Она хихикнула.

— Нет.

Подойдя к отцу, она взяла его за руку, и они вместе вышли навстречу Дрю. Стоило ей увидеть его у алтаря, и страх ее покинул. Дрю всегда так не нее действовал.

Он улыбнулся, и она заметила, как он выдохнул.

Ее отец поднял вуаль и передал её руку Дрю.

— Теперь ты должен хорошо о ней заботиться.

— Да, сэр, — Дрю улыбнулся. — Я думал, ты сбежишь.

— Ты не избавишься от меня так легко.

В церкви стало тихо, и священник начал говорить. Глядя в красивые голубые глаза Дрю, она не сомневалась в правильности своего выбора. Она любила его больше жизни. Она тоже была лишь наполовину жива без него. Она не могла представить себе будущее без него, да и не хотела.

Они произносили свои клятвы, обещая любить, чтить и лелеять друг друга. Когда пришло время объявить их мужем и женой, никто не вышел вперед, чтобы разрушить их особый день. Уильям держал Франсин на коротком поводке.

Злобная женщина предпочла свои деньги и репутацию.

— Ты можешь поцеловать невесту.

Дрю притянул Рейвен к себе, зарывшись пальцами в волосы и заклеймив губы. Вся церковь зааплодировала, и Рейвен улыбнулась.

— Теперь ты моя на всю оставшуюся жизнь, — сказал он.

— Я не убегу, и мне не страшно.

— Миссис Рейвен Рейнольдс.

— Это мое имя.

— Так и есть.

Они держались за руки, даже когда шли на фотосессию.

Они сфотографировались с ее родителями и Дорин, которая пришла из дома престарелых в сопровождении одной из медсестер. Она должна была увидеть, как ее сын женится. Они сделали снимок с Брайсом и Кэти, а затем несколько снимков, где Дрю и Рейвен целуются.

Прием проходил на ранчо О'Дональдса.

Рейвен удивилась, когда узнала, что Сеймор хочет сделать Дрю управляющим. Ее мужчина нервничал из-за того, что ему придется взять на себя такую ответственность, но она верила в него. Было страшно, но встречаться с ним тоже было страшно. Но она прошла через это, и теперь стала его женой.

Принимая поздравления, Рейвен поняла, что многие люди сомневались в их любви и в их совместном счастье. Они бросили вызов судьбе, но всё благодаря тому, что Дрю заявил на нее права. Она не забудет этого, никогда.

— Итак, миссис Рейнольдс, каковы ваши планы на следующие пятьдесят лет? — спросил Дрю во время их первого танца.

Она улыбнулась.

— Я думаю, шесть детей, пара собак и еще несколько кошек.

У них уже была собака, Флоппи, дворняжка, которую они спасли. Они обожали его, он был чертовски милым.

— Шесть?

— Да, я хочу большую семью, — ответила Рейвен его же словами.

Дрю крепко ее обнял.

— У меня есть один вопрос, — сказала она.

— Какой?

— Если у нас будет дочь, превратишь ли ты жизнь ее мужчины в ад?

— Это право каждого отца.

Эпилог

Восемнадцать лет спустя…

— Мама, папа ужасно себя ведет. Он такой жестокий, — сказала Бетани, застонав.

Рейвен улыбнулась, когда закончила делать тесто для печенья с младшей дочерью, Лорой. У них с Дрю было пятеро детей, а шестой ребенок – на подходе. Да, ей было сорок три года, и их шестой ребенок был маленькой случайностью, но она все равно уже его любила.

Вдруг хлопнула дверь, и она снова услышала крики Бетани.

— Что ты ему сказал?

Их голоса становились все громче, и она увидела самодовольное лицо мужа, зашедшего в кухню.

— Я сказал ему то, что имеет право сказать каждый отец.

— Ты такой ненормальный. Из-за тебя я не могу найти парня. Ты все портишь.

— Бетани, если он не может справиться с твоим отцом, тогда он недостаточно хорош, чтобы быть с тобой, — сказала Рейвен. Теперь она видела логику в словах своего собственного отца.

— Да, верно, держу пари, дедушка не доставлял тебе хлопот, — сказала Бетани.

— На самом деле, — сказала Рейвен, встав на защиту своего мужа. — Твой отец испытал на себе все дерьмо, какое только можно. Мой отец даже угрожал ему дробовиком, а ты знаешь, насколько твой дедушка любит свой дробовик.

— Я делаю это для твоего же блага, дорогая.

— В любом случае, он был полным кретином. Ты, конечно, некрасивая, но можешь найти кого-то получше Малкольма, — сказал Шон, их шестнадцатилетний сын.

— Не говори так о своей сестре, — сказал Дрю.

— Но это правда.

Восемнадцать лет, пять детей, десять собак, пятнадцать кошек, ребенок на подходе, ранчо, за которым нужно ухаживать, и несколько крестников – здорово и изнурительно, но это того стоило.

Когда печенье было отправлено в духовку, дети ушли убираться, а Бетани, наконец, уступила отцу, Дрю притянул Рейвен в свои объятия.

— Как поживает мой маленький инкубатор?

— Ты серьезно думаешь, что это романтично? — спросила она.

— Разве нет?

— Нет! Далеко не романтично. Совсем не романтично. Я даже не могу поверить, что ты так думаешь.

— Предложение!

Она замолчала, развернувшись в его руках и взглянув на него.

— Дрю Рейнольдс, не думай, что ты выкарабкаешься из этой ситуации, если напомнишь мне о том моменте, когда ты был романтиком и сделал мне предложение.

— Речь для медового месяца.

— Все равно не сработает.

— Первая годовщина.

Рейвен вздохнула, уперла руки в бока и посмотрела на него.

— Я не инкубатор.

— Тебе будет легче, если я скажу, что ты принадлежишь только мне и никому другому? — спросил он.

Дрю погладил ее бедра, пройдясь руками по спине. Она знала, что он делает, но всякий раз, когда он ее целовал, она не могла сопротивляться.

— Я все еще расстроена.

— Ты мой очень сексуальный инкубатор. Без тебя у нас не было бы большой семьи, — он обнажил ее шею, еще несколько поцелуев, и она растает. Не то чтобы она злилась. Рейвен редко сердилась, а он просто любил говорить и делать вещи, которые заставляли ее беситься.

— Я не могу дождаться, когда уложу тебя в постель.

— Даже если я в таком виде?

— Детка, твои сиськи огромные, ты чертовски мягкая, и, как всегда, чертовски возбужденная. Сегодня меня ждет адская поездка.

Так и было.

Этот плохой парень обожал её беременное тело.

Кроме того, Дрю любил ее, как и она его.

Конец.