Несмотря на произошедшее между ними, жизнь продолжалась, ей предстояло привести мысли в порядок и подумать, как жить дальше. Причин покидать Гриндлов больше не было. Работать до изнеможения не заставляли, платили тоже неплохо. Оставалось только вернуть расположение хозяйки, и появится возможность вновь стать компаньонкой.

С возвращением супругов в город, Мэри притихла и перестала открыто придираться, зато по любому поводу жаловалась мистеру Гриндлу. Эта старая, злобная карга надоела Ханне до чертиков, но она молчала, понимая, что ее положение в доме пошатнулось. Один неверный шаг, и миссис Гриндл заставит супруга ее выставить.

«А что, получил же он, чего добивался? Откусил яблоко, теперь за следующее?»

Всю последнюю неделю мистер Гриндл равнодушно проходил мимо нее. Его безразличие сильно задевало, и она в ответ тоже старательно изображала холодность. Но только от одной мысли, что теперь он оставит ее простой обслугой, а компаньонкой супруги сделает какую-нибудь новенькую служанку, в ней просыпалась ревность. Засыпая, Ханна вспоминала об оказываемых им раньше знаках внимания, о его настойчивых домогательствах, когда она не давалась ему в руки, о красивых подарках, которые дарил.

Лишив Ханну невинности, мистер Гриндл будто забрал частичку ее души и теперь, демонстрируя пренебрежение, причинял ей боль. Если раньше она хотела избавиться от назойливого хозяйского внимания, то теперь желала его. Речь не шла о любви. Ей очень хотелось поставить мужчину на место, оставить за собой последнее слово, чтобы он не возомнил, что она покорилась.

Из-за противоречивых чувств Ханна не знала, как себя вести. Но после нескольких бессонных ночей, проведенных за размышлениями, твердо решила: у нее есть гордость, и унижаться она ни в коем случае не будет, но постарается выглядеть привлекательно.

Возвращаясь домой из мясной лавки, она успела забежать к швее и забрать два платья. Простые, из дешевой ткани, зато они были новыми, чистыми и цвет обнов был ей весьма к лицу. Впервые она сама выбирала платья по-своему вкусу. Домой возвращалась счастливой.

Увлеченная мыслями об обновах, она не сразу услышала чей-то оклик.

- Мисс Норт!

Услышав свое имя, Ханна обернулась.

- Добрый день, мисс Норт, - поприветствовал Джон, потирая от смущения висок. По сравнению с мистером Гриндлом он был очень скромным.

- Добрый день, Джон. Как поживаешь?

- Спасибо, хорошо, - он помолчал. - Вы не приходите петь.

- Я была очень занята и не могла выбраться, но надеюсь: в скором времени смогу посетить репетицию.

- Было бы здорово! И я, и преподобный Поуп, и другие были бы рады вас видеть, – он замялся, заметив, что настроение у Ханны испортилось. - Простите, если сказал что-то не то.

- Почему ты так решил?

- Вы перестали улыбаться, и я подумал, что обидел вас.

- Нет, что ты! - ей стало неловко, что Джон ее печаль принял на свой счет.

- Я буду ждать. С нетерпением.

- До свидания, Джон.

- Всего хорошего, Ханна.

Она повернулась и направилась к черному входу, не сомневаясь, что об их встрече скоро донесут мистеру Гриндлу.

«Будь, что будет! – равнодушно подумала она. – Что может быть хуже его нынешнего равнодушия?»

Глава 17

Миссис Гриндл с супругом с утра нанесли визит миссис Сандерс и первыми поздравили именинницу.

Абегэйл в платье цвета фуксии порхала по комнате, раздумывая, куда поставить вазу с подаренными белыми розами. Ее открытые плечи и низкое, на грани приличия декольте должны были привлекать взоры, однако супруг Кэтрин вел себя безукоризненно, как истинный джентльмен.

Миссис Гриндл была счастлива. Ее милый Айзек, как всегда, был самым лучшим, выдержанным, надежным и благочестивым. Несмотря на явное кокетство подруги, он вел себя вежливо, но сдержанно.

Чуть позже приехали и другие гости. Миссис Сандерс пришлось покинуть чету Гриндл, и, когда они остались одни, Кэтрин нежно взяла мужа за руку и, улыбнувшись, призналась:

- Айзек, я так люблю тебя!

- Я тоже люблю тебя! – Айзек крепко сжал ее руки и смотрел, не отрываясь, на заблестевшие от слез глаза жены.

Когда именинница вновь вернулась, она застала картину: супруги сидели близко друг к другу и нежно держались за руки.

У Абегэйл на мгновение улыбка сошла с лица, но, быстро взяв себя в руки, она восхищенно заметила:

- Кэтрин, вы с Айзеком чудесная пара!

- Спасибо, Абби! – обрадовалась похвале миссис Гриндл, любившая похвастаться перед подругами супругом.

Миссис Сандерс уже давно была за мужем, имела двоих детей, но, глядя на ее супруга, старше Абби почти на сорок лет, Кэтрин поражалась, откуда у нее дети. Мистер Сандер больше походил на занудного старика, чем на мужа.

«Возможно, именно потому Абби так жадно смотрит на моего Айзека», - решила она и снисходительно улыбнулась.

Абегэйл еле сдерживалась, чтобы не бросить этой выскочке гадость. Пусть ее имя и означало «радость для отца», но из-за мелочного, завистливого характера на счастье она походила мало. Если бы не положение мужа, миссис Сандерс вряд ли имела бы подруг.

Айзек с интересом наблюдал за общением женщин, однако склоки между ними он не хотел, потому примирительно спросил, меняя тему разговора:

- Гости уже все в сборе?

- Да, Айзек. Скоро будем рассаживаться за стол, – Абби кокетливо улыбнулась ему и, заметив недовольство Кэтрин, мило добавила. – Я расположила вас рядом со мной и Питером. Надеюсь: мы чудесно проведем время!

Мистер Гриндл умел быть приятным собеседником. За праздничным столом он остроумно шутил, произносил замечательные тосты, от которых именинница приходила в восторг, рассказывал разнообразные истории. А когда Кэтрин всем присутствующим поведала, как ее любимый супруг предложил помочь сиротам, гости были им окончательно покорены.

Миссис Гриндл довольно улыбалась и гордо восседала рядом с Айзеком. Но, заметив, что жеманные, пылкие взоры Абегэйл на ее супруга, после выпитого вина стали более откровенными и многообещающими, потемнела лицом и замкнулась.

Айзека же веселили томные взгляды именинницы. Худощавую, невзрачную женщину с мелкими чертами лица сложно было назвать обаятельной или милой, но ему нравилось наблюдать, как у супруги меняется настроение.

Миссис Гриндл держалась долго, но все же покинули супруги Гриндл гостеприимный дом тоже первыми. Сославшись на усталость от большого количества людей, раздраженная Кэтрин сухо попрощалась с именинницей и ее мужем и села в нанятый кабриолет. Ехали молча.

Войдя в дом и столкнувшись со встречающей их Эммой, окончательно потеряла самообладание и начала срываться на служанке.

- Ты можешь быть расторопнее?! – закричала она, когда Ханна дольше обычного развязывала шнурки ее ботинок. Они запутались, а, дергающая в нетерпении ногой, миссис Гриндл только сильнее затягивала узел. Не вытерпев, пнула служанку по бедру и обутая убежала в свою комнату.

Понимая истинную причину подобного поведения супруги, Айзек был удовлетворен. Вспомнив, как Кэтрин, отказываясь исполнять супружеский долг, предлагала ему обратиться к падшим женщинам, едва сдержал мстительную улыбку.

- Дай ножницы, – бросил он Ханне и направился к супруге в спальню.

Когда Айзек опустился перед ней на колени, собственноручно разрезал шнурок и снял с нее обувь, Кэтрин даже улыбнулась. Нежно поцеловав супругу и клятвенно заверив несколько раз, что считает миссис Сандерс неприятной, вульгарной особой, протянул ей успокоительные капли и, пожелав добрых снов, удалился.

После дружеской встречи, хорошего вина и женского общества у Айзека было чудесное настроение, которое было бы еще лучше, если бы не настойчивой зов мужской плоти.

Воспоминания о неожиданном утреннем визите служанки в спальню возбуждали, но рукоблудство ему уже осточертело до печеночных колик.

«Почему я – здоровый молодой мужчина, с приятной внешностью должен это делать сам с собой, если Кэтрин без уважительных причин оказывается от близости и сама отправляет к шлюхам?»