Вот и стал Дубовой учителем, не думавшим более не о каких сокровищах, но сыну своему предание пересказал. Сын стал директором школы, и осматривая не пожжённый пролетариями библиотечный фонд наткнулся на страницу с подчёркнутыми, вроде бы произвольно, буквами. Всё как в предании, вот только использовать те сведения можно было только с помощью служанки, так как в записке был лишь намёк для знающего человека. Та уже пять лет, как почила, а кладоискатель из педагога получился аховый. Бабка же была сущим наказанием для слуг, специально теряя предметы и заставляя их искать, так что её намёки могли разобрать лишь они. Было бы здание частное, он бы его по винтику разобрал, но не те времена на дворе были. Выстояло оно и под бомбёжками, и пожары его не взяли, крепкий был дом.
И только в наше время появился метод, небольшие пиротехнические взрывы по окружности, зафиксированные аппаратурой и прогнанные на компьютере, давали картину пустот. Вот в одной из стен подвала он ящик металлический и обнаружил. Но жадность обуяла, подельника-профессионала кинул, а тот язык развязал. За что каждый из семьи получил ампулу, ценою по сто баксов. Виктор Иванович согласился взять всё за десять лимонов, я не спорила, после того, как он за меня на местном уровне подписался вопросов к моим ребятам никто не имеет. 90% денег перевела в Северный Кипр, а лимон раскидала людям. А вот Дубового, его лучше бы мои люди пристрелили. Очухался он первым, бугай здоровый, шасть во двор собака спит, не добудишься, все в доме спят, ну он обратно в спальню тайник открыл. От его воя все в округе повыскакивали, а он до дробовика добрался и пошёл в разлад. Сначала собаку, потом жену и детей, а в конце и себе два ствола в рот разрядил. И остался лежать на его столе, присланный сестрой из Питера, где та работала риэлтером, каталог дорогих квартир, как напоминание о рухнувшей мечте.
Эта шавка Махмуд Второй, меня разозлила. Очень и очень подлая тварь.
Лишь два месяца назад взял у Елены эти сведения, а до сих пор бешусь. Отец десант 31-го года, когда наш 10000-ый корпус высадился на азиатском берегу Босфора, а потом при мире с Египетским пашой по первому слову убрался, отец его называл «Помощью от Брата к Брату». Этот же плешивый, уже стоящий одной ногой в могиле козёл, решил заключить торговую конвенцию с Англией! Добытый же с нашей помощью Ункяр-Исклейский договор был им решительно забыт, так же по последним данным от Елены именно «Плешивый» поддерживал все эти годы Шамиля, а не Персия. Конечно, какие-то средства шли и оттуда, но английские инструкторы и оружие проходили именно через Турцию. Как вы понимаете в такой ситуации наш старый недруг Египетский паша Мухамед-али, автоматически превращается в нашего близкого друга. Французы, его вечные покровители, в последнее время темнят и откровенно ставят палки в колёса, что прикажете делать бедному бею? Вот и польстился он на предложения, переданные с одним из протеже Горчакова, голодным до действий потомком знаменитой фамилии. Орлы птахи умные, так и Орловы сориентировались мгновенно, поместья расписали в товарищества и кинулись в коммерцию и на службу новому государю.
В тайном договоре между нами всё по справедливости, всё, что на европейском берегу Турции, всё наше, и по азиатскому берегу чёрного моря сотню вёрст прихватили. Ну и нефтеносные районы не забыли, а паше Египетскому эти бедные пустыни пока и бесплатно не нужны. Подписанный договор прибыл в Петербург, лишь на один день опередив известие о начале Мухамедом-Али нового похода, а ещё через неделю прибыли известия об отходе нашего флота к проливам.
Господи, ну почему у меня нет такой связи, как радио в будущем! Сегодня, именно в этот предутренний час, должны раздаться первые выстрелы. Я воочию представил, как стаи минных катеров направляются к стоянкам беззащитных турецких кораблей. Да, султан предупреждён советниками об активности русских, да, корабли боеготовые, но пашу Египетского считается более опасным врагом. Но корабли, с полными пороховыми погребами и взрываются лучше. А погода? А что мне теперь погода, я за этот год знаю, когда ветер будет в Стамбуле, а когда солнце, с точностью до часа. Господи, чтобы я только не дал, чтобы быть сейчас с ними, потомками Олега, вернувшимися, к забытому, за ненадобностью, Городу-Воротам. Теперь сие есть необходимость, в имперском хозяйстве вещь полезная, это «Южное окно».
По моему приказу на кораблях соединения были так же несколько горцев, родовитых, из тех, кто присоединился к Имаму Шамилю лишь после долгой словесной обработки и после многих побед в стычках с русскими. Но они были бы готовы немедленно перейти на сторону армии, победившей Наполеона и Шаха Персидского, коли представиться такая возможность. После выхода в море их освободят из-под стражи, и Лазарев сделает им предложение, от которого любой здравомыслящий горец никогда не откажется. Им предложат участвовать в высадке в Стамбуле, где они, а всего их было два десятка, должны выступить в национальных костюмах и с особым рвением, чтобы запомниться. Под это дело была разработана легенда, что это люди Шамиля, перешедшие на нашу сторону. За послушание им были сообщены адреса трёх меняльных контор, и половина у них отнятого. Газеты, с их литографиями, было решено использовать, чтобы расшатать окружение Шамиля. Даже если он не переметнется к нам, его люди, послушав вернувшихся богачами соседей, а так же услышав, что царь отдал положенные доли и вдовам тех, кто участвовал в десанте, но не дожил, вот это и разметает его армию лучше любой картечи. Какая к чёрту перегруппировка сил, когда больше половины армии разбежится, новых поставок оружия не будет, даже с деньгами туго? Так что даже английские советники ничего не смогут с этим поделать, ибо на оперативный простор с такими силами он выйти не решиться, его русские полки просто засмеют.
Так что нет сейчас у Султана охранения с Севера, да и год ему остался по здоровью, боли мучают, какие тут хитрости? С юга на него идёт Мухамед-Али, вот это он знает точно, подбрюшие Османов сейчас слабо, смерть льва чуют, военные начальники между собой грызутся, единства нет и в помине.
Входит сияющая Маша, за ней маячит виноватый фельдъегерь, ага, испугался и отдал конверт не лично в руки, но проследил, чтобы передала мне. Ни вашим, ни нашим, её боится до дрожжи, меня до ужаса. Понимающе киваю и отсылаю мужика. он не виноват. а вот в сияющую улыбку смотрю гневно, как, мол, смела. но ей всё ни по чём. протягивает письмо. Ага, вот почему она радостная, и на нарушение решилась, письмо личное от Горчакова, прямо с пылу с жару. Заполыхало в Кракове, привлечён Эдуард Дембровский, его поддерживают польские либералы из Галиции. Армия спешно двинулась к Кракову. а Горчакову в Вене удалось нейтрализовать единственного решительного местного кадра, Губернатора Стадиона, так как тот от взяток решительно отказался. Деньги получили венские либералы, во главе с Кошутом, а их радикальное крыло купили на корню, и как только ушла армия Вена запылала. Уже на этом фоне мятежники захотели пожаловать к Фердинанду Австрийскому лично. Горчаков, раздув угли, счёл за благо город покинуть, ибо в близком окружении Императора уже были три нацеленные на того агентессы, помочь им он уже не мог, как и вытащить оттуда.
Князь сообщил, что переходит на резервный план и следующая цель флот. Вот почему Мария была довольная, все по плану. но есть и трудности. А что такое в данном случае трудности? Это значит что вариант с конституционной монархией может оказаться пожёстче, а Маше власть понравилась. Так что если будет возможность править, а не царствовать, то она будет править.
У нас в империи же, по нынешним временам, всё достаточно тихо, как говориться «кто бежал, тот бежал, кто убит, тот убит». Свободные землепашцы сеют хлеб, кто не решился или не захотел уходить от помещиков, тоже сеют, только меньше, ибо «думка» о своей земле их постоянно сбивает. Строю амбары, ибо по прогнозам из будущего урожай будет знатный, но после его сбора, по компьютерным прогнозам, начнётся резня, ибо те, кто в «крепости» увидят то, что твориться в товариществах и начнут бузить дико. Но это и хорошо, раз энергия есть добро пожаловать в колонии, у Англичан это Австралия, у нас будет Калифорния, Аляска и Орегон. Ну и в Сибирь побегут, да в Маньчжурию, как же без этого?