Камень, лежавший во внутреннем кармане халата, приятно согревал грудь, но ему было не соблазнить меня - помедлив, вытащил драгоценность и показал Ауму. Она так красиво светилась, словно лампа, да только не желтым, а белым светом. Мужчина удивленно посмотрел на камень, но ничего не сказал.
- Не знаешь, что это за штука? Я подумал, что раз ты реинкарнация божества, то можешь что-нибудь знать.
Аум подсел ближе, нисколечко не стесняясь своей наготы, взял драгоценность и принялся пристально ее рассматривать. Выражение его лица вмиг сделалось сосредоточенным и серьезным. Сначала я помалкивал, не мешая Ауму, но чем дольше затягивалось молчание, тем сильнее меня начинало щекотать любопытство. Не в силах более сохранять молчание, спросил нетерпеливо:
- Ну?
- Не стану спрашивать, где ты его достал, но лучше избавься поскорее. Ну, продай или что-то такое... потому что сильно ощущаю, как от него исходит нечто плохое... Очень плохое.
- Это я и без тебя понял, - заметил мрачно и взял у Аума камень. Искры в нем все так же продолжали переливаться и походили на рыбок, плавающих в пруду. Таких... манящих...
- И не смотри на него долго, - я поднял непонимающий взгляд на молодого человека. Он выглядел хмурым. - Просто не смотри.
Пожав плечами, уж хотел убрать драгоценность обратно во внутренний карман, как вдруг Аум, подавшись ко мне, очень близко приблизил лицо. Настолько, что сделалось не по себе.
- Аум? - нахмурившись, шепнул я, но тот лишь пристально смотрел на меня. Затем прищурился и потянулся к моему лбу, однако не успел до него дотронуться, как без стука внезапно заявилась Саки. Аум, недолго думая, вдруг навалился на меня, повалив на пол, и смачно поцеловал в губы. Это было настолько неожиданно, что поначалу потерял способность соображать, однако затем ощутил, как тонкая рука бывшего русала аккуратно и незаметно выхватила у меня камень и запихнула мне в халат. Для Саки все это свершилось очень быстро, но для меня данное, казалось, длилось вечность. Чуть отстранив лицо и приподнявшись, Аум выдохнул и недовольно посмотрел на куртизанку.
- Чего надо, старуха? Тебя в нашу оргию никто не приглашал! - нагло заявил он. У Саки от неожиданности сначала округлились глаза, а затем от сменившей ее злости аж дернулась бровь. Только тогда осознал, что лежу под совершенно голым Аумом. От стыда захотелось под землю провалиться.
- Тогда отсрочьте вашу оргию, паразиты, - проворчала она и вошла в комнату, закрыв за собой дверь. - Разговор есть. Серьезный.
- Это никак не может подождать? - отстранившись от меня и усевшись рядом, наигранно заныл Аум.
- Нет, - резко заявила ему Саки, подошла к нам и опустилась на пол. Я поспешил подняться и тоже уселся, ощущая, как теплый камень скатился с бока ближе к заду, но, к счастью, никакого стука не издал и через ткань не светился: куртизанке уж точно не нужно было знать о нем. Помолчав, она мрачно посмотрела на нас двоих и сказала: - Не знаю, как вы умудрились так быстро, но множество работников считают вас дурным знамением и обвиняют за спиной в запрещенном колдовстве. Йой пытается развеять эти слухи как может, но, похоже, нас с ней тоже начинают замышлять в недобром из-за общения с вами. Она попросила передать вам, чтобы вы были осторожны, - сделав небольшую паузу, женщина вдруг добавила: - Ты был прав, Унир. Гребень, действительно, украл не ты. Это была Хару... Извини, - она задержала на мне взгляд и, казалось, хотела добавить что-то еще, но в последний момент передумала, покачала головой и поднялась на ноги. - Наслаждайтесь тем, чем вы там хотели... Но теперь держите ухо востро. Помнится, несколько лет назад толпа самосудом сожгла заклинателя, которого обвинили в запрещенном колдовстве. Будет жалко, если все, что от вас останется, будут обугленные кости.
Да, тот случай тяжело забыть - посреди бела дня, на оживленной улице. И ведь городская стража ничего не предприняла - явно кто-то подкупил. Даже Ловцы не успели подоспеть. И в таком отношении народа к нам я виню Коллегию: если раньше, при Совете, нас боялись, но уважали, то теперь о последнем не могло идти и речи. Ха, мы и сами-то друг друга уважать перестали... Поражаюсь, как Инура до сих пор ни в чем не уличили.
На такой гнетущей ноте Саки вышла из комнаты. Посыл ее слов был четким: мы постараемся вам помочь, но ничего не обещаем - полагайтесь в первую очередь на себя. Почему-то я не удивлен, что в итоге все так сложилось.
- Аум, - достав из-под халата драгоценный камень и убрав его во внутренний карман, произнес я, - скажи, ты когда-нибудь жалел о чем-нибудь?.. Очень сильно, - только потом сообразил, что бессмысленно было спрашивать того, кто почти ничего о себе не помнил, и хотел извиниться, да только прозвучал ответ, которого никак не ожидал услышать.
- Однажды из-за меня погибло множество тысяч людей и множество других тысяч было обречено на страдания, - молодой человек задумчиво смотрел на луну через решетку окна. - Тогда я думал, что все эти жертвы оправданы и необходимы для достижения высокой цели, но теперь, спустя много лет, моя вера в это сильно пошатнулась. Выходит, раз усомнился, то все те жертвы были напрасны? - Аум грустно мне улыбнулся. Так искренне, как, наверное, никогда прежде. - Но этого, наверное, не знает никто. Даже Даида. Поэтому какой смысл сожалеть? Сожаления свои лелеют только слабаки, а раз я до сих пор жив, то и смысла сожалеть нет.
В тот момент меня сильно кольнуло сомнение насчет того, говорил ли все это время Аум правду насчет своей амнезии. Слова его звучали с такой вековой мудростью, что сразу возникали вопросы: «А что, если он все вспомнил?.. Что, если он ничего и не забывал?» Однако только раскрыл рот, чтобы озвучить это, как Аум тут же забрался под одеяло и повернулся ко мне спиной.
- Спокойной ночи, - быстренько сказал он и накрылся до самого носа, таким образом уходя от разговора.
Нахмурившись, я проглотил вопрос, который хотел ему задать, и промолчал. Только тогда накатило недавнее воспоминание о нашем внезапном поцелуе, и почему-то смутился. Ведь ясно же, что он сделал это только затем, чтобы незаметно для Саки спрятать камень. Откуда вообще такая доброта?..
- Аум... - однако тот ничего мне не ответил. Вздохнув, помедлил и добавил: - Что такого привлекло твое внимание на моем лбу?
Однако молодой человек упорно продолжал делать вид, что спит... или действительно спал?.. Снова вздохнув, я посмотрел на луну. Она в ту ясную ночь была прекрасна, и долго не мог уснуть, терзаемый гнетущими мыслями и нехорошими предчувствиями. К счастью, никакие духи и страшные видения до утра меня более не посетили.
Глава 14. Вторая и третья жертвы
Утром я проснулся оттого, что меня кто-то настойчиво толкал в бок. Поморщившись, с большой неохотой разлепил веки и обнаружил сидевшую рядом с матрасом Йой.
- Мммм... чего тебе?.. - пробормотал сонно, щурясь от бледного утреннего света и протирая глаза. Лежавший ко мне спиной Аум мирно посапывал во сне.
- Господин хочет тебя видеть, - прошептала Йой, задумчиво глядя на меня. Она не была зла... но и прежнюю веселость как рукой сняло.
Ее слова всколыхнули в голове воспоминания о событиях прошлого дня, и я, тихо вздохнув, уселся на постели и пригладил взъерошенные после сна волосы. Судя по тому, какой солнечный свет был робкий и бледный, утро либо выдалось пасмурным, либо Йой разбудила меня в ранний час. Зевнув, я прикрыл рот ладонью, затем, сонно поморгав, потер этой рукой лицо, однако от этого жеста спать меньше не захотелось. Все-таки лег весьма поздно.
- Как он?..
Работница быстро сообразила, о ком я говорил, и немного помрачнела.
- Лучше. Но из постели не вылезает.
- Все настолько плохо? - нахмурившись, спросил я.
Йой покачала головой.
- Просто характер. Он бывает весьма трудным... Что-то сильно расстроило Уджа, - помедлив, девушка неуверенно спросила: - Что случилось?.. вчера...
Я не сомневался, что она рано или поздно поднимет этот вопрос, и теперь, когда он был озвучен, понятия не имел, как ответить... С одной стороны, Йой имела право знать правду, но, с другой... мне не хотелось делать Уджа в ее глазах каким-то чудовищем. Конечно, его поведение вчера было более чем ненормальным, но этот камень... почему-то он не давал мне покоя, и упорно начинало казаться, что драгоценность напрямую связана с произошедшим. Однако Йой смотрела на меня так растерянно и расстроенно, что... эх, кажется, эта девчонка не может оставить равнодушным - подчас стоит ей только посмотреть на меня, как начинаю размякать. Унир, соберись, все эти сантименты только усугубят и без того неприятную ситуацию.