Но все это было делом будущего, а в начале необходимые конденсаторы, сопротивления, катушки индуктивности, ручки управления делали на коленке, чуть ли не из гвоздей. Но за три недели, к середине августа, были готовы первые аппараты для связи на расстояниях на всенаправленной антенне до пяти километров. И весили они несравненно меньше существующих аналогов — без батареек не дотягивали и до килограмма. А это позволяло создавать тактическую связь между отделениями пехоты, отдельными машинами. А уже на машины ставить более мощные радиостанции. Ну и — применили УКВ-частоты — 56–60 МГц, что выше даже немецких 28–30, не говоря о наших 5–6 МГц (или, как говорили сейчас — мегациклов). Будем надеяться, что некоторое время нас не смогут ловить даже радиопеленгацией.
А мы сможем — сеть радиоразведки постоянно расширялась — сейчас на ней работало уже семь радиостанций с почти тридцатью операторами — нашим женщинам очень понравилась идея подслушивать фрицев. А направленные антенны позволяли примерно определять — где они находятся. Триангуляция выполнялась разнесенными постами, и служба радиоразведки постоянно отслеживала изменения в эфире.
Так мы и обнаружили, что вокруг что-то затевается. Еще удивительно, что фрицы до этого не чухались — видимо были сильно заняты наступлением, а сейчас то ли выдохлись, то ли наоборот все у них хорошо. Второе кстати вряд ли — наши постоянные обстрелы на дорогах, более десяти пущенных под откос эшелонов не могли пройти бесследно — к тому же один был гружен танковой ротой, а рота танков — это серьезная сила. И на нашу станцию уже давно никто не заглядывал — приехали еще два эшелона — с топливом и продовольствием — и все. Видимо, кто-то смекнул, что через странную станцию поезда не проходят. И вот, похоже, сейчас нас будут жучить.
Наши летчики в своих разведывательных вылетах также обнаружили шевеление. Заодно они обнаружили в двадцати километрах от нас разбитый советский аэродром — видимо, разведгруппы пропустили. Мы там неплохо попаслись, набрав боеприпасов и топлива, комплектов с разбитых самолетов, и пару почти целых И-16. У нас уже получалась неплохая авиагруппа. Аэродром мы устроили в лесу — нашли более-менее прямой свободный участок, сровняли бугорки, выкопали мешающие кусты и деревца и поместили в ящики, которые отодвигали с полосы лишь на моменты взлетов или посадок — для этого была специальная дежурная команда, которая очищала полосу за минуту и снова скрывала за три — в обратную сторону приходилось тянуть на руках, а не блоками.
Вся техника была уляпана камуфляжем, так то уже с двадцати метров ее было довольно сложно рассмотреть, особенно если не приглядываться.
Глава 16
Между тем к двадцатым числам августа скопившиеся в округе части немцев стали медленно продвигаться в наш лесной массив. Пришлось делать отвлекающие маневры — мы вышли двумя группами и прошли по тылам атакующих частей — оказалось, их сюда согнали три полка — практически пехотная дивизия!!! Немного пошумев на левом фланге, мы прошли в разрыв вдоль реки и частыми атаками с отскоком стали сворачивать фланг атакующих. Те стали поворачиваться к нам и в момент перестроения подразделений в них врубилась с другого фланга наша вторая бронештурмовая группа. Полного разгрома не получилось — немецкий полк оказался кадровым, с опытом боев, и сумел отойти не разбитым до конца. Но все-равно они оставили более трехсот трупов, много оружия и снаряжения, батарею 105-мм орудий, склады, штаб с командирами. Теперь с севера мы вышли на оперативный простор. На юге наступающие тормознули перед нашими опорными пунктами, которые крыли фашистов плотным пулеметным и минометным огнем, а попытка немцев ударить гаубицами превратилась в контрбатарейную борьбу с нашими 150-мм монстрами, закончившуюся для нападающих плачевно. В результате немцы и на юге откатились и окопались. На севере же, пока не затянулась дыра прорыва, мы скорым маршем рванули на восток к Барановичам, снося чахлые заслоны и гарнизоны в населенных пунктах. И были в городе раньше немецкого крика. Изначально мы планировали сделать наскок на город, порушить-пограбить и так же быстро отойти обратно. Но по пути нам попался лагерь военнопленных, в котором было более пяти тысяч наших бойцов, а в трех километрах далее — и лагерь командиров. Тут уже быстро не отойдешь.
Сформировав колонны, мы дошли до города и после трех часов уличных боев выбили немцев — там были уже только тыловые части и достойное сопротивление нам оказала только рота СС, но с автоматами и пулеметами против снарядов из автоматических пушек они долго не простояли и все легли в каменной каше. В награду нам досталось тыловое обеспечение и боеприпасы трех пехотных дивизий — составами были забиты все пути — партизаны дальше на восток подорвали мост и возникла пробка. Спасибо им за это огромное. Заодно подцепили и аэродром с бомбардировщиками и истребителями — его уж трогать не стали — самим пригодится. На ремонтном заводе обнаружили хороший задел для танкового батальона — более полусотни Т-34, десяток КВ-2, двадцать единичек и двоек, три Т-3. Это в дополнение к нашим.
Закипела работа. Немного откормить, подлечить, сформировать в подразделения, вооружить, расстрелять предателей и пособников, сформировать штаб соединения, определиться с ближайшими планами, потренировать, окопаться — недели для этого явно было мало, но дурдом немного утих. Старшие командиры пытались качать права, но были унасекомлены фактом их попадания в плен и необходимостью смытия позора кровью. Поскрипели зубами, но пока смирились, особенно когда узнали, что у нас тут целый район наш — естественно, на нашем фоне они смотрелись блекло, поэтому быстро притухли.
Немцы не дали бы нам этой недели, если бы мы не разнесли с воздуха несколько крупных железнодорожных и автомобильных мостов. Воздушное прикрытие на них было не на всех, да и те, увидев свои самолеты, лишь удивлялись чего это они заходят на мост, тренируются что ли. А потом начинали падать бомбы и становилось слишком поздно. Движение в Западной Белоруссии встало. Успела проскочить лишь танковая рота фрицев, но полегла, не дойдя до Барановичей, хотя и нам крови попортила немало — разменялись с фрицами танками один-к-одному, что для нас неприемлемо. Хорошо хоть все танки остались нам, так что две трети и наших и немецких снова введем в строй. Да и танкистов смогли вытащить почти всех, правда, некоторым предстоит долгое лечение, но выжившим немцам все-равно хуже — они-то в плену.
Из нашей же первоначальной июльской команды было убито треть, ранены почти все, но эти оставшиеся стали командирами или помощниками командиров новых подразделений и стали обучать пополнение уже по новой методике. Она еще не устоялась и постоянно совершенствовалась, но общие принципы были понятны и эффективны, поэтому все тренировки подразумевались как само собой разумеющееся.
Мост в Бресте мы также разбомбили, но вернулись лишь два бомбардировщика из семи, да и те можно было считать бомбардировщиками условно. Немцы уже прослышали про бомбежки на своих же самолетах и успели подтянуть туда кучу зениток и истребителей. Летели ночью, поэтому хоть кто-то смог вернуться.
Из наших и трофейных истребителей сформировали истребительный полк из тридцати четырех самолетов — немецких и наших И-15, И-16, пары МиГов, и она весь конец августа постоянно моталась на отражение воздушных атак. Сразу же, еще до "получения" самолетов, мы перестроили схему взаимодействия — перешли на двойки. Радиофицировали все самолеты нашими радиостанциями для оперативного взаимодействия в бою, а машины ведущих — более мощными станциями для связи с землей. Вылетали только полным составом, поэтому наши потери были один к трем-четырем фрицам — мы их просто задавливали массой — одна группа завязывала бой и тут же с замаскированных аэродромов подтягивались еще мелкие группки, которые плотно вцеплялись в немцев и рвали их по кусочкам. Но их все-равно было больше, так что надолго нас не хватит — продержимся хотя бы неделю — уже хорошо. Еще было пять самолетов дневной разведки на базе трофейных хорьхов — немцы по ним не стреляли, потому что думали что свои, а вот наши иногда постреливали. Договорились что не будут стрелять по хорьхам вообще, точнее — будут стрелять после того, как не отзовется по оговоренному каналу. Десяток По-2 применяли как транспортники — вся десятка за один рейс могла доставить полторы тонны груза — немало. Конечно, всем десятком они никогда не использовались, но закинуть корректировщиков или снайперов, боеприпасы для ДРГ, перевезти раненного, доставить куда-то связного — эта работа была для них в самый раз. Ну и тренировка летчиков.