Беседовали они в библиотеке. Алексей Алексеевич сидел в кресле, а Вороновский, не находя себе места, безостановочно кружил между дверью и окнами.

- Это понятно. - Заметно приободрившийся Алексей Алексеевич степенно кивнул. - Вот, значит, почему Кацо в понедельник гладко отдал нам Сашу... По всему видно, что Холмогоров крепко его прижал. А теперь настал мой черед. Уж я-то ему покажу небо в алмазах!

- Не порите горячку, - осадил его Вороновский. - Зарубите себе на носу пока мы точно не узнаем, где содержится Елена Георгиевна, брать Затуловского в оборот ни в коем случае нельзя. У них наверняка предусмотрена схема оповещения об опасности, так что любой опрометчивый шаг...

- Виктор Александрович, не тревожьтесь, мы не оплошаем, - уверенным тоном сказал Алексей Алексеевич. - Уж поверьте, двадцать лет работы в контрразведке кое-чего стоят. В "девятку" меня перебросили после сорока, а до того...

- С Затуловским вы успеете свести счеты, - перебил Вороновский, отнюдь не обрадованный охотничьим азартом собеседника. - Сперва надо освободить мою жену, а уж потом заниматься всем остальным. Тогда и тряхнете стариной в свое удовольствие. Задача ясна?

- Так точно.

- Изложите ваши предварительные соображения.

- Как только Кацо выйдет на связь, скажу, что мы согласны на полмиллиона, но для сбора недостающих денег берем отсрочку до среды. А тем временем незаметно сяду ему на хвост, чтобы установить местопребывание Елены Георгиевны.

Задержавшись у стола, чтобы закурить, Вороновский досадливо поморщился.

- Незаметно? - спросил он с оттенком недоверия. - Сделайте одолжение, растолкуйте мне, профану, как вы собираетесь пасти профессионала, владеющего приемами контрнаблюдения?

- Методом бесконтактного слежения, - с лукавой усмешкой сообщил Алексей Алексеевич. - Ночью установим в его машину радиомаячок и будем наблюдать за ним с расстояния в километр, техника это позволяет. Два экипажа "семерки" его не упустят, даю полную гарантию.

- Позвольте узнать - почему вы так уверены, что Затуловский приведет вас к Елене Георгиевне?

- Непременно приведет. В сельской местности домашние телефоны - редкость. Да и не станет Кацо рисковать, связываясь с подельниками по междугородке. Он, по всему видно, тертый калач, даром подставляться не будет. Такие, как он, поддерживают контакт явочным порядком.

- Допустим, что местонахождение моей жены установлено. Каковы ваши дальнейшие действия?

- Придется вызывать ГОЗ - группу освобождения заложников. Это работа специфическая, моим сотрудникам с ней не справиться. А в ГОЗ - волкодавы, набили руку на подобных делах. Можно вызвать ГОЗ из Питера, но лучше - из Москвы.

- Согласен, - резюмировал Вороновский. - Я созвонюсь с Евгением Петровичем насчет группы освобождения заложников, а вы возьмите на себя Затуловского. Но с условием, что в каждой из машин "семерки" будет наш человек - либо вы сами, либо Володя или Валерий. Тогда я буду спокоен, что все пройдет без губительных ошибок...

После разговора с Москвой по сотовой связи Вороновский повеселел. Спустившись в столовую, он мимоходом потрепал по плечу Сашу и подстрекательски спросил у вялого, словно сонная муха, только-только оправившегося от болезни Добрынина:

- Арик, как ты смотришь на то, чтобы за обедом чуть-чуть повысить тонус? Выпьем сорокаградусной?

- Дельная мысль! - Добрынин расцвел и энергично шагнул к двери, ведущей на кухню. - Витя, солнце, только ты согреваешь мне душу. Бьюсь об заклад, что у тебя хорошие новости. Что, наметилась подвижка?

Саша насторожился.

- Кое-что вырисовывается, - уклончиво ответил Вороновский.

Только сейчас ему пришло в голову, что Саша лишился отца. Но в данный момент говорить об этом не следует. У мальчика и без того на душе кошки скребут, надо его поберечь.

Он обнял Сашу и, поглаживая по спине, сказал дрогнувшим голосом:

- Потерпи, осталось всего несколько дней, и мама будет с нами.

Лариса вкатила в столовую тележку с закусками и принялась споро накрывать стол.

84. ВОЛКОДАВЫ

Их было четверо. Физически крепкие, все примерно одного возраста - где-то между тридцатью и сорока годами, в нарядных костюмах с рубашками и галстуками, они с иллюстрированными журналами в руках комфортно расположились в каминном зале. Там их обнаружил Добрынин. Незнакомцы чем-то напомнили ему спортивную команду, но не перед выходом на соревнование, а тогда, когда она, эта команда, скажем так, в зале ожидания аэропорта "Шереметьево-2", расслабившись, коротает время, оставшееся до вылета за границу. Это впечатление усиливали дорожные сумки, сложенные в стороне, у стены, вперемежку с жестяными ящиками, в каких спортсмены обычно перевозят свой инвентарь, и с длинномерными предметами в брезентовых чехлах.

На ходу Добрынин кивнул незнакомцам и поднялся наверх, думая о том, что они, разумеется, вовсе не спортсмены, а всего-навсего новые кагэбэшники, явившиеся, должно быть, на смену группе впавшего в немилость Алексея Алексеевича. Действительно, после того как Алексей Алексеевич в субботу вечером укатил в Санкт-Петербург, старший группы больше не показывался в Комарово, Володя и Валерик тоже будто сквозь землю провалились, а дежурные опричники сидели в караулке точно в воду опущенные. Словом, за что ни возьмись, все указывало на то, что Вороновский решил спровадить эту стаю саранчи куда-нибудь подальше. С глаз долой - из сердца вон?

Картина прояснилась спустя полтора часа. В столовой, куда Добрынина позвала на обед Лариса, чем-то озабоченный Вороновский познакомил его с вновь прибывшими. Кого как зовут, Добрынин не запомнил, память на имена у него была дырявая. Да он, признаться, особенно и не вслушивался в слова Виктора, представлявшего каждого поочередно, отложив в мозгу лишь имя "капитана" команды - Анатолия. Кроме всего прочего, его забывчивость объяснялась тем, что, обмениваясь рукопожатиями, Аристарх Иванович сосредоточился на осязательных ощущениях - у всей четверки ребра ладоней отличались жесткостью рашпиля, позволявшей с одного удара разваливать пополам кирпичи. Серьезную команду законтрактовал Витя, сказал он себе, гаврикам Алексея Алексеевича против таких архаровцев не устоять.

За столом Вороновский не предлагал сотрапезникам выпить, поэтому обед занял минут двадцать. Поблагодарив за хлеб-соль, четверка удалилась обратно в каминный зал, а Добрынин, дождавшись ухода Ларисы, спросил у Вороновского:

- Откуда эти архаровцы?

- Твои земляки, от Жени Скворцова, - не сразу ответил Вороновский. Группа освобождения заложников из старого состава "Альфы".

- Витюша, позволь мне разговорить их, - взмолился Добрынин. - Уважь, старик, не откажи! Это же сногсшибательный материал!

- Арик, будь добр, запасись терпением. Позднее, когда все закончится, говори с ними о чем хочешь и сколько хочешь, а покамест, сделай одолжение, оставь в покое.

Ближе к вечеру в доме появился Алексей Алексеевич. Поманив за собой Анатолия, он бегом поднялся в библиотеку, где они надолго уединились с Вороновским. Хотя новости, без сомнения, были отрадными, разговор в библиотеке проходил неровно, на повышенных тонах... В половине десятого к ним присоединился невесть откуда взявшийся Валерий, после чего спор разгорелся с новой силой. Вскоре Валерий увел упиравшегося, побелевшего от негодования Алексея Алексеевича в караулку, а еще через несколько минут Анатолий спустился в каминный зал и коротко распорядился: "Готовимся. Выезд в 22.30".

Тут сидевший поодаль Добрынин испытал такой немыслимый зуд, что сорвался с кресла, вихрем устремившись в библиотеку.

- Старик, удружи! - Стоя в дверях, Добрынин театральным жестом простер руки как бы и к другу, и к небесам. - Разреши съездить за Ленкой с теми парнями, а?

- Час от часу не легче, - с досадой отозвался Вороновский. - Ни минуты покоя!

- Витюша, солнце, не гневайся, прежде выслушай меня, - затараторил Добрынин. - Подвернулась уникальная возможность - своими глазами посмотреть на работу "Альфы". Видит Бог, не могу я упустить такой потрясающий шанс, никогда себе не прощу. Черт меня дери, я же, в конце-то концов, творческий человек!