговаривал с Ацутой, сидящим справа, не поворачиваясь к нему лицом.

— Ацута, как ты можешь садиться в поезд в таком наряде? Ты выглядишь как косплеер.

— Перед тем как давать мне советы, аки мамочка, тебе не мешало бы разобраться с собственным ненормальным прикидом. Лабораторный халат поверх рабочих шмоток? Твоя жена никогда не спрашивала об этом дома?

— Нацу-сан очень понимающе относится к моей работе.

— Что удивительно для кого-то родом из Лоу-Гира. …Ты до сих пор ей не рассказал?

— Нет. Она по-прежнему не в курсе о UCAT. Ничего не поменялось с наших университетских дней. Она думает, что я решил взбираться по корпоративной лестнице в ИАИ.

Молодой мужчина по имени Касима управлялся с сенсорной панелью, и на мониторе запустилось несколько разных программ.

— С тех пор, как у меня родился ребенок, я не удержался и открыл вебсайт. Глянь на это видео с ней. Смотри, смотри. Она собирается заплакать. Ах, она плачет. Какая прелесть.

— Ты заставляешь плакать меня, придурошный папаша.

— О чем ты говоришь, дурачок? Ты не можешь отрицать какая она прелесть. Мне нужно повторить еще раз? Она такая прелесть.

— Это и делает тебя придурком, придурок. Малыши ничем не отличаются от обезьян.

На эти слова Касима выдал зубастую улыбку.

— Обезьяны? Мне не послышалось? Ты это сказал? Но у меня сейчас такая счастливая жизнь, что я не разозлюсь даже на это. На самом деле, мне жаль, что ты не можешь понять, насколько она милая, Ацута.

— Это пугает. Ты утратил важную эмоцию.

— Ха-ха-ха. Прости, прости. В свое время я так же смеялся с родителей, но, как только родился мой собственный ребенок, то сразу же пошел и купил видеокамеру. Я действительно сошел с ума.

Двери поезда закрылись, он качнулся и начал двигаться.

Тем временем Касима закрыл видео на компьютере.

— Но Ацута, ты их всех отпустил, не так ли? Что это за такой фальшивый защитник справедливости из тебя получился?

— Не глупи. Принцип «Поймай и отпусти» — стандартный подход, когда дело касается злодеев. Если сделать что-нибудь еще, в итоге не останется кого побеждать.