Мадди погрузилась глубже в горячую воду, подтянув колени к груди и взбивая пальцами ног пену. Ароматный мыльный жар возбуждал. Мадди закрыла глаза, оставив подбородок на мокрых коленях. Ох, если бы она могла воспользоваться советом, который непременно дала бы Фелисити. Если бы могла отнестись с большей отстраненностью, беззаботностью к тому, что произошло между ней и Майклом. Она злилась на себя, что полюбила его так быстро и так страстно.

Ей следует быть очень осторожной, скрывать свои чувства под маской. Майкл никогда не должен о них узнать. Только бы глаза не выдали ее… Ей надо быть смелой девушкой с такими же взглядами на жизнь и любовь, как у Майкла. Это именно то, что так привлекало его в ней. Она ему не опасна. Она не ждет, затаив дыхания, случая заманить его в ловушку.

Что такого особенного произошло с ней? Они раз — нет, два раза, поправилась она, — занимались любовью, и ей уже кажется, что она хочет за него замуж!

Она насторожилась. Кто это говорит о браке? Мадди оглядела ванную комнату, абсурдно полагая, что какой-то невидимка услышал ее мысли. И может уличить ее в них.

Потом страх ее рассеялся, и она почувствовала облегчение. Ерунда. Она просто позволила себе немного помечтать о Майкле. Это пустые фантазии… далекие от реальности. Она не привыкла к ним — только и всего. Ей не следует на них задерживаться. И она убеждала себя, что они у нее под контролем. Они были ее тайной. Слава Богу, что она ничего не сказала Майклу о своей любви к нему. Все-таки она вела себя очень разумно. Не из-за чего теперь чувствовать себя неловко. Не о чем расстраиваться. Ей ничего не угрожало. У нее сохранялась уверенность, что она заключит контракт по выпуску своей продукции на эксклюзивной линии Барретта. Уверенность ее даже возросла. В конце концов, Майкл захватил с собой ее новый увлажняющий гель.

Она вышла из ванны, поклявшись выбросить Майкла из головы. Конечно, не успев дать обещания, она уже думала о нем, на этот раз она видела его в окружении его семьи и родственников. Сегодня вторник, напомнила она себе, вечером — обед в одном из местных ресторанов, для иногородних родственников, приехавших на свадьбу.

При мысли об этом шумном веселом приеме Мадди почувствовала неожиданный приступ одиночества, и ей пришлось зажмурить глаза, чтобы сдержать поток слез. Ее чувства разозлили ее. Пока не появился Майкл, она не переживала по поводу своего одиночества. Пока не появился Майкл, ее не обуревали фантазии о браке, даже не возникало желания иметь малыша. Как посмел он, злилась она, войти в ее жизнь и внести такую сумятицу?

Злость придала ей сил. Мадди продолжала злиться, ложась в кровать. Было только начало десятого, но Мадди уже предвкушала, как она крепко заснет. Вопреки всем классическим признакам Лиз! Мадди выключила свет, натянула на голову одеяло и закрыла глаза.

Спустя десять минут она отбросила одеяло. Антибиотик Тимми. Черт побери, она забыла дать последний раз…

На цыпочках она вошла в гостевую спальню. Тимми крепко спал. И что теперь? Разбудить его и дать лекарство? Пропустить его вечернюю дозу и дать ему утром двойную? Наверное, слишком поздно, чтобы звонить миссис Джонстон — просить у нее совета? А как бы поступил Майкл? Ох, я ничего не соображаю. Не гожусь я на эту роль.

Звук дверного звонка испугал ее и разбудил Тимми. Он начал плакать. Мадди, сдерживая слезы, взяла Тимми и пошла к двери.

Сердце у нее чуть не выпрыгнуло из груди, когда она посмотрела в глазок, а потом открыла дверь.

— Майкл.

Увидев ее покрасневшие глаза и залитое слезами личико Тимми, Майкл вскинул брови.

— Мадди, что такое?..

Она улыбалась и при этом шмыгала носом.

— Я забыла дать Тимми его последнюю дозу лекарства. Он уснул, и я не знала, разбудить его или нет…

Нежная улыбка тронула губы Майкла.

— Ну, теперь он проснулся. — Майкл вошел и закрыл за собой дверь. — Где его лекарство?

Мадди засмеялась.

— Ох, Майкл, ты снова спасаешь положение.

Он обнял их с Тимми.

— Да ладно, не думай…

Но, конечно, это было невозможно при теперешнем состоянии ума Мадди.

После того как Тимми проглотил лекарство и она положила его обратно в постель, Мадди вернулась на кухню и увидела, что Майкл готовит кофе.

Мадди стояла, наблюдая за ним.

— Я решила, ты на обеде с вашими иногородними родственниками.

— Я и был. — Он поставил кофе и повернулся к ней:

— Мои очень разочарованы, что я не привел тебя с собой.

Мадди смущенно улыбнулась.

— Я думаю, что они все еще заблуждаются в отношении нас с тобой.

Улыбка Майкла была такой же смущенной.

— Я тоже так думаю.

Они стояли на расстоянии несколько шагов друг от друга. Глаза их встретились.

— Почему ты пришел? — наконец спросила она тихим голосом.

Он ответил не сразу, но взгляд его стал более напряженным.

— Я соскучился по тебе.

Он колебался какое-то мгновение, а затем, шагнув к ней, осторожно взял ее лицо в руки. Мадди задрожала от этого прикосновения.

— Я скучала по тебе, Майкл.

Он заулыбался от этих ее слов, а потом посерьезнел. Его глаза остановились на ее глазах.

— У нас полное взаимопонимание, Мадди. Мы одинаково смотрим на вещи. Никакого брака, никакой семьи. Никаких обещаний. Мы можем обходиться без этого — так?

Мадди молча кивнула, не осознавая, что при этом она опустила глаза.

Он приподнял ее голову и очень нежно поцеловал в губы.

— Я хочу тебя, Мадди. Я ни одной женщины не хотел так, как хочу тебя.

Она прильнула к нему, возвращая поцелуй, испытывая радость и печаль в одно и то же время. Как будто издалека она услышала свой голос:

— Я тоже хочу тебя, Майкл.

Он поцеловал ее снова — на этот раз более требовательно, более страстно. Она сразу же пришла в возбуждение.

— Ох, Мадди, — шептал он в ее зацелованные губы. — Я хочу заниматься с тобой любовью. Прямо здесь. Прямо сейчас.

Он распахнул ее халат, поднял ее фланелевую ночную рубашку и стал целовать ее груди; соски ее сразу же затвердели под его губами. Он взял ее за руки, отвел их ей за спину, переплетая свои пальцы с ее.

Мадди чувствовала невероятное возбуждение, ее тело пылало. Ее собственное влечение, помноженное на желание Майкла, одновременно пугало и будоражило Мадди. Она припала к нему губами в страстном, безумном поцелуе.

Майкл почувствовал дрожь, пробегавшую по ее мышцам. Он отпустил ее руки, стянул с нее халат, снял через голову ее ночную рубашку. Потом он притянул ее к себе, прижал к своему телу с такой силой, что она задохнулась.

Контраст между ее наготой и его полностью скрытым одеждой телом привел Мадди в неистовство. Она страстно обхватила его руками, впиваясь пальцами в его мышцы. Она ощущала под брюками выступ его горячего и затвердевшего естества.

Когда Майкл приподнял Мадди, оторвав ее ноги от пола, и прижал к стойке, ею овладело полное безрассудство. Она чувствовала, как ее обдало жаром, когда она вытянула из-под брюк его рубашку и запустила руку вниз — к его естеству, чтобы освободить его от брюк.

У Майкла прервалось дыхание, а потом он задышал отрывисто, горячо, когда ее рука обхватила его плоть. Он никогда не чувствовал себя таким возбужденным. Он ощущал, как дрожит все его тело, как сильно напряглись его ягодицы, когда он толчком придвинулся к ней, сжигаемый желанием единения с ней.

— Сейчас, — сказала она ему. — Да, сейчас.

Ее голос, хриплый от вожделения, наполнил Майкла предвкушением немыслимого блаженства. Короткая пауза… презерватив — и Майкл соединился с ней. Одним глубоким горячим проникновением.

— О, Майкл! — Мадди сжимала его неистово, ритмично, она горела от страсти, искусно соединенная с ним. Ее голова откинулась назад, веки дрожали, она отдавалась действу полностью, а Майкл поддерживал ее. Освобождение взорвало ее изнутри, доставляя ей неописуемое наслаждение. Она радостно вздохнула, удовольствие и экстаз соединились, наполняя ее блаженством, какого она никогда не испытывала.