После этого полудракон снова уставился прямо перед собой.

Он глянул на лица своих оппонентов одно за другим.

— До вас дошло, наконец? Не все тут могут жить под концептами этого Гира, как вы. Добыть нашу свободу и обернуть этот мир в 1-й Гир — это одно и то же, — Фафнер хлопнул в ладоши, — Пока мы не превратим этот Гир в 1-й Гир, мы не можем здесь существовать! Мы, возможно, получим какие-то права и без этого, но будут ли справедливыми эти права? Что за польза от благоприятного отношения, если вы застряли в тесном пространстве?

Юноша, выступавший против него, заскрипел зубами.

Едва он начал отступать, кто-то поддержал его сзади. То был старик, сидящий рядом с ним.

Седовласый мужчина положил руку на плечо юноши и заставил его сесть. Затем, старик вышел напротив Фафнера.

И он тут же проговорил:

— Превосходная речь, Фафнер. Но ты позабыл одну вещь.

— Какую же?

Старик указал на Фафнера и покачал головой.

— Ты еще даже не родился, когда 1-й Гир был уничтожен. То был не твой мир, который уничтожили. Это был наш мир. Ты же…

— Но я полудракон 1-го Гира. — прервал его Фафнер, не дав старику закончить. — Послушай. Я верю, что я родом из 1-го Гира. И с этого все начинается, — Фафнер слегка наклонился, чтобы взглянуть старику прямо в глаза, — Я ничего не знаю. Я не знаю моих бесчисленных предков. Я не знаю королевства или его короля. Я не знаю той ограниченной земли. Я не знаю безлунной ночи. Я не знаю неба, в котором могу летать. Я не знаю дня разрушения, в котором мы проиграли. И я не знаю, что я должен защищать. И вот почему я не знаю, что такое гордость! — Он перевел дыхание. — Но вы, старейшины, знаете. Вы знаете, что есть гордость. Вот почему вы можете положиться на вашу гордость, когда вас втолкнули в эти тесные клочки земли. Но у нас нет ничего. И несмотря на это, мы все равно из 1-го Гира. Мы желаем такими быть… В таком случае, что же нам делать? Как же нам обрести эту гордость?!

Пока Фафнер на него взирал, старик нахмурился, но сохранил молчание.

Приняв это молчание как ответ, Фафнер снова выпрямился.

Он заставил свой голос звучать по всему холлу, а не только для тех, что собрались в центре.

— Чего я хочу, так это доказательства, что 1-й Гир все еще с нами! Если вы знаете способ, не требующий превращения этого мира в 1-й Гир, тогда позвольте мне его услышать!

В Библиотеке Кинугасы звучал голос. Он принадлежал Зигфриду.

— У 1-го Гира была проблема с переходом в другие Гиры. Различие между их расами так велико, что многие из них могли жить только под концептами 1-го Гира.

Он стоял напротив стола с чашкой в руке, а Казами смотрела на него со своего места.

— Как они выживали в 1-ом Гире?

— Благодаря силе письма. Не проводилось никакого глубинного исследования, но предположительно их генофонд несет в себе среди прочего и функцию письма. То же самое относится и к их миру. Воздух и небо содержат духов, что переносят значение письма.

— Выходит, концепты мира и его жители идеально подходят друг другу, — произнес Изумо, сидящий рядом с Казами. — Тем, кто привязался к этому Гиру, будет тяжеловато отправиться в другие.

— Да. 1-й Гир никогда не был могущественным Гиром. Но они усиливали свои расы, периодически сражаясь с другими Гирами, до тех пор, пока они, наконец, не достигли успеха в создании механических драконов, которые считались мастерами земных сражений. Под конец своих исследований они сконструировали двух Фафниров, как своих флагманов-драконов. Но механические драконы 1-го Гира обладали определенным дефектом.

— Дефектом?

— Когда с ним соединялся пилот, это вызывало сильную отталкивающую реакцию, которая убивала большинство пилотов. И даже если пилот сумел выжить, они никогда больше не могли вернуться в свою первоначальную форму. Они оставались механическими драконами до конца своих дней.

— И один из этих выживших до сих пор существует, так? Один из главных, называемый Фафнир Возрожденный.

— Верно. Из двух Фафниров я убил того, что служил внутри королевского дворца. Но в то же время другой, которого модифицировали в оружейной лаборатории, избежал разрушения 1-го Гира.

— Зачем они вообще их создали? Представители 1-го Гира, должно быть, очень любили воевать.

Зигфрид покачал головой.

— Они ненавидели воевать. Король 1-го Гира утратил в Концептуальной Войне свою королеву. Вот почему он создал для обороны механических драконов. Он не желал, чтобы кто бы то ни было проник в 1-й Гир до часа разрушения. Он также разделил извлеченное Концептуальное Ядро на две части, использовал концепты, что контролировали сооружение мира, для того чтобы запечатать мир, и сосредоточился на оборонительной роли.

— Разве это… не то же самое, что отказаться от Концептуальной Войны?

— Да, то же самое. И вот почему…

Зигфрид неожиданно замолк. Он поднес свою чашку ко рту и произнес кое-что другое:

— В зависимости от действий Саямы, вы, вероятно, узнаете в скором времени остальное.

В задней части обширного зала под базой 1-го Гира находилась огромная перегородка.

Брюнхильд двинулась в направлении бокового входа рядом с ней.

Она все еще слышала голос Фафнера позади себя, но он исчез, едва дверь позади нее закрылась.

Теперь вокруг потемнело. Черный кот и ее стопы растворились в этом мраке.

— А тут прохладно, — сказала она, кивнув, перед тем как взглянуть вверх.

Потолок терялся в высоте, и в центре находился малиновый свет. Он исходил от небольшого свисающего колокола со словом «факел», запечатленным на нем.

И как только ее глаза привыкли к свету, Брюнхильд глянула вниз.

Она стояла в громадном холле, почти таком же, что остался позади нее.

— Но это не общественное помещение. Это отдельная комната…

Когда она опустила свой взор, перед глазами Брюнхильд возник гигантский гороподобный силуэт.

Но то была не гора. А скопление форм с несколькими поверхностями, и все они составляли семь гор, окрашенных белым. Голова, тело, четыре конечности, и хвост вместе составляли семь.

Перед ней лежал стальной дракон.

Этот механический дракон был свыше тридцати метров длиной, и сейчас развалился на полу. Его базовая расцветка состояла из белого и темного зеленого, но движущиеся части блестели черным. И большая часть его оружия была убрана.

К каждой из точек крепления присоединили черные муляжи оружия. Помимо радиаторов, что выглядели как сложенные крылья, и стандартных клинков на спине и четырех конечностях, никакие атакующие приспособления не были видны. Большинство его стандартного вооружения хранилось внутри, но все закрывающиеся бойницы на броневых листах покрывали желтые метки, что служило знаком завершения обслуживания.

— …

Пока Брюнхильд молча осматривала дракона, сверху ее неожиданно позвал голос:

— Ты что-то хотела, Брюнхильд?

Она удивленно подняла глаза и обнаружила фигуру, стоящую у дракона на спине.

То был высокий пожилой мужчина. С длинными, седыми волнистыми волосами и бородой под стать им. Он, естественно, накинул темно-зеленый плащ.

Мужчина слегка сиял в тусклой тьме, и он был прозрачным.

Глядя на него, Брюнхильд поклонилась.

— Я, Брюнхильд, вернулась, Преподобный Хаген. Вы спали?

— Нет, я бодрствовал. …Хорошо, что ты вернулась.

Глаза старика прищурились, и на его губах появилась улыбка, но его голос исходил из другого места. Он прозвучал из черной прорези на спине дракона, напоминающей вентиляционный канал, что расположилась прямо перед ее глазами.

Когда Брюнхильд снова двинулась, в теле механического дракона раздался слабый звук. Этот звук, напоминающий отблеск, исходил от вспомогательных объективов, покрытых защитным материалом. То был звук взора дракона, следующего за ней.